Смущенная и растроганная, Кэрис поднялась с колен. Он не отпускал ее руку и, отвечая на ее молчаливый вопрос, сказал:

— Теперь наше время, Кэрис. Жаль, Шафран не догадалась сшить и тебе шикарное платье.

Шутка разрядила обстановку, оба засмеялись, а потом Кэрис, так и не стерев с лица улыбку, отправилась переодеться.

Пока она принимала душ и тщательно выбирала наряд, в сердце потихоньку начал закрадываться страх. Конечно, они отправятся всего лишь на пикник, но ведь они будут одни, совершенно одни на пустом пляже… Дэниел же ясно дал понять, что хочет ее. А уж собственные чувства были ей прекрасно известны.

Она посмотрела на себя в зеркало. Что же такое заметила Шафран в ее глазах, обращенных на Дэниела? Неужели взгляд, выражающий любовь, может возникать на лице без ведома его владельца? Наверное, она краснеет — вот что! Кэрис взглянула на свои маленькие руки. Они легонько дрожали. Она нервничает, волнуется. Где-то внутри появилось странное ощущение — как у школьницы перед первым свиданием. Но ведь я не школьница, напомнила себе Кэрис. Ей стало смешно: вдова, бегущая на свидание к вдовцу. Нет, они впали в детство!

Когда она наконец появилась на веранде, Дэниел расхохотался.

— Кэрис, я отказываюсь идти с тобой, когда ты в таком виде! Ну-ка, подойди сюда.

Тоже смеясь, Кэрис шагнула к нему. Густые темные волосы ее были собраны на макушке, как у Тэры, остатком блестящей упаковочной ленты. Для довершения картины Кэрис украсила прическу цветами гибискуса.

Дэниел распустил ленту, и волосы упали, рассыпались по плечам.

— Вот такой я увидел тебя впервые, — промолвил он. — Босоногая дикарка с гривой непослушных волос, опаленная тропическим солнцем, не тронутая цивилизацией…

— Ну, теперь я чувствую себя какой-то Пятницей в женском обличье!

— А я из-за тебя чувствую себя Робинзоном, который годами не видел женщин! — прорычал он.

— Придется охладить твой пыл. Знай, на Ромео и Джульетту мы уже не тянем. Просто пара родителей-одиночек, счастливых тем, что урвали для себя несколько часов отдыха. И если уж это не отрезвит тебя, то, значит, не проймет вообще ничего.

— А вот за эти слова ты мне заплатишь, — с деланной угрозой произнес он, приподнимая ее подбородок. — И очень дорого. Он прищурился, глядя ей в глаза, а затем быстро коснулся губами ее губ. Взяв Кэрис за руку, он повел ее через сад на берег моря, а она тем временем думала, что он прав и что все это действительно будет ей недешево стоить, но что она, пожалуй, охотно заплатит…

Еще не дойдя до места, она учуяла запах горящих поленьев от разведенного на берегу костра. Но вот они ступили на залитый лунным светом пляж, и Кэрис задохнулась от восхищения.

— О, Дэниел! Как замечательно! — ахнула она.

Под сенью пальмы был накрыт стол на двоих. Белоснежная камчатная скатерть… столовое серебро, хрусталь, дорогой фарфор… Посередине стола в широкой и плоской вазе с водой горела высокая свеча, а вокруг плавали мелкие цветки гибискуса. Мерцание пламени, сверкание хрусталя, тусклый отблеск серебра — все это создавало картину, исполненную изысканного, романтического очарования. Конечно, и здесь не обошлось без Шафран, подумала Кэрис. А вот драгоценная утварь явилась с виллы — в коттедже никогда не было подобной роскоши…

— Как истинный карибский флибустьер, — объявил, словно отвечая на ее мысли, Дэниел, — я добыл это путем грабежа.

— Фиеста тебя вздернет, утопит и четвертует зараз, — покачала головой Кэрис.

— Может, дело того и стоит, как ты думаешь?

Он выдвинул ей стул — шедевр в стиле Людовика XIV, виденный Кэрис ранее в роскошной гостиной у Фиесты. Второй такой же стоял по другую сторону стола; золоченые ножки стульев утопали в мелком белом песке пляжа.

— О, Дэниел, — с чувством повторила она, усаживаясь за стол. — К чему такая помпезность? Вдруг песок попортит этот антиквариат? Хозяйка тогда оторвет нам головы.

