– Что там написано?

Дональдсон начал было читать, запнулся, прочистил горло и начал снова:

– “Гордись же, смерть, созданьем обладая, которого ни с чем нельзя сравнить”[4].

Ворота оставили открытыми для Себрайта, который, как заметил Вексфорд, тоже вышел из машины прочесть надпись на карточке. Дональдсон свернул на шоссе Б-2428 в сторону Кэмбери-Эшз и Стовертона. Через десять мнут они были на месте.

Доктор Ли, усталая женщина лет двадцати пяти, встретила Вексфорда в коридоре у дверей отделения.

– Я понимаю, что вам необходимо как можно скорее поговорить с ней. Но не могли бы вы сегодня ограничиться десятью минутами? На мой взгляд, ее состояние таково, что вы можете приехать и завтра, если не случится никаких неожиданностей, но для первого раза придется остановиться на десяти минутах. Ведь этого хватит, чтобы спросить самое важное, не так ли?

– Как скажете, – ответил Вексфорд.

Доктор Ли добавила, что раненая потеряла много крови, подтвердив то, что инспектор сказал прессе.

– Пуля не задела ключицу. Но что более важно, не задела и легкое. Это почти чудо. Но дело не в том, что она тяжело ранена, а в том, что она очень горюет.

– Это не удивительно.

– Не зайдете ко мне на минутку?

Вексфорд последовал за ней в маленькую комнатку с надписью “Дежурная сестра” на дверях. В комнате, где не оказалось ни души, было очень накурено. Отчего персонал в больницах, где лучше всех знают об опасностях и бедах, которые несет курение, курит больше, чем большинство остальных людей, – это была загадка, которую Вексфорд никак не мог разгадать. Доктор Ли пощелкала языком и отворила окно.

– Из груди Дейзи извлекли пулю. Лопатка не дала ей выйти наружу. Хотите взять?

– Разумеется, она нам нужна. В нее попали только раз?

– Только раз. В верхнюю часть груди, слева.

Вексфорд завернул свинцовый цилиндрик в носовой платок и отправил в карман. Неожиданно осознание того, что этот предмет находился в теле девушки, вызвало у него легкую тошноту.

– Теперь можете войти к ней. Она в боковой палате. Мы никого с ней не поместили, потому что она очень несчастна, сейчас ей совсем никто не нужен.

В одноместных палатах верхняя часть стены, выходящей в коридор, была из матового стекла; в дверях были прозрачные окошки. У дверей с отпечатанной на стекле цифрой 2 на неудобной табуретке сидела Анни Леннокс и читала карманное издание Даниэлы Стил. Завидев Вексфорда, она вскочила на ноги.

– Я нужна вам, сэр?

– Нет, Анни, спасибо. Оставайтесь тут.

Из палаты вышла медсестра и придержала для него дверь. Доктор Ли сказала, что будет ждать его после разговора, и напомнила о лимите времени. Инспектор шагнул в палату, и дверь закрылась за его спиной.

Она сидела на высокой белой кровати, опираясь на гору подушек. Левая рука висела на перевязи, левое плечо замотано в толстый слой бинтов. В палате было тепло, так что вместо больничного халата на девушке была лишь сорочка без рукавов, оставлявшая голыми правую руку и плечо. В правой руке торчала игла капельницы.

Вексфорду вспомнилась фотография из воскресного “Индепендента”. Перед ним сидела Давина Флори – такая, какой она была в семнадцать. Только вместо короткой стрижки Дейзи носила длинные волосы. Густые прямые волосы, совсем темные, благородного каштанового цвета. Они были распущены и наполовину закрывали ее плечи – раненое левое и здоровое правое. У нее был высокий лоб, как и у бабки, и большие глубоко посаженные глаза – только не темно-карие, а яркие и прозрачные серо-карие с черными ободками вокруг зрачков. Кожа ее была слишком белой для такой темноволосой женщины, а тонкие губы – бледными. Нос со слегка вздернутым кончиком был поизящнее бабкиного орлиного клюва. Вексфорд вспомнил мертвые руки Давины Флори – узкие, с длинными пальцами, и увидел, что у Дейзи точно такие же, только кожа еще детская и нежная. Никаких колец она не носила, а проколы в мочках ушей казались маленькими розовыми ранками.

