И исчез.

Только улыбки, ему адресованные, остались.

Много было в те дни разговоров об исчезновении с конференции одного из сотрудников Упрагора. С конференций люди и раньше исчезали, но обычно тайком, чтоб никто не заметил. Но исчезнуть у всех на глазах, прямо с кафедры…

Молодежь считала, что докладчика выкрали представители внеземной цивилизации, старики высказывали мнение, что его просто-напросто посадили. Хотя как можно посадить человека у всех на глазах? Человек не цветок. Но старики уверяли, что можно.

Была и такая мысль, что исчезнувший сотрудник был сотрудником одной из иностранных разведок. Видимо, здесь имел место научный шпионаж, докладом заинтересовалась иностранная держава – та самая, которая скупает и выкрадывает мозги, чтоб развивать свою, не слишком развитую науку. Соединяя эту версию с первой, некоторые приходили к выводу, что у внеземной цивилизации не хватает своих мозгов, – верней, хватает лишь на то, чтоб засылать к нам из космоса своих агентов.

Многие полагали, что здесь замешана женщина, даже две женщины, одна из которых выкрала молодого сотрудника у другой по причине страстной любви или просто потому, что ждала ребенка. Возможно, они обе ждали ребенка, – не одного, конечно, а каждая своего, но ни тот, ни другой им не был нужен, это был только повод, чтоб выкрасть Калашникова. И, конечно, объединяя все версии, можно сказать, что женщины, замешанные в этой истории и ждущие каждая по ребенку, могли быть резидентками как зарубежных держав, так и внеземных цивилизаций.

Энна Ивоновна, наш самый главный завсекс, сказала, когда к ней обратились за справкой, что, возможно, Калашников – это душа, закованная в плоть и наконец разрушившая ее, чтоб вырваться на свободу. Возможно, говорила Энна Ивоновна, Калашников искал в женщине душу, которую когда-то знал, а теперь не мог узнать, потому что она была спрятана в теле. Он искал душу, родную и единственную, но все время натыкался на тела… Может быть, вздыхала Энна Ивоновна, он постепенно привык и даже полюбил на них натыкаться и уже стремился не к тому, что искал, а к тому, что ему затрудняло поиски.

Так говорила Энна Ивоновна. Не зря она работала в секторе справок.

А потом Калашникова забыли. Просто забыли. Память о нем оказалась человечеству не нужна в его дальнейшем поступательном движении. Что же касается отдельных заинтересованных лиц, то Жанна Романовна по любопытному совпадению сдала комнату опять-таки молодому жильцу, а Вера Павловна, хоть и рассказывала в киоске, что у нее был знакомый, который куда-то исчез, но мало ли вокруг исчезает людей и мало ли рассказывает Вера Павловна.

На работе Калашникова заменила Маргоша, точнее, Любаша, которую заменяла Маргоша, а еще точнее – Ириша, которую заменяла Любаша, – заменяла, конечно, временно, хотя и ушла в постоянный декрет. Теперь Калашникова заменила Ириша, Иришу – Любаша, Любашу – Маргоша, делавшая героические усилия уйти в декрет, хотя с исчезновением Калашникова шансы ее значительно сократились.

Лишь один Борис Иванович иногда вспоминал Калашникова и при этом задумчиво качал головой. Но почему он качал головой, это было никому не известно. Поэтому все еще больше уважали Бориса Ивановича.

Чем больше в человеке неизвестного, неразгаданного, тем выше его авторитет. Хотя истина – в этом Бэкон, конечно же, прав – истина – дочь времени, а не авторитета.

Так кончилась эта история.

А может, не кончилась?

По случайному (или не случайному?) совпадению как раз в эти самые дни в горах появилось странное эхо. Оно не повторяло то, что ему было сказано, а, наоборот, ни с чем не соглашалось. Ты ему да, оно тебе нет, в нарушение всех законов физики, логики и здравого смысла. Удивительно было и то, что загадочное явление не сидело на месте, а бродило по горам и низменностям, стараясь держаться подальше от административных учреждений.

Ученые терялись в догадках. Один старый природовед, уже давно пребывавший на пенсии, а потому не ждавший никаких милостей от природы, сказал, имея в виду не столько природоведческий, сколько житейский опыт: «Вот до чего довели физические явления! Так у нас, глядишь, и вовсе явлений не останется: ни акустических, ни оптических, ни вообще явлений природы!»