— Ты сказал, что пойдешь в бар пропустить стаканчик, а потом поужинаешь с друзьями! — бушевала Оливия, задыхаясь и хватая ртом воздух. — И что?! Уже давно за полночь! Как это называется?

— Черт побери, не твое дело! — рявкнул Стивен. — Я буду жить как хочу, как жил всегда! Я буду уходить когда хочу и куда хочу! И с кем хочу! И обойдусь без твоего разрешения! Все, спасибо!

Дрожа и задыхаясь, Оливия смотрела на него. Только теперь до нее стало доходить, насколько нелепо она себя ведет. Оливия также поняла, что если не уйдет прямо сейчас, то выставит себя перед Стивеном полной идиоткой.

— Извини, — сказала она. — Я говорила необдуманно.

Оливия бросилась в свою комнату, захлопнула дверь и, закрыв глаза, прижавшись к ней лбом.

Стивена ошеломила ее ужасающая бледность и выражение страха, застывшие в голубых глазах. И, только когда Оливия убежала, он понял, чем вызвана ее столь бурная реакция.

— Проклятье! — негромко выругался он и быстро прошел по коридору к ее комнате.

— Оливия! — Стивен забарабанил кулаком по двери.

Она замерла. Только молчи и не отвечай, подсказывал ей инстинкт самосохранения. Молчи и не отвечай, и тогда он, возможно, уйдет.

— Оливия! Открой эту чертову дверь! Мы оба знаем, что ты не спишь!

— Уходи...

— Я не двинусь с места, пока ты не откроешь и мы не поговорим. Кстати, мне завтра на работу.

Идите вы к черту, ты и твоя драгоценная работа, мысленно огрызнулась Оливия, стараясь сосредоточиться на чем-нибудь, на чем угодно, лишь бы не на том, что ей хочется открыть дверь и упасть в объятия Стивена...

— Если не откроешь, я сломаю дверь, — пригрозил он.

— Ты этого не сделаешь.

— Еще как сделаю! Итак, ты собираешься открывать или нет?

Она подчинилась, медленно — пальцы словно окаменели — повернула ручку, готовясь встретить и принять весь его гнев, вызванный ее нелепым поведением. Но, осмелившись все же поднять голову, Оливия увидела на лице Стивена раскаяние. Губы у нее задрожали, а к глазам подступили слезы. Нужно быть осторожной, напомнила она себе, чтобы не показать свое отчаяние, свою потребность в нем.

— Извини, — пролепетала она. — Я не имею никакого права...

— Нет, это ты меня извини. Я повел себя как бесчувственный чурбан, я... Ох, Оливия... — Стивен увидел, как заблестели в ее глазах слезы, и ему захотелось приласкать ее. — Не плачь. Пожалуйста, не плачь.

— Я н-не плачу.

Оливия всхлипнула и попыталась вытолкнуть его из комнаты и закрыть дверь. У нее ничего не получилось. Стивен схватил ее за руку и потащил в гостиную.

— Что ты делаешь? — пролепетала Оливия.

— Веду туда, где мы можем поговорить.

Куда угодно, добавил он про себя, только бы там не было кровати.

— Я хочу лечь, — жалобно сказала она.

— Сначала нам нужно поговорить, — мрачно возразил Стивен. — Точнее, тебе надо выговориться.

В гостиной он бережно усадил Оливию на диван и укрыл легким кашемировым пледом. Ему было просто необходимо прикрыть ее чем-нибудь. Чтобы поговорить с ней — точнее заставить ее поговорить с ним, — ему нужно было сосредоточиться. А как можно сосредоточиться на чем-то другом, кроме жгучего желания обладать Оливией, когда шелковый халатик так выгодно подчеркивает все соблазнительные изгибы ее тела?

Стивен сел рядом с Оливией и заглянул ей в глаза, казавшиеся огромными на бледном лице.

— Я поступил необдуманно. Мне следовало позвонить и предупредить, что задерживаюсь.

— Это не имеет значения. — Оливия покачала головой. — У меня нет права ожидать...

— У тебя есть право рассчитывать на мое внимание, — горячо возразил он. — И по крайней мере на капельку понимания. Я не проявил ни того, ни другого. — Стивен корил себя за то, что умышленно задержался, заставил Оливию волноваться.

— Это не имеет значения, — повторила она.

— Почему ты не рассказываешь мне о той ночи, когда погиб Джонни? — неожиданно спросил Стивен. — Это именно так и случилось? Ты его ждала, а он не вернулся?

