Мамочка ударилась в викторианский стиль вот откуда пальмовые ветви над картинами и кисточки и бом-бошки и юбочки на ножках рояля нет не четвертая Виктория которая была распутной и вовсе не леди а Виктория первая которая была замужем за принцем Альбертом безупречным джентльменом в любых обстоятельствах а мамочка сказала что Виктория не была безупречной леди потому что она не умела себя вести за столом мамочка сказала что сейчас не так уж много настоящих леди осталось и джентльменов обыщешься пока найдешь не хотелось бы проявить нелюбезность и я была бы счастлива вас у себя принимать но боюсь что мамочке не понравится когда она придет домой увидеть чем вы занимаетесь такие на семь букв вибрации друг с дружкой это очень грубо хотя мы все и одинакового пе оо эль аа и когда вы опять сюда придете на следующей неделе то мамочка будет здесь и присматривать чтобы мы себя хорошо вели поэтому лучше вам сейчас всем уйти и навестить ЧК которая настоящая леди и она безупречная царица в каждом смысле слова чем Виктория уж никак не была и я уверена что мамочке ЧК полюбилась бы куда больше чем Виктория и она постаралась бы ей подобрать такого же идеального принца Альберта ведь так ужасно жить одной и пропадать зря пожалуйста ну пожалуйста мамочка вот вот вернется пойдемте скорей к ЧК ну пожалуйста скорей ну прошу вас ну прошу прошуууууууууууууууууу

Эй вы там горлодеры ну и певцы из оперного подвала гала концерт из подворотни отличные вы ребята пошли промочим горло хотите пыхнуть Нелл мне представляется простым долгом вежливости выразить свое одобрение Ясненько Гули урони монетку в их противозачаточное средство Эй двойняшки как вам катит эта сисястая которая тискает свой клара-о-нет между грудей лучше уж покатайся на нем как на лошадке Мери как насчет той толстомясой с рожком Бимми получше будет с молоточком на вислой заднице да уж точно может быть Нелли-в-теле а пусть попробует подымить с другого конца запустите себе пушку в черепушку сопляки подымите пожужжите постой ребята не махнете ваш тромбон на концертино ведь только одной кнопки нет ПОНЯЛА Я ПОНЯЛА ВСЕ ПОНЯЛА им надо нарядиться КЛОУНАМИ где Нора НОРА ПТИ-иЧ-ка ты захватила мою кошматику кос-МЕШку Дикси разве мы не ш-шпрятали клоунский ик к-иколпак в твоей холадовочке в той халадевочке у Джоанни Капусточки нет она с нами не живет и мы не тошинкуем из шаппусты да как же так эй сбацайте нам духоподъемный похоронный марш по моему ч/б ублюдку Wacht auf, verdammte dieser Erde [88]не говорят вроде эти швабры по нашей Англии а мамочка всегда говорит что музыка язык июне-версальный эй губошлепки как тебя гофорить свенско-норски шпекачишь анхулиски ты тули-фон саксооооо-ооооооонда они только и знают что ля-минор так что блямкайте и тренькайте и ва-аще ай вооп-бще айда с нами вась волось врозь вкось ВВЫСЬ вот вам получилось Бошешмой ну я и набралась все мы наширялись вззззззз бум вдум вдуууууууууууууупль

Индъдни и Шиме наконец удалось отыскать Гретхен. Ее профиль мелькнул перед ними из окна шикарной черной кареты — она сидела в глубине, рядом с легендарной Отцом-Оопом, совершавшей свой нечастый парадный выезд. В карету были запряжены, понятное дело, верблюды, а охраняли ее грозные боевики ООП. Шейх Омар бен Омар восседал на открытых козлах, наблюдая за порядком. Время от времени он швырял возбужденной толпе бронзовые пиастры. Иногда сквозь охранение пропускали какого-нибудь золотушного, чтобы Отец-Ооп могла возложить на него скрюченную лапку. В этот психосоматический век ее прикосновение время от времени излечивало Королевскую Хворь [89]. Шиме пришлось использовать все известные ему приемы карате, чтобы прорваться через толпу к самому охранению.

— Гретхен! — завопил он. — Ты меня слышишь, Гретхен?! Это я, Блэз. Нам нужно быть на похоронах.

— Что? Что такое? — Гретхен перегнулась через Отца-Оопа и вгляделась. — Это ты, Блэз?

— Да. Слышишь меня? Нам нужно быть на похоронах Уинифрид Эшли.

— Что? На чьих?