Увидев инспектора, Дейзи расплакалась, не сказав и слова. Слезы тихо катились по ее лицу. Вексфорд взял несколько бумажных платков из коробочки, что стояла на тумбочке рядом с кроватью, и протянул ей. Она утерла слезы, низко опустила голову и зажмурила глаза. Ее тело сотрясали подавленные рыдания.

– Мне очень жаль, – сказал инспектор. – Такое несчастье.

Девушка кивнула, стискивая влажные платки в кулаке левой руки. Вексфорд понял, что не очень-то задумывался о том, что во вчерашней бойне девушка потеряла мать. А еще бабку, которую она, наверное, любила не меньше, и человека, который был для нее дедом с пяти лет.

– Мисс Флори…

– Зовите меня Дейзи. – Она еще держала платок у лица, и голос звучал глухо. Она с трудом сглотнула и подняла голову. Вексфорд видел, как она делает над собой усилие. – Пожалуйста, зовите меня Дейзи. Я не вынесу этого “мисс Флори”, и потом – я все равно Джонс. О, я сейчас перестану плакать.

Вексфорд подождал секунду-другую, не переставая думать о том, как мало у него этих секунд. Он видел, что она старается прогнать из памяти те образы, выбросить их, стереть видео и вернуться в настоящее. Она глубоко вздохнула. Инспектор подождал еще – но он не мог себе позволить ждать долго. Только минуту, дать ей успокоить дыхание и пальцами вытереть слезы с лица.

– Дейзи, – начал он. – Вы знаете, кто я, правда? Я из полиции, старший инспектор Вексфорд. – Она закивала. – Сегодня меня пустили к вам только на десять минут, но я намерен прийти завтра, если вы мне позволите. Сейчас я хочу задать вам один-два вопроса, и постараюсь, чтобы они вас не ранили. Хорошо? – Медленный кивок и еще один судорожный вздох. – Нам придется вернуться к событиям прошлой ночи. Я не прошу от вас подробного рассказа о случившемся – это успеется. Скажите только, когда вы их услышали и где.

Она так долго не могла решиться заговорить, что Вексфорд не удержался от того, чтобы бросить взгляд на часы.

– Только скажите мне, если можете, в котором часу вы услышали в доме чужих и где это было.

Она заговорила внезапно и торопливо.

– Они были наверху. Мы обедали. Только приступили. Первой их услышала моя мать. Она сказала: “Что за звуки? Будто кто-то ходит наверху”.

– Так. А потом?

– Давина, моя бабка, сказала, что это кошка.

– Кошка?

– У нее была кошка по кличке Куинни. Большая серая персидская кошка. Иногда по вечерам она начинает как бы беситься. Удивительно, какой грохот поднимает.

Дейзи Флори улыбнулась. Прекрасной широкой улыбкой, улыбкой юной девочки. Какой-то момент улыбка оставалась на ее лице, прежде чем губы снова задрожали. Вексфорду захотелось взять ее за руку, но, разумеется, он не мог этого сделать.

– А машины вы не слышали?

Она покачала головой:

– Ничего не слышала, кроме звуков наверху. Что-то упало, потом шаги. Харви – это муж моей бабки – вышел из комнаты, и тут мы услышали выстрел и сразу же второй. Это был ужасный звук, просто ужасный. Мы все вскочили на ноги. Мама закричала. Нет, я вскочила, и мама, и я – я вроде бросилась к выходу, а мама закричала: “Нет, не надо”, и тут он вошел. В комнату вошел тот человек.

– Он? Только один?

– Я видела одного. Второго я слышала, но не видела.

Воспоминание заставило ее замолчать. Бёрден увидел, как ее глаза вновь наполнились слезами. Она утерла глаза правой рукой.

– Я видела одного, – сказала она севшим голосом. – У него был пистолет, он вошел.

– Не волнуйтесь, – сказал Вексфорд, – мы уже заканчиваем. Я должен был у вас это спросить. Относитесь к этому как к неизбежности, ладно?

– Ладно. Он вошел… – Ее речь стала монотонной, а голос безжизненным, как у автомата. – Давина все еще сидела. Она так и не поднялась на ноги, сидела, обернувшись к двери. Он выстрелил ей в голову, так мне кажется. Выстрелил в маму. Что я делала, не знаю. Это было так ужасно, вы не можете себе представить ничего похожего. Безумие, страх. Это нереально, но это произошло – ох, я не знаю… Я хотела упасть на пол. Я услышала, как завелась машина. А тот, что был в комнате, тот, с пистолетом, он выстрелил в меня, и я не знаю, я не помню…