Бытовые удобства (колодец, туалет, мусорные корзины) в нагая были общими, содержались коллективно. Колодцы служили главными санитарно-гигиеническими центрами: в них набирали воду, рядом с колодцем умывались, стирали и готовили еду. Чистили их также сообща и в точно определенный день – седьмого дня седьмого месяца.
Что касается уборной, то обычно это было одноместное, редко двухместное помещение, пользовавшееся в перенаселенных бараках большой популярностью. Что обусловило его конструкцию: дверца скрывала только нижнюю часть кабинки, так что находящийся в нем человек мог всех видеть, и все видели его. Это было удобно: во-первых, всегда можно поздороваться с соседом, а во-вторых, выглянул из комнаты – и сразу видно, свободно место или занято. Видимо, этой традиционной конструкцией объясняется то, что в Японии вплоть до последнего времени общественные туалеты строились с таким расчетом, чтобы находящийся в них мужчина был хорошо виден с улицы. Это вызывало смешанную реакцию у заезжих иностранцев. Правда, неуклонно нарастающие пуританские тенденции последних десятилетий медленно, но верно гасят остатки токугавской туалетной открытости.
В студеную зиму. Источник: BG
В японском климате весна и осень всегда были дружественными человеку сезонами, а вот зимой и летом за температурный комфорт приходилось бороться. В коммунальной действительности от жары спасались москитными сетками и водой. Натянутую сетку прикрывали разреженной бамбуковой шторой, чтобы не мешать движению воздуха, а пол несколько раз в день поливали. А для приятного самообмана вешали над дверью миниатюрный колокольчик с хрустальным звоном. Его звук утешал и обманывал, создавая иллюзию прохлады. По улицам ходили водоносы в набедренных повязках с двумя ведрами на коромысле. Через отверстия в дне вода мелкими струйками орошала улицу, временно понижая температуру. И сегодня, в век кондиционеров, в японских городках улицы по-прежнему поливают в жару водой. Триста лет назад для тех, кто побогаче, на улицах продавали арбузы и персики, а для бедноты – простую или чуть подслащенную воду.
А зимой в домах боролись с холодом. Снег в японской столице выпадал тогда намного чаще, чем сегодня, и вообще “жить было холоднее”. Накидки из рисовой соломы и сделанные из нее же широкие шляпы-зонтики – обычное зимнее одеяние простых горожан и селян. Оно было призвано укрывать и от дождя, и от снега. Накидки из ткани были намного практичнее, но стоили заметно дороже.
Дома отапливались единственным очагом. В нем жгли древесный уголь, который горел дольше дров. Спали иногда по двое или трое, тесно прижавшись друг к другу. В некоторых домах держали кошек и на ночь брали их с собой в постель. Или ставили в ногах переносную жаровню с углями, но это было чревато пожаром. Более осторожные нагревали вечером камни, заворачивали их в старые одеяла и клали под бок. Вероятно, отсюда и пошла современная японская привычка согреваться зимой химическими теплопакетами. Их кладут под мышки, за пазуху или в карманы.
Вдвоем теплее. Источник: НА
Распорядок дня, питание, гигиена
Дороговизна необходимых для освещения жира и воска приучила японцев жить по солнцу. Вставали на восходе, работу заканчивали на закате. Маленькую комнату осветить проще. Длина светового дня зимой и летом разная, поэтому часы шли в разное время года по-разному. Летом дневные единицы времени были длиннее, а ночью короче, зимой – наоборот. Сами японцы говорят, что именно с разного ощущения времени в разные сезоны начинаются их многократно воспетые гармоничные отношения с окружающей средой.
Большинство столичных жителей начинало день возле общего колодца. Там умывались и полоскали рот. Потом хозяйки разводили огонь и готовили завтрак. Пользовались они огнивом и лучиной, сухую растопку готовили заранее. Жгли дрова и древесный уголь, для раздувания огня пользовались бамбуковыми трубками.
Постель. Источник: LC
Поскольку благосостояние трудящихся в эпоху Токугава неуклонно росло, в XVIII веке японцы перешли на трехразовое питание – прежде они ели дважды в день. Еще одной причиной стало распространение искусственного освещения, удлинившего день. Ели все примерно одно и то же: рис, бульон мисо, перебродившую бобовую массу (натто) и солено-маринованные овощи для остроты вкуса. Василий Головнин так описывал свое японское меню:
В кушанье, как при завтраке, так обеде и ужине, не было большой разности. Обыкновенные блюда были: вместо хлеба сорочинская каша (рис – А. П.), вместо соли кусочка два соленой редьки, похлебка из редьки, а иногда из какой-нибудь дикой зелени, или лапша, и кусок жареной или вареной рыбы… Обыкновенное питье наше было очень дурной чай без сахару. Вряд ли есть народ в свете, который мог бы питаться тем, чем японцы сыты бывают.
Чтобы сэкономить дрова, пищу готовили один раз в день, поэтому завтрак получался плотным. Во-первых, рис свежесварен и потому особенно хорош. Во-вторых, торговец натто перед завтраком разносит свежий продукт с дразнящим острым запахом. К обеду рис остынет и засохнет, и его придется запивать бобовым бульоном. В Японии деления на первые-вторые блюда никогда не было, но при большом желании бобовый бульон можно причислить к первым, а рис – ко вторым блюдам, только без соблюдения очередности. Соленья и натто в этом случае оказываются среди закусок. Только у современного десерта японских аналогов в то время не было. Десерт (не обязательно сладкий) подавали гостям лишь во время настоящей чайной церемонии, к которой трудовой народ не имел никакого отношения.
Может быть, поэтому десерт не считается в Японии обязательным элементом трапезы: считается, что сладким впору увлекаться лишь малым детям и молодым женщинам. Хотя западное влияние сказывается и здесь: современные японские пирожные, не очень сладкие и изящно сконструированные, притягивают не только молодых японок, но и многих иностранцев обоего пола. Во всяком случае на торжественных обедах десерт обычно исчезает со столов в первую очередь.
Наличие в Эдо множества одиноких мужчин обусловило существование множества забегаловок. Все закусочные того времени делились на собая, тэмпурая и сусия. В собая кормили заранее сваренной лапшой из гречневой муки коричневатого цвета. Как только клиент заходил в лавку, лапшу заливали горячей водой, и через пару минут блюдо было готово – оставалось подать соус. Лапша из гречневой муки начала шествие по стране именно из Эдо: в Киото и Осаке популярным аналогом соба был удон – лапша из пшеничной муки. Обжаренные в масле овощи и морепродукты (тэмпура) появились на японском столе позднее соба – в конце XVIII века (здесь не обошлось без голландского влияния). А популярные сегодня во всем мире суси освоили японский общепит еще позже, в начале XIX века, причем от современных суси они отличались довольно сильно. Прежде всего морепродукты на колобке из риса в то время были не сырыми, а поджаренными. Рис и морепродукты для этого блюда готовились заранее, что способствовало быстроте обслуживания и потребления. Скорость столичной жизни и мобильность населения постоянно росли, поэтому вскоре появились передвижные кухни-жаровни (ятай), способные перемещаться вслед за клиентом – например во время массовых гуляний.
Ограниченность компонентов основного меню заставляла кулинаров творить, выдумывать, пробовать. В 1782 году вышла кулинарная книга “Сто деликатесов из тофу” (Тофу хякутин), включавшая рецепты блюд из соевого творога. Дешевизна и питательность сделали тофу чрезвычайно популярным у простых горожан. Среди бестселлеров той эпохи – пособия по приготовлению ста деликатесов из куриных яиц (Тамаго хякутин, 1785), батата (Имо хякутин, 1789) и некоторых других продуктов. Василий Головнин засвидетельствовал: “Японцы – охотники до яиц, варят их круто и лакомятся ими как плодами, иногда едят их вместе с апельсинами”.
