– Hier, deze, gelieve, [27] – указал граф цветочнице.

Анна Белль со всей своей девичьей непосредственностью захлопала в ладоши.

– Угадал! – воскликнул Шувалов. – Прошу за это выдать мне награду! – добавил он серьезным тоном, вручая девушке букет.

– Ваше сиятельство просит нас о вознаграждении? Мы рассмотрим вашу петицию! – с наигранной напыщенностью ответила Анна Белль.

– О, достопочтенная госпожа Анна Белль, прошу наградить меня обещанием не обращаться ко мне впредь по моему титулу, званию или фамилии, а в качестве величайшей милости называть меня по имени.

Анна Белль, прежде чем ответить, выдержала паузу, улыбаясь. Граф с надеждой смотрел в ее прекрасное лицо.

– За ваш благородный поступок и редкую проницательность мы вас заслуженно награждаем. Отныне и впредь вы будете называться графом… ой, простите… просто Андреем Петровичем!

– Ура! – прокричал Шувалов. – Это событие требуется отметить в наилучшей кондитерской в мире у господина ван дер Вейля и выпить по чашечке горячего шоколада!

– Я согласна… Андрей Петрович!

Отказаться от такого предложения действительно было невозможно.

Кондитерская господина ван дер Вейля находилась на углу Калверстраат рядом с воротами Распхёйс. Это была одна из главных торговых улиц Амстердама, расположенная между площадью Дам и площадью Мюнтплейн параллельно улице Рокин. Молодые люди вошли в помещение и сели за маленький столик у витрины. Шоколад был замечательным, а пирожные – нежнейшее суфле и меренги – просто таяли во рту.

Казалось, что Анна Белль расцвела вместе с букетом лилий, поставленным в вазу. Ее щеки, слегка расцвеченные естественным румянцем, алые губы на белоснежном лице с огромными карими глазами, блестящие каштановые волосы, ниспадающие на плечи, – все очарование юности уже предвещало неземную красоту молодой женщины. Именно так и воспринимал ее облик граф Шувалов. Она же восторгалась появлением рядом с собой человека, который удивительным образом становился все более дорогим и близким. Анна Белль смутно чувствовала пробуждение в сердце томительной нежности.

После кондитерской они направились дальше по Калверстраат к знаменитой часовне, историческому месту Хелигевег…

– Можно задать вопрос? – нарушил молчание граф.

– Конечно!

– Почему вы так странно вели себя с теми девочками на площади?

Анна Белль смутилась. Она опустила голову, задумалась и загадочно произнесла:

– Позвольте мне ответить на этот вопрос позже. Обещаю когда-нибудь все рассказать. Можно?

– Безусловно, Анна Белль! – с некоторым удивлением согласился граф.

Они подошли к Хелигевег.

– Это замечательное место в Амстердаме. О нем столько написано, и наконец я сам его вижу, – сказал Шувалов.

– Вы знаете городскую легенду о явлении Святого Духа? – удивленно взглянула на него Анна Белль.

– Да, история чудесного исцеления известна далеко за пределами Голландии.

– Видите, сколько паломников собралось у часовни? Это как раз то самое место, где к больному человеку сошел Святой Дух! По свидетельствам, в небе появился огненный шар, он становился все больше и больше, затем опустился к земле, и было явление…

Рассказывая это, Анна Белль вспомнила о самом ярком впечатлении своего детства:

– Я тоже однажды видела огненный шар!

– Он спустился с неба?

– Да. Огромный, но совершенно не страшный.

– И что же произошло потом?

– Когда мои родные выглянули на улицу – он уже исчез! И все подумали, что это была детская фантазия!

– А из вашего шара не появлялся Святой Дух?

– Нет. Там внутри был только парусный корабль!

– Может быть, Святой Дух находился на борту?

– Теперь уже не узнать! – улыбнулась Анна Белль.

– Если я не ошибаюсь, – продолжал Шувалов, – в легенде сказано, что Святой Дух в Амстердаме явился в образе девочки-подростка, которая вышла из огненного шара, а потом вошла обратно и улетела в небо.

– Именно так.

