Ближе к обеденному перерыву Бейли убедилась в том, что нынешний день несет ей одни неудачи. То куда-то засунула папку с важными документами, то случайно разъединила клиента, говорившего по телефону, то потратила целых два часа на составление краткого описания дела для защитника, а затем – и это было хуже всего – нажала не ту клавишу компьютера и стерла из памяти весь документ. После фиаско с компьютером она решила чуть раньше положенного сделать перерыв на ленч и пешей прогулкой погасить накопившееся раздражение.

Чисто случайно или движимая подсознательным намерением – она не могла решить, что это было, – но Бейли оказалась перед зданием, где работал Паркер.

Некоторое время она в нерешительности смотрела на него. Так хотелось спросить, что Паркер подразумевал под словами о потере любимого человека. Либо она немедленно сделает это, либо вторую половину дня проведет, вводя своего начальника в гнев и досаждая важным клиентам своей неуклюжестью.

И все-таки Паркер ее разочаровал. Как он мог вот так просто уйти и ничего не объяснить? Это несправедливо; в конце концов, сам с готовностью слушал унизительные подробности ее интимной жизни, а вот поделиться своей болью не захотел…

Розанна Снайдер, секретарша фирмы, оживилась, увидев входящую Бейли.

– О, мисс Йорк, очень приятно видеть вас снова!

– Спасибо, – ответила Бейли на столь теплое приветствие.

– Мистер Дейвидсон ожидает вас? – Секретарша полистала страницы своего блокнота. – Я очень сожалею, но…

– Нет, нет, – перебила ее Бейли, подходя ближе к ее столу. – Я даже не знала, у себя ли Паркер.

– У себя, и я уверена, он будет очень рад вас видеть. Пожалуйста, проходите, а я его извещу. Вы ведь знаете, как пройти, не так ли? – Секретарша крутанулась на стуле и указала в сторону длинного коридора. – Последняя дверь налево.

Бейли замешкалась. Не совершает ли она непоправимую ошибку, явившись сюда без всякого приглашения? Может, уйти потихоньку? И ушла бы, если бы Розанна в эту минуту не объявила о ее приходе по устройству внутренней связи.

Прежде чем Бейли успела как-то отреагировать, дверь кабинета Паркера распахнулась, и он замер на пороге, засунув руки в карманы и прислонившись к дверной раме, словно ждал ее прихода все утро и удивлялся, почему она так долго не появляется.

Собравшись с духом, Бейли направилась к нему. Пропустив ее вперед, Паркер закрыл за нею дверь. Снова, как и в первый раз, ее поразил замечательный вид залива, но она не позволила себе отвлечься на посторонние вещи. Цель прихода заключалась в ином.

– Это неожиданный сюрприз, – сказал Паркер.

Нервы Бейли были так напряжены, что ее голос прозвучал громче, чем она того хотела:

– С вашей стороны это нечестно.

– То, что я вас поцеловал? Послушайте, Бейли, неужели так уж необходимо снова все ворошить? Вы должны прекратить обманывать себя, вот и все.

– Я не могла сегодня работать, все пошло насмарку, – сказала она, сжимая кулаки, – и это не имеет ничего общего с нашим поцелуем.

– Вот как? Не имеет ничего общего?

Она без сил опустилась в кресло.

– Из-за вас я втоптала свою гордость в грязь.

Словно ничего не понимая, он молча смотрел на нее.

– Ну ладно, – призналась Бейли, махнув рукой, – допустим, что я покрасила все в пурпурный цвет.

– Пурпурный?

– Пурпурная проза. Иными словами – напыщенная. – Ее охватило раздражение. Неужели надо объяснять любую мелочь? – Вы считаете, что мне доставило удовольствие рассказывать о своем позоре? Не всякая женщина согласится добровольно извлекать на свет Божий самые унизительные эпизоды из своего прошлого и признаваться в них перед мужчиной. Это, согласитесь, не так легко.

Паркер обошел вокруг стола, уселся в кресло и потер ладонью челюсть.

– Вы имеете в виду разговор о вашем… почти неиспользованном свадебном платье?

– Да! – гневно бросила она в ответ. – Впрочем, мне ничего не стоило поведать вам, как двое – учтите, не один, а двое – мужчин отказались от супружеского союза со мной практически на ступенях алтаря.

