Когда сошлись соперники на месте,
Назначенном для поединка,
Две рати с двух сторон
Свидетелями боя
В порядке вышли боевом:
Ведомые могучим Тусом,
Блестящие полки Ирана
Построились перед шатрами;
А Баруман туранские дружины
По склону вытянул горы,
Одним крылом их к замку прислонивши.
К сопернику приблизившись, Зораб
Его спросил, приветно улыбнувшись:
«Покойно ль спал ты эту ночь
И весело ль проснулся? Рано, рано
Ты поднялся, мой старец многосильный:
Прекрасен этот день — таков ли будет
Прекрасен вечер, мы не знаем.
Но посмотри, как утро молодое
Вершины гор озолотило;
Цветы все утренним вином
Напоены, и утренняя свежесть
На паству манит пастухов;
Невидимо под ветвями дерев
И видимо в лазури неба
Поют проснувшиеся птицы;
Ручьи, сияя, льются;
На солнце блещут берега;
Трава росой сверкает…
Приличен ли такой всемирный праздник
Кровавому убийству? День такой
Не лучше ль милой жизни
Еще нам уступить? Послушай, друг,
Сойди с дракона своего
На этот свежий дерн; заклю́чим
В виду обеих наших ратей
Здесь перемирие, забудем
На этот день и мщение и злобу:
Пусть будет поле крови
Для нас палатой пировою.
Я знак подам — и перед нами
Вино заблещет в кубках,
И пир устроится роскошный,
И звонко заиграют струны,
И дружно мы отпразднуем с тобою
День возрождения прекрасной,
Всеоживляющей весны;
Железный шлем ты снимешь с головы,
А я венком живых цветов украшу
Твои мне милые седины;
И, сидя за вином, мы будем
Беседовать радушно о войне,
О бранных подвигах, и всем, что знаю,
Я поделюсь с тобой от сердца;
А ты свою откроешь мне породу
И славное свое мне скажешь имя —
О! не упорствуй, друг; скажи,
Скажи его — мы не должны
Так чужды быть друг другу; нас
С тобой вчера побратовала битва».