— Не оторвет, я ей не позволю. А вот со звездами вышла небольшая заминка. Они сегодня никак не желали всходить. Пришлось потрудиться, чтобы их выманить. — Он закинул голову вверх, и Кэрис последовала его примеру. На черном и совершенно безоблачном небе сверкали крупные звезды.

— Вмешательство высших сил в земные дела? — усмехнулась Кэрис.

— Да. Я заключил сделку с богами. Уступил душу за звездный вечер.

Затуманенным взглядом она следила, как этот кудесник достает из ведерка со льдом бутылку шампанского. Секунда-другая — и пробка с громким хлопком вылетела вон.

— Выстреливать пробкой от шампанского считается чудовищно дурным тоном, — обронил он. — Полагается извлекать ее осторожно и как можно бесшумнее, но, по-моему, так пропадает весь интерес.

Я люблю, люблю его, думала Кэрис. Всем сердцем, отчаянно и безнадежно. Люблю в нем все, каждую черточку. Даже это забавное откровение, потому что оно выдает в нем истинного романтика.

— Ты со мной не согласна?

Она моргнула и рассеянно улыбнулась. О чем это он? Ах да, о пробках.

— Согласна. Чем громче, тем лучше.

Сердце молодой женщины стучало сейчас так же громко — как будто то и дело выстреливали пробки от шампанского. При этой мысли Кэрис вдруг сделалось очень смешно, и она тихонько хихикнула. Дэниел еще только разливал по бокалам игристое вино, а она уже пьяна. Должно быть, это звезды ударили ей в голову.

— Тебе помочь чем-нибудь? — спросила она, когда Дэниел у костра принялся ворошить угли.

— Только не здесь. Барбекю — мужское дело. Впрочем, можешь достать из термоса миску с салатом.

Кэрис так и сделала, а он тем временем разложил на решетке гриля куски мяса. Они зашипели, и взметнувшийся из-под них сноп искр рассыпался в ночи маленьким фейерверком. Вскоре поплыл аппетитный запах. Кэрис, разнеженная, сидела за столом, пригубливая шампанское. Она не знала, что сказать, да и нужны ли были какие-то слова?

— Знаешь, раньше я всегда думала, — начала она через некоторое время, — что эти пальмы растут так наклонно из-за ветров. Но оказывается, нет. Они клонятся к морю, чтобы падающие с них семена попадали в воду и приливом разносились к другим берегам, таким образом вид может распространяться все дальше и дальше.

Неожиданно Дэниел очутился позади нее, мягко поднял ее со стула, обнял и поцеловал с такой нежностью, что Кэрис пришла в недоумение: что же такого она сказала? Но возможно, на него тоже действовала магия этой ночи — луна, звезды, ароматы тропиков…

— Проголодалась? — спросил он, беря у нее тарелку, чтобы положить угощение.

И да, и нет, подумала она. Какой уж здесь аппетит — если переполнена любовью?

— Зверски! — кивнула Кэрис, стремясь сделать ему приятное — ведь он так старался.

— Отлично. Я — тоже.

Он уселся напротив и, вновь наполнив бокалы, поднял свой.

— За что выпьем?

Кэрис растерянно пожала плечами.

— Может, за нас? — предложил Дэниел, проникая взглядом в самую глубину ее зеленых, блестящих в пламени свечи глаз.

Кэрис, чуть нервничая, подняла свой бокал. Что значит «за нас»? — мелькнула испуганная мысль. Чем все это закончится?

— Пусть так, — бодро улыбнулась она, решив не спорить.

— Тогда за нас, — повторил он. — Ох, чуть не забыл! — Дэниел вскочил и, к изумлению Кэрис, извлек из зарослей переносной кассетник. Воздух наполнился мягкой, чарующей мелодией из популярного кинофильма, и сердце Кэрис в упоении полетело вслед за ней.

— Переходишь к решительным действиям, — пошутила она.

— Я перешел к ним, как только ступил на этот остров. Ешь, а не то бифштексы станут невкусными.

И Кэрис последовала его совету. Еда была замечательной, шампанское — отменным. Кэрис утратила чувство времени: счастливые часов не наблюдают… Они вели тихую, неспешную беседу: обменивались репликами по поводу еды, вина и тому подобного и намеренно избегали тем, связанных с детьми, с прошлым или будущим. Чуть позже, когда луна спустилась ниже и повисла над морем большим серебряным шаром, Дэниел поднял Кэрис с места, и они плавно закружились в танце.