Глаза Паркера стали серьезными.

– Понимаю.

– Нет, ничего вы не понимаете, – горячо возразила Бейли, – иначе не ушли бы с такими словами.

– С какими словами?

Она медленно закрыла глаза и вознесла молитву Господу, чтобы дал ей терпения.

– Когда вы уходили, то как-то между прочим упомянули что-то о потере любимого человека. Почему же я могла делиться с вами своим унижением, а вы нет? Посчитали ниже своего достоинства? Вы меня разочаровали и… – Горло сжалось, и Бейли так и не смогла закончить начатой фразы.

Паркер молчал; темные глаза устремлены на нее, выражение лица серьезно.

– Вы правы. Я допустил бестактность, и мне нет прощения.

– Прощение есть, – сухо возразила Бейли.

Как это она не сообразила раньше? Ведь Паркер настоящий мужчина, сильный, гордый… Досадуя на себя, она медленно покачала головой.

– Мне есть прощение? Разве? – недоумевал Паркер.

– Да. Я должна была понять это раньше. У настоящих героев часто возникают трудности, когда им приходится признаваться в своей уязвимости. Очевидно, эта… женщина, которую вы любили, нанесла вам удар, ранила вашу гордость. Поверьте, это нечто, о чем мне известно по личному опыту. Вам не надо ничего объяснять.

Она встала, намереваясь уйти, в глубине души сознавая, что судила о Паркере слишком строго.

– Постойте, Бейли, вы правы, – возразил он. – Вы поделились тем, что таилось в глубинах вашего сердца, и я должен был поступить так же. По отношению к вам я был непростительно несправедлив.

– Возможно, но такой поступок соответствует вашему образу.

После этих слов она бы попрощалась и вышла из кабинета, если бы не боль, внезапно появившаяся в его глазах.

– Я расскажу вам. Так будет честнее. Садитесь.

Внимательно глядя на него, Бейли опустилась на стул.

Паркер улыбнулся, но не той обаятельной улыбкой, которая обычно играла у него на губах. Теперь его лицо искажала болезненная гримаса.

– Ее звали Мария. Я познакомился с ней, путешествуя по Испании, около пятнадцати лет назад. Мы оба были молоды и без памяти влюблены друг в друга. Я собирался жениться на ней, привезти в Штаты, но ее семья… короче говоря, ее родители не хотели, чтобы их дочь вышла замуж за иностранца. Вековые традиции стояли между нами, и, когда Марии была предоставлена возможность выбора между родственниками и мною, она предпочла остаться в Мадриде. – Он замолчал, пожав плечами. – Теперь я понимаю, что она поступила правильно, но тогда мне было очень больно. Несколькими месяцами позже я узнал, что Мария вышла замуж за человека, более приемлемого для ее родных, чем американский студент.

– Мне очень жаль.

Паркер потряс головой, прогоняя горькие воспоминания.

– Для сожалений нет никаких оснований. Хотя я очень сильно любил ее, наша связь долго бы не продлилась. Мария не смогла бы стать счастливой в нашей стране.

– Она любила вас.

– Да, – согласился он. – Любила со всей силой, на которую была способна, но в конечном счете долг и семья оказались для нее важнее любви.

Бейли не знала, что сказать. Сердце разрывалось от боли за Паркера, потерявшего свою возлюбленную, и в то же время она не могла не восхищаться отважной девушкой, которая смогла принести в жертву и любовь, и будущее ради того, что считала правильным.

– Но сильнее всего ранило известие о том, что она вышла замуж за другого так скоро после нашей разлуки, – добавил Паркер.

– Пол и Том тоже женились… во всяком случае, так мне кажется.

На минуту в кабинете воцарилась тишина. Наконец Паркер спросил:

– Что же, так и будем сидеть тут весь день и плакаться друг другу в жилетку? Может, все-таки разрешите пригласить вас на ленч?

Бейли улыбнулась.

– Вам невозможно отказать. – Утром она чувствовала себя несчастной, но теперь настроение несколько улучшилось. Она поднялась, не переставая улыбаться. – Прожитые годы научили меня одной простой истине: никакие невзгоды не должны влиять на аппетит.