— Уинифрид Эшли. Она мертва. Ее убили. Никаких сделок с ООП. Царица Пчел умерла.

Дверца кареты распахнулась, и Гретхен пулей вылетела наружу, сопровождаемая, удивительным образом, Салемом Жгуном, психомантом. Шима схватил ее за руку и подтащил к Индъдни, поджидавшему на краю толпы. Жгун спешил следом.

— Очень рад встрече, мадам, — сказал Индъдни. — Позволено будет осведомиться, успели ли мы вовремя? Заключили ли вы контракт с ООП?

— Да, — выдохнула Гретхен.

— Крайне удивительно. Почему, в таком случае, Отец-Ооп позволила вам удалиться?

Пытаясь перевести дыхание, Гретхен могла только молча ткнуть пальцем в Жгуна.

— Добрый вечер, господин Жгун, — вежливо поклонился Индъдни. — Могу я понять, что вы имеете некоторое влияние на Отца-Оопа?

— Добрый вечер, субадар. — Жгун ни на йоту не утратил обычного светского лоска, несмотря на то, что проход сквозь толпу дался ему нелегко. — Полагаю, что все сохранится в секрете?

— Безусловно, так.

— Отец-Ооп — моя пациентка. Шима остолбенел.

— Вы, должно быть, нас разыгрываете!

— Что вас так удивляет, доктор? — Жгун допустил легкую смешинку в своем невозмутимом взгляде. — Я же говорил, что большинство обращающихся ко мне — женщины.

— Но…

— И Отец-Ооп прислушивается к моим советам. Я порекомендовал — никогда не приказывайте пациенту, доктор! — что лучше было бы отпустить госпожу Нунн.

Гретхен наконец обрела способность говорить.

— Что все это значит? Реджина умерла? Ее убили?

— Увы, мадам, это правда. Господин Лафферти при неблаговидных обстоятельствах. Лафферти впоследствии пал от руки доктора Шимы… при самообороне.

— Как! Реджина и Нудник? — Гретхен затрясла головой. — Что за бред. Непостижимо! Что случилось? Как? Когда? Мне… я хочу, чтобы вы мне все рассказали.

— Безусловно, мадам Нунн, но не в этой давке. Где вам будет удобнее нас выслушать? У меня в кабинете? В пентхаузе доктора Шимы? В моей квартире?

— Нет, у меня. Пошли.

— Тогда я прошу позволения удалиться, — сказал Жгун. — Общий поклон.

— Нет, — возразила Гретхен. — Это было бы нечестно после всего, что вы для нас сделали. Вы были в этой истории с самого начала, должны увидеть и конец.

Сесть на что-нибудь в эти часы пик вечером было невозможно, поэтому им пришлось пройти пешком к Оазису Гретхен в «Старом Городе» Гили, раньше — презренная Нижняя Восточная Сторона Старого Нью-Йорка, теперь — шикарное фешенебельное место, великолепно отреставрированное вплоть до кулинарных лавочек и тележек рассыльных. Оазис Гретхен получился из гигантских гранитных опор Бруклинского моста, в которых прорыли, продолбили и проложили помещения и коридоры.

Когда все четверо вышли из лифта, на них обрушились валы жуткого шума и грохота, доносившихся из квартиры: какофония перекрывающих друг друга звуков из духовых инструментов, рояля и клавесина; пение, визг, крики, жужжание; обрывки одновременно исполняемых куплетов: «Привет! Привет! Вся Гиль собралась тут…», «Как-то дева-индианка…», «Был Колумб наш сукин кот, онанист и бабник…», «Фиалки нежные милее нам, чем розы…», «Раскатай меня по травке…».

— Боже милостивый! — вырвалось у Гретхен. — Это еще что?

— Голем? — Шима не пришел в себя.

— Но не во множественном же числе, доктор, — тихо возразил Индъдни.

— Не очень подобающая обстановка для собеседования, — заметил Жгун. — Не пойти ли ко мне — в Адовы Врата?

— Не может это быть делом Отца-Оопа — в отместку? Она… — Здесь Гретхен заметила, что у двери стоит с остолбенелым видом один из ее слуг. — Алекс! Что все это значит?

— Они с ума посходили, госпожа Нунн. Они вломились.

— Вломились? Сквозь охрану? Как?

— Не знаю как, но вломились и вышвырнули меня вон. Никаких трутней, сказали они. Никаких самцов. Это соты царицы, сказали они. Потом прорубились в квартиру Раксонов под нами, чтобы им стало попросторнее, заказали подать им обед и…