Подойдя к столу, он включил настольную лампу.

— Почему ты не сказал, что собираешься сегодня начать выполнение своего плана? — обиженно произнесла Кэти-Линн.

— Мы решили это только нынешним утром. Меня разбудил мэр и сказал, что можно будет легко погасить пожар, поскольку леса вокруг ферм насквозь промокли.

— Что будет сейчас?

— Ну, сначала мы зажжем факелы, потом запалим поля, огонь двинется за нами, а затем, когда он…

— Нет! — крикнула она. — Как ты мог решиться на это?

— Черт побери, у нас нет выбора! — крикнул он в ответ. — Когда кончается твой рабочий день, ты садишься в «линкольн» и уезжаешь в город. Мы этого сделать не можем. Мы живем здесь. — Мартин шагнул вперед, притянул Кэт к себе и заглянул в глаза. — Ты родилась не здесь и никогда не сможешь понять, что для нас такое эта земля.

— Ты прав, но теперь ты мой, и я буду помогать тебе, чего бы мне это ни стоило…

— Кэти-Линн, ты ничем не сможешь нам помочь. Оставайся здесь, а когда все кончится, я заеду за тобой.

— Ты что, с ума сошел?

— Нет. Разве что от любви. Честное слово, дорогая, я ни за что не позволю тебе заниматься таким опасным делом.

— Ну вот видишь, сам признал, что дело опасное. Что ты собираешься предпринять? — спросила она.

— То, что должен, — отрезал Бэрк.

— А если ты погибнешь или обгоришь?

— Не погибну, — заверил он. — Мне пора. Я позвоню, когда все кончится. О'кей?

Зная, что другого ответа он не примет, Кэти-Линн поспешила согласиться.

Согласиться-то согласилась, но от мыслей быть рядом с Любимым в минуту опасности не отказалась. Ему нужна помощь, и это главное, нельзя не поддержать человека хотя бы морально.

— Объясни мне еще раз, зачем тебе нужны топографические карты и старая одежда? — спросила Таня. — И зачем регистрировать твой звонок в книге? Какое ему дело до того, что в деревне горит трава? Да плевал он на это с высокого дерева! У президента компании одна мысль — затеять новые махинации и съесть другие фирмы. Скажи мне прямо, радость моя, что происходит в этой чертовой дыре?

— Лучше не спрашивай. Просто поверь мне и приезжай поскорее, — велела Кэт.

— А по факсу послать сообщение нельзя? Неужели на месте трудно раздобыть какие-то дерьмовые джинсы? — возмущалась Таня.

— Знаешь, вот еще что: привези мне ночную рубашку, сотовый телефон и усилитель помощнее.

Кэти-Линн хотела продолжить список, но сообразила, что будет гораздо проще, если подруга привезет кроме уже сказанного еще и сумку для непредвиденных случаев, которая осталась на работе.

— И сколько ты собираешься там проторчать? — спросила Таня.

— Столько, сколько потребуется, чтобы помочь Мартину и фермерам Бушбрука. Точнее сказать не могу. Человек нуждается во мне, и, значит, я буду рядом, — ответила она, укрепляясь в своем решении.

— И когда это вы успели так снюхаться? — не утерпела Таня.

— Пойми, пожалуйста, это больше, чем секс. Он помог мне избавиться от боли и чувства вины. Я всегда буду тосковать по Тайсону и Мишель и всегда буду ненавидеть Блейна, но… — замялась она.

— Что «но»? — нетерпеливо переспросила Таня.

— Но Бэрк помог мне понять, что жизнь продолжается и что пора перестать жить в горестном прошлом. Он доказал, что я настоящая женщина, способная любить и быть любимой.

— Похоже, ты теперь вечерами коленопреклоненно молишься на своего избавителя, — съехидничала Таня.

Кэти испустила тяжелый вздох, собралась с мыслями и предприняла еще одну попытку.

— Я знаю, ты опекаешь меня и, как всегда, заботишься о моих чувствах… Но ты должна понять: Мартин помог мне увидеть перспективу. Таня, честно говоря, я давно перестала верить в будущее. Я искренне считала, что моя песенка спета и что мечтам конец. А теперь я снова хочу создать семью. Хочу мужа и детей.

