— Бел не похожа на других юных леди, — продолжал между тем Грей.

— Да, я это заметил, — кивнул сэр Тобиас. Ему тут же вспомнился их поцелуй на террасе — этот поцелуй до сих пор будоражил его кровь.

— Я не это имел в виду, — ответил Грей, словно читая его мысли. — Бел росла в уединении, но она видела горе и несчастья, какие не пристало видеть леди. Наш отец спился, а мать ее сошла с ума, в то время как…

— Минуточку! — перебил Тоби. — Говорите, ее мать сошла с ума? — Сейчас он мог бы заявить, что очень немