Немедленно Зевар пустился в путь.
Тогда сказал оставшимся Рустем:
«Принесть сюда зеленый мой шатер!
От места, на котором мною
Был сын убит, я не пойду.
Но он живой хотел, чтобы над ним
Стоял шатер отца — пускай над ним и мертвым
Стоит он». И шатер воздвигся
Над юношей, спокойно погруженным
В непробудимый смерти сон.
Его отец на пурпурный ковер,
Меж ароматов благовонных,
Своими положил руками,
Накрыл парчой, потом всего
Цветами свежими осыпал —
Так, окруженный прелестями жизни,
Он там лежал, объятый хладной смертью.
Потом Рустемом похоронный
Был учрежден обряд:
Соединив перед шатром
Всю рать Сабулистана,
Он повелел, чтоб каждый день она —
И поутру, когда всходило солнце,
И ввечеру, когда садилось солнце, —
Торжественно, в порядке боевом,
Знамена распустив,
При звуке труб, с тимпанным громом,
В сияющих доспехах проходила
Перед шатром; и были гривы
Коней обстрижены; тимпаны
И трубы траурною тканью
Обвиты, луков тетивы
Ослаблены, и копья остриями
Вниз опрокинуты. Рустем
Не ехал впереди; над сыном
Сидел он, скорбию согбенный,
И с мертвым, как с живым,
Беседу безответно вел.
Он утром говорил:
«Зораб, мой сын,
Звучит труба… ты спишь».
А вечером он говорил:
«Зораб, мой сын,
Уж землю солнце покидает;
И ты покинешь скоро землю».
Так девять суток он провел
Без сна, без пищи,
Неутешимой преданный печали.