Они поравнялись с часовней. У входа на камнях сидели нищие и паломники. Некоторые из них протягивали прохожим стаканчики для монет и просили милостыню, другие молились, припадая к мостовой…

– Войдем? – спросил граф Анну Белль.

– Конечно!

Сидевшая у дверей незрячая старуха как-то странно встрепенулась в тот момент, когда Анна Белль проходила мимо нее. Она повернула голову вслед за девушкой – будто проводила ее невидящим взглядом глаз, лишенных зрачков и затянутых мутной пленкой. Как только молодая пара скрылась в часовне, старушка принялась неистово креститься и кланяться до самой земли…

Внутри часовня Явления Святого Духа поражала своим великолепием. Анна Белль и Андрей Петрович прошли между рядами скамеек до самой кафедры, накрытой красным бархатным покрывалом с кружевными салфетками. Рядом стояли золотые канделябры со свечами, а над всем этим возвышалась статуя Святой Девы Марии с младенцем на руках.

Они немного постояли, вдыхая намоленный воздух, оглядывая величественные стены и витражи. На выходе омыли руки святой водой из мраморного фонтанчика, еще раз взглянули на узорчатые своды и вновь появились на улице.

И тут произошло неожиданное событие. Слепая старушка упала перед Анной Белль на колени, простерла к девушке руки и поползла к ней, неистово повторяя одну фразу:

– Gerechtigheid van God, red mij en red! [28]

Андрей Петрович растерянно смотрел на старуху, поэтому не заметил, как вокруг Анны Белль возникло свечение, которое длилось одно мгновение, а потом исчезло, как только девушка сделала шаг в сторону.

Они заторопились уйти.

– Dank u Heer, ik zie! Ik zie! [29] – кричала старушка им вслед срывающимся визгливым голосом.

Зрение возвращалось к ней постепенно. Сначала она едва разглядела мостовую перед собой, потом все показалось ей серо-белым, расплывчатым и нерезким, но вдруг пространство перед глазами наполнилось потрясающей гаммой красок! Картина мира отчетливо проступила перед ней из десятилетнего тумана полной слепоты…

Анна Белль шла очень быстро, граф едва поспевал за ней. Вскоре показался дом Геррита Браамкампа. Девушка, нервничая, говорила на ходу, обращаясь к Андрею Петровичу:

– Посторонние люди часто пугают меня своими действиями. Я не могу понять, почему это происходит именно со мной!

– Анна Белль, та нищенка сумасшедшая, ее нужно простить…

– Со мной что-то не так? – спросила девушка, резко остановившись и посмотрев на графа своими глубокими карими глазами.

– Да… что-то не так, – вдруг согласился с ней граф. – Простите мою нескромность, мадемуазель, но я буду с вами честным… Шувалов сделал паузу, которая холодом отозвалась в сердце Анны Белль. Она, не сходя с места, пронзительно глядя на Андрея Петровича, ожидала услышать что-то страшное. – Есть у вас одна особенность… – медленно продолжал граф, с трудом подбирая слова. – В первый раз в своей жизни я не могу налюбоваться, глядя на женщину… на вас, Анна Белль… не могу противостоять чувствам, которые охватывают меня каждую минуту, когда вы рядом… Вы правы. Определенно, здесь что-то не так. Это не выразить словами, разве что стихами… – А вы пишете стихи? – Иногда. – Пожалуйста, прочтите мне что-нибудь, ваше сиятельство… ой, Андрей Петрович! – взмолилась девушка. Граф задумался на мгновение и произнес несколько строк по-французски:

Cet invincible amour que je porte en mon sein,

Dont je ne parle pas, mais que tout Vous atteste,

Est un sentiment pur, une flamme céleste

Que je nourris, héla`s, mais c’est en vain.

De la séduction je ne suis pas l’apôtre:

Je serai fortuné possédant Vos appas,

Je vivrai malheureux, si Vous ne m’aimez pas,

Je mourrai de douleur, si Vous aimez un autre.

Непобедимую любовь несу в своей груди,

Не говорю я с ней, но чувствую всем телом.

Напрасных мук пожара между делом,

Огонь небесных грез, прошу, не разожги.

Я не апостол, чтобы долго устоять

Пред обольщением любви, греха и страсти.