Таня потеряла дар речи и только дышала в трубку, а Кэти-Линн решительно продолжала:

— После смерти Мишель я думала, что больше никогда не буду рожать, но теперь знаю: я буду тосковать по моей девочке, но сумею полюбить свое новое дитя. Я чувствую, себя заново родившейся! Знаю, звучит несколько сентиментально, но тем не менее это так.

— И все это сотворил волшебник Бэрк? — осведомилась Таня.

— Мартин снова научил меня любить, а остальное само нашлось в глубине моей души. Я излечилась!

— Там увидим… — пробормотала Таня. — Где ты находишься?

— В Бушбруке.

— Это я знаю. Назови улицу и номер дома, — проворчала девушка. — Как я должна тебя искать?

— Встретимся у здания мэрии. Это единственный кирпичный дом на главной улице.

— Господи, в какую глухомань ты меня тащишь?! — возопила Таня. — Ты же знаешь, у меня от молока крапивница! А что будет, если меня со всех сторон окружат настоящие живые коровы?

— Не волнуйся, — засмеялась Кэт. — Я обещаю: ездить на них верхом тебе не придется.

— Очень смешно… Но скажи мне, если твоему великому магу и волшебнику так нужна помощь, почему ты не с Мартином?

Кэти-Линн долго мялась, прежде чем ответить.

— Ну, в общем, Мартин считает, что на стройплощадке не так уж безопасно, поэтому я пока держусь в сторонке и встречусь с ним, когда начнется пожар. Тогда он будет слишком занят и не сможет меня прогнать…

Таня отняла трубку от уха и постучала ею по письменному столу.

— Поняла, кто ты есть? Что ты несешь? Бэрк говорит, что там опасно, так какого черта ты ищешь приключений на свою задницу?

— Я могу сама позаботиться о себе и хочу во время пожара быть рядом с Мартином. Это для него большое потрясение, и я докажу ему на деле, что в силах поддержать его так же, как он поддержал меня.

— Ладно, твоя взяла, — наконец уступила Таня. — Я хватаю твои шмотки, и через полтора часа мы встречаемся перед зданием мэрии.

Мартин подъехал к своей ферме и выгрузил баллон с пропаном, стараясь не помять лежавший на заднем сиденье прибор, показывающий направление и силу ветра. Вслед за ним во двор въезжали грузовики и выстраивались в неровную линию с двух концов заброшенного дома. Фермеры методично разгружались, затем снова садились за руль и медленно спускались в долину. Каждый мужчина глубоко ушел в свои мысли, попрощавшись с землей всяк на собственный лад.

— Все сюда! — крикнул Мартин и махнул рукой друзьям и соседям, призывая их встать в круг. Навстречу Мартину, устанавливавшему выдвижной шест, шагнул Эдди Маккейб, державший в руках ветроуказатель.

— Эдди! — воскликнул удивленный Мартин. — Не думал я, что ты придешь…

— Брат Джо усадил меня и сказал, что ты не тронешь ни одной коровы, а только сожжешь немножко травы и деревьев. Вот я и подумал, что пойду и помогу, раз уж ты все еще мой друг, правда, Марти?

— Правда, Эдди. И всегда буду им.

— Вот и хорошо. Тогда давай начинать. Потому что мама сказала, чтобы около дома не было ни одной искры и чтобы до ужина она меня не видела, — глубокомысленно объяснил Эдди.

Мужчины, слышавшие их разговор, согласно кивнули. Все тоже хотели поскорее покончить с пожаром. Некоторые боялись утратить решимость; другие опасались, что не смогут справиться с пламенем.

Определив направление ветра, Мартин схватил нарисованную от руки карту и ткнул в линию, изображавшую ограду южнее пастбища.

— Начнем отсюда, — сказал он. — Пламя пойдет на север, в конце концов поднимется на гряду и погаснет на вершине холма, когда выгорит вся трава и кусты. Тони Бык, где твой отец?

Тони Бык растолкал толпу, но заговорил лишь тогда, когда стал центром всеобщего внимания.

— Отец взял плетку и поставил поперек дороги грузовик. Говорит, что будет держаться крепко и проследит, чтобы сюда не прорвалась ни одна пожарная машина.

— Хорошо, — кивнул Мартин. Кажется, все было в порядке.

Вперед вышел мэр поселка Бобби Реймонд.

— Ребята… Может, это и глупо… Я знаю, что все мы тут не шибко верующие, но немного помолиться за наши семьи и дома не будет против правил, верно?