Гостиная, в которую первым делом зашла Эллис, снова перевоплотившаяся в Лиз Дулитт, почему-то сразу же напомнила ей о визите «миссис Дулитт», чью роль так блестяще сыграл Трэвор. И даже ее комната, в которую Эллис поднялась чуть позже, натолкнула ее на мысли о Трэворе — ведь именно здесь состоялся их первый откровенный разговор…

Не выдержав, Эллис сочинила причину, чтобы сбежать из дома, и ближе к вечеру поехала к Конни, которая уже должна была узнать, чем на самом деле занимается загадочный Трэвор Кэссиди. Нажав на кнопку звонка, Эллис почувствовала, как колотится сердце, — ей хотелось узнать правду, но не хотелось убеждаться в том, что все россказни Трэвора — сплошная ложь.

Узнав от Конни, что Трэвор Кэссиди действительно является владельцем крупного агентства, занимающегося организацией детских праздников, Эллис почувствовала облегчение. Значит, в этом он не солгал. Тогда, может, он не лгал и во всем остальном?

— Он начал свое дело в небольшом городке, а потом переехал сюда и, что называется, развернулся. — Пока что Конни рассказывала историю, которую Эллис уже слышала из первых уст. — Ни в каких темных историях замечен не был, так что зацепиться нам не за что — скелетов в шкафу Трэвора Кэссиди не обнаружено. Я попробую найти о нем что-нибудь еще, — пообещала Конни, — но на это уйдет время. Знаешь, вся эта история кажется мне очень странной. Зачем такому добропорядочному бизнесмену связываться с криминалом?

— Это и для меня загадка, — ответила Эллис. — Но больше всего меня сейчас волнует другое: выполнит ли он свое обещание? Я завела счет, отправила ему сообщение и теперь жду денег. Доктор уже выбрал хорошую клинику и договорился с врачом, который будет оперировать папу…

— Судя по тому, что ты говорила о Трэворе, он не из тех, кто разбрасывается пустыми обещаниями. Тем более, он доверяет тебе.

— Доверяет, но проверяет, — хмыкнула Эллис. — Скорее бы все это закончилось… Я устала жить, как на вулкане, постоянно думая, что меня разоблачат… А потом? Что будет, если Ральф все-таки хватится картин? Он — человек с положением, ему ничего не стоит поднять на ноги всю полицию. И, естественно, первое подозрение упадет на Лиз Дулитт… Полиция начнет поиски, и, не дай бог, всплывет вся моя «биография». Конечно, я могу вернуться домой, но где гарантия, что меня там не отыщут?

— Успокойся, — попыталась ободрить ее Конни, — ты ведь сама говорила, что Ральф ничего не понимает в живописи и пополняет коллекцию только из-за обещания, которое дал отцу. Подделку от оригинала может отличить только эксперт, а Ральф вряд ли станет вызывать эксперта, потому что не собирается продавать коллекцию. Я представляю только один вариант развития событий, при котором тебе угрожает опасность: Ральф решит выставить картины, а кто-нибудь заподозрит, что они поддельные. Но до тех пор воды утечет так много, что о тебе все успеют позабыть…

— Надеюсь, так и будет… — вздохнула Эллис. — Если, конечно, меня не застукают раньше. Вдруг мне не удастся отвлечь Ральфа и он увидит, что рабочие, которых подкупил Трэвор, заменяют оригиналы подделками?

— Откуда он взял этих рабочих? — поинтересовалась Конни.

— Трэвор вообще находчивый человек, — усмехнулась Эллис. — Ральф не любит менять привычки — он всегда обращается в «Салюсити». Его картинами занимаются рабочие из этой фирмы. Трэвор устроил в «Салюсити» кое-кого из своих людей — они, по его словам, и поедут вешать картины. Естественно, их основная задача — заменить оригиналы подделками… Честное слово, Конни, — покачала головой Эллис, — он как одержимый. Я не верю в то, что эти картины настолько хороши, чтобы вкладывать в них столько сил и денег. Но даже не это главное… Он рискует не только моей свободой, но и своей, чтобы их заполучить… Вся коллекция Витборо не стоит этого… Он говорит, что эти картины значат для него больше, чем деньги… Еще в начале нашего знакомства он дал мне несколько снимков этих картин. Насколько я поняла, подделки рисовали со снимков. Рамы, правда, на фото выглядели по-другому. Поэтому Трэвор и попросил меня сделать снимки новых рам. Все так загадочно и сложно, Конни. Я ничего не понимаю…

— Действительно, странно, — согласилась Конни. — А может быть, твой Трэвор — маньяк, вроде тех, что режут картины на кусочки?

— Вряд ли, — покачала головой Эллис. — Трэвор совершенно не похож на психа. Во всяком случае, он рассуждает как нормальный человек. Пока речь не заходит о картинах и Ральфе. Тут он просто звереет. Я даже начала думать, что это месть. Но за что можно мстить Ральфу Витборо? Да и потом, слишком уж странная месть — Трэвор прекрасно знает, что Ральфу плевать на эти картины…

— В этой истории есть какая-то мелочь, какое-то звено, которое от нас ускользает… — задумчиво произнесла Конни. — Я уверена: если найти это звено, все встанет на свои места.

— Так и есть, — мрачно согласилась Эллис. — Только ничего от этого не изменится. Мне все равно придется выкрасть картины. Отцу срочно нужна операция. А без денег Трэвора ее не сделать…

— По крайней мере, у тебя будет какая-то гарантия, что после всего этого Трэвор Кэссиди оставит тебя в покое, — возразила подруге Конни.

— Я и так в этом уверена… — вздохнула Эллис.

— И тебя в этом что-то не устраивает? — с подозрением покосилась на девушку Конни.

— Конечно, устраивает, — вспыхнула Эллис. — Что меня может не устраивать?

— Не знаю… — Конни покосилась на нее еще более подозрительно. — Только после того, как вы съездили к твоему отцу, ты сама не своя…

Джемми, которая несколько дней не давала о себе знать, неожиданно позвонила Ральфу. Он попытался было оправдаться за свое невнимание, но Джемми перебила его и сказала, что им нужно серьезно поговорить. Эта фраза не предвещала ничего хорошего. Ральф пообещал заехать к ней, но Джемми сообщила, что сама приедет к нему… Лиз укатила покупать какую-то невероятную, по ее словам, рассаду, что Ральфа вполне устраивало. Он почему-то не хотел, чтобы девушки встретились.

Джемми появилась удивительно быстро — аж через полчаса после звонка. Она даже не вошла, а влетела в гостиную, ошеломив Ральфа внезапным появлением и шумом длинного шелкового платья — ничего подобного Ральф еще не видел в ее гардеробе. Платье было какого-то глубокого и влажного синего цвета; на шее у Джемми красовалось изящное сапфировое колье.

Удивленный Ральф поймал себя на мысли, что впервые, наверное, за целый год, обратил внимание на то, как выглядит Джемми. Ральф бы с радостью сделал ей комплимент, но эти любезности никогда у него не получались. К тому же от взгляда, которым посмотрела на него Джемми, у Ральфа все слова застряли в горле. Это был очень глубокий, пронизывающий и в то же время печальный взгляд. Словно Джемми пришла сделать или сказать то, чего не хотела ни делать, ни говорить, но тем не менее считала это тяжелой необходимостью.

Она мягко отстранила Ральфа, когда он потянулся к ней с привычным поцелуем.

— Не надо, Ральф… — сдавленно прошептала она, будто каждое слово давалось ей с трудом. — Давай присядем. — Она села рядом с ним на диванчик, и Ральф, усевшись рядом, не сводил с нее глаз. Ему казалось, что он видит Джемми первый раз в жизни. Откуда взялась эта решительность? Эта холодность? Джемми никогда не вела себя так независимо… — Я хотела сказать тебе, что знаю о Лиз.

— Знаешь о Лиз? — Ральф пытался изобразить недоумение, но актер из него был скверный. Недоумение получилось наигранным, и Джемми сразу это поняла.

— Не возражай. Я знаю, что между тобой и этой девочкой пока ничего нет. Я слишком уважаю тебя, чтобы подозревать в измене. Но чувства… Чувства не скроешь. Она влюблена в тебя, ты — в нее. Это заметно не только мне… Я, конечно, могла бы бороться… Я даже пыталась бороться… Помнишь, когда я порекомендовала Лиз своей приятельнице? — Ральф кивнул. — Это было еще на заре вашей влюбленности, и мне казалось, все еще можно исправить, если отдалить от тебя Лиз. Мне стыдно за тот поступок, Ральф, и я искренне прошу прощения. Все эти «женские штучки», уловки, хитрости — это не мое… Я долго наблюдала за вами, много думала и наконец приняла решение. Нам нужно расстаться, Ральф.