Оливия вздрогнула. Долгое время она гнала от себя воспоминания о той ночи. Гнала намеренно. Это было защитой, оберегавшей ее от мучительной боли и чувства вины. Мать и знакомые советовали ей открыться кому-нибудь, выговориться, но Оливия лишь отрицательно качала головой. Сейчас же что-то в лице Стивена полностью обезоружило ее, сломало возведенные ею вокруг себя невидимые барьеры.

— Хорошо, расскажу. Я расскажу тебе все. — Оливия помолчала, подбирая нужные слова. — Как я уже говорила, Джонни хотел поехать на пикник, а я возражала. И дело даже в том, что мы не могли себе позволить лишние траты. Погода была отвратительной. Дождь со снегом, ветер... — Оливия глубоко вздохнула и подняла глаза на Стивена, словно черпая у него силы, чтобы впервые за долгое время излить душу. — В общем, я сказала, что в такую погоду лучше никуда не ездить, но он и слушать не хотел... Не желал!

Стивен кивнул — разрозненные нити сплетались, помогая понять, какую вину возложила на себя эта хрупкая нежная женщина.

— Я попросила его быть осторожнее и обязательно позвонить мне. Но телефон все не звонил, а я думала, что, может быть, он дуется на меня и... и...

— И?

Какой у него мягкий голос, подумала Оливия. Слишком мягкий. Ну как можно сопротивляться такому мягкому голосу?

— Мне и в голову не приходило, что...

— Что случится непоправимое, — договорил за нее Стивен, — и что Джонни никогда не вернется?

В его тоне ей послышались гнев и еще что-то. Боль? Да, боль.

Оливия кивнула.

— Поэтому ты считаешь, что должна была удержать его от поездки?

— Конечно, должна была! — в отчаянии воскликнула Оливия.

Стивен покачал головой.

— Разве ты не знаешь, что мы не можем управлять жизнью других людей? Не можем решать их судьбу. Да, возможно, тогда тебе удалось бы удержать Джонни, но откуда ты знаешь, что на следующий день его не сбил бы автобус? Может быть, — медленно, словно размышляя вслух, сказал он, — может быть, пришло его время.

Оливия замерла.

— Его время?

— Время умереть.

— Судьба. — Она кивнула. — Это судьба.

— Да, судьба.

Словно зачарованная, она смотрела в глаза Стивена и не могла отвести взгляд.

— Ты и правда веришь в судьбу? — прошептала Оливия.

Стивен горько усмехнулся и пожал плечами.

— Иногда легче думать об этом именно так. Так легче для живых. Смириться и продолжать жить. И тебе нужно смириться, Оливия. Пойми это.

— Но я чувствую себя виноватой!

— Потому что он умер, а ты жива?

Как легко он ее понял!

— Да.

— Но ничего уже не изменить, Оливия. Джонни не вернешь. Сбрось с себя этот груз и живи дальше. Это твой долг перед собой. И перед Джонни.

— Да. — Она признала, что была не права, и это признание далось ей тем легче, что Стивен понял ее. — Да.

Стивен заключил Оливию в объятия и прижал к себе, чувствуя через рубашку тепло ее слез. От ее волос шел какой-то нежный аромат, и ему потребовалось все самообладание, чтобы погасить инстинктивно вспыхнувший огонь желания.

— Все будет хорошо, — шептал Стивен, поглаживая Оливию по голове и умоляя собственное тело не реагировать на близость женщины. — Обещаю тебе.

Оливия плакала и думала о том, что открыла сегодня еще две черты, еще два качества этого удивительного мужчины, с каждым днем все больше удивляющего и притягивающего ее. Только что Стивен явил ей доброту и понимание. Как жаль, подумала Оливия, что мы скоро расстанемся. По ее щеке скатились еще две слезинки.

Стивен подождал, пока Оливия выплачется, сходил в кухню и приготовил для нее молоко с медом. Пока она пила, он сидел рядом, словно заботливая няня.

Наблюдая за Оливией, Стивен думал о том, как бессознательно соблазнительны ее движения. Казалось бы, женщина с покрасневшими от слез глазами и со спутанными волосами не может быть привлекательной. Но тем не менее Оливия была красива! И притягательна.

— Итак, — Стивен опустился перед ней на колени и заглянул в глаза, — теперь ты начнешь жить своей жизнью, Оливия?