— У меня нет маминого терпения.

— Но и Эрскин совсем не похож на меня! Он уравновешенный, спокойный. Я ни разу не видел его в дурном расположении духа. Если он полюбил тебя, думаю, он сделает все, чтобы ты была счастлива.

— Думаешь, он меня полюбил? — тихо спросила Камилла.

— Если бы ты только замечала, как он на тебя смотрит!

— А теперь, папа, расскажи мне, пожалуйста, что у вас за совместные дела.

— На данный момент половина капитала в моей фирме принадлежит Эрскину. То есть можно сказать, что мы совладельцы. И, когда придет время мне уходить от дел, Эрскин — идеальная кандидатура, чтобы передать ему все.

— Насколько он хорош в бизнесе?

— Восхитителен! Я еще никогда не видел человека, который бы умел так просто и ясно объяснить, чего он добивается!

— Ясно, — прервала Камилла отца, боясь, что он вновь начнет расточать похвалы Эрскину, теперь уже как бизнесмену. — Ты уверен, что он не развалит твою фирму?

— Абсолютно уверен.

— Хорошо, папа, спасибо тебе. Я подумаю над его предложением.

Камилла встала с кресла и обняла отца.

— Ты у меня умница, — сказал ей Брэндан, и я уверен, к какому бы решению ты ни пришла, оно будет правильным и продуманным.

— Спасибо, папа, я рада, что ты столь высокого мнения обо мне. Спокойной ночи.

Камилла улыбнулась отцу на прощание и пошла в свою комнату.

Не одну ночь она провела без сна, пытаясь решить, что же ей делать и как лучше поступить. Иногда ей казалось, что нечего и думать над предложением Эрскина: она его не любит и ни за что не будет счастлива с нелюбимым человеком. А потом Камилла думала о том, что за ним она будет как за каменной стеной. И ей хотелось сейчас же звонить Эрскину и сказать, что она согласна. Но тут же это решение начинало казаться предательством по отношению к Джиму. А потом она вспоминала, что это Джим отказался от нее и от ее любви.

Камилла металась по этому замкнутому кругу и не видела выхода. Все решил случай. К ней на улице подошла старая знакомая и спросила, когда же они с Эрскином объявят о помолвке. Весь город, оказывается, бурлил слухами об их романе и ждал закономерного завершения этих отношений в церкви и при стечении многих гостей. Камилла смутилась и ничего не ответила, но для себя решила, что пора наконец признаться себе, что у нее просто нет другого выхода. Эрскин — тот, кто ей нужен.

Через месяц местная газета опубликовала объявление о помолвке мисс Камиллы Риттер и мистера Эрскина Стюарта. Свадьба была назначена на середину января.

Камилла тяжело опустилась в кресло. Ей едва хватило сил на то, чтобы весь сегодняшний день тупо улыбаться окружающим. Пышное белое платье, гирлянды из роз, столы, украшенные флердоранжем, точно таким же, как ее венок, — все это ужасно утомляло и раздражало.

Уже через десять минут после венчания Камилла почувствовала, что ее тошнит от великолепия и роскоши мероприятия под названием «свадьба». Но не она решала, какой будет их свадьба. Эрскин заявил, что это событие должно запомниться надолго всему городу, а не только приглашенным гостям. Кстати, гости были не только из Плимута, но и буквально со всех уголков Англии. Камилле показалось, что отец и Эрскин пригласили всех своих партнеров. И поэтому речь шла в основном о бизнесе.

Правда, Камилла не один раз слышала комплименты. Она и сама чувствовала, что выглядит просто потрясающе. Белое платье подчеркивало нежность и белизну ее кожи, а под венком из флердоранжа волосы выглядели темнее обычного. В обрамлении темных волос лицо Камиллы было сказочно нежным и юным. Ее губы побледнели от волнения и были почти незаметны, а фиалковые глаза выделялись на бледном лице как два огромных цветка, неожиданно появившихся из-под снега. Тонкие руки в белых перчатках чуть подрагивали от сдерживаемого внутреннего волнения. Небольшая грудь Камиллы была поднята настоящим корсетом на китовом усе и соблазнительно белела в глубоком вырезе платья.

Быть может, в любой другой ситуации Камилла была бы рада и своей красоте, и количеству гостей, и букетам флердоранжа, запах которого, казалось, пропитал все на свете, но каждую минуту — и во время венчания, и на приеме, последовавшем за ним, — Камилла думала о Джиме. Иногда она, забывшись, с удивлением замечала, что рядом с ней стоит совершенно чужой мужчина.

Это не Джим! — с ужасом думала Камилла, а потом вспоминала, что теперь с этим мужчиной она связана клятвой быть вместе и в горе, и в радости, пока смерть не разлучит их.

Камилла уронила голову на руки. Больше всего на свете ей сейчас хотелось расплакаться. Но Камилла не могла себе позволить ни одной слезинки. Только не сейчас, не в этот день. Камилла понимала, что ее слезы принесли бы только боль и разочарование матери. Изабель довольно долго отговаривала дочь от опрометчивого брака, а когда поняла, что Камилла все для себя решила, отступила, решив, что ее девочка уже выросла и отдает себе отчет в своих действиях. Да и давление, оказываемое Брэнданом на жену и дочь, не могло не сказаться на ее решении. Теперь Камилла старалась, чтобы мать думала, будто она счастлива рядом с Эрскином.

— Камилла, почему ты сбежала? — раздался над ее ухом все еще непривычный, несмотря на долгие месяцы общения, голос Эрскина.

Камилла слабо улыбнулась.

— Я очень устала, надеюсь, гости простят мне этот побег.

— Я тоже на это очень надеюсь, — осуждающе произнес Эрскин. — Мне пришлось одному отдуваться. Многие не поняли твоего, как ты выразилась, побега.

Камилла удивленно подняла на него свои огромные глаза. Раньше Эрскин никогда не позволял себе говорить с ней в подобным тоне. Она почувствовала, как к щекам приливает краска возмущения.

— Может быть, тебе стоит извиниться? — ядовито поинтересовалась она.

— За что же?

— За твой тон. Когда ты ухаживал за мной, я ни разу не слышала от тебя ничего подобного. Ты успел измениться за один день? Или тот Эрскин, за которого я собралась замуж, был притворством?

— Прости, — тихо сказал он, — я тоже очень устал. Ты ни в чем не виновата. Я понимаю, что для тебя это был очень сложный день. Прости, милая. Думаю, мы теперь должны учиться жить рядом?

Камилла согласно кивнула.

— Конечно, дорогой.

Инцидент был исчерпан, но что-то продолжало тревожить Камиллу. Ей казалось, что она была не так уж не права, когда предположила, что вовсе не знает настоящего Эрскина.

— Тогда пойдем со мной. Можешь не беспокоиться, гости уже разъезжаются. Нам нужно только попрощаться, и мы можем отправляться домой.

Слово «домой» резануло слух Камиллы. Она привыкла называть домом или родительский дом в Плимуте, или квартирку, которую они снимали с Джимом. О том, что теперь она должна будет жить с Эрскином в его доме, Камилле вовсе не хотелось думать.

Свадьбу решили отмечать в доме родителей Камиллы: все же особняк Риттеров был больше и представительней дома Эрскина.

— Потерпи еще несколько минут, милая, и мы уедем домой. Обещаю, там уж тебе не придется скучать.

Эрскин улыбнулся и плотоядно облизнулся. Камиллу передернуло. Она знала, что не сможет избежать близости с Эрскином, но сама мысль о ней страшила ее больше, чем расставание с родительским домом. Камилла так ничего и не чувствовала к Эрскину, кроме дружеского расположения. От мысли, что руки Эрскина будут прикасаться к ее телу, а губы целовать ее, Камилла испытывала отвращение, граничащее с безумием.

Единственное, что поддерживало ее, это надежда как можно скорее забеременеть. Ребенок избавил бы ее от выполнения супружеских обязанностей и помог бы справиться с прошлой болью и призраком Джима. Как только у нее родится маленький сын или дочка, на мысли о своей неудавшейся любви не останется времени.

Камилла оперлась на руку Эрскина и постаралась натянуть на лицо приятную улыбку.

Еще десять, ну максимум пятнадцать минут, и я буду свободна. А потом, пока мы доедем, пока то да се, уже наступит утро, может быть, ничего и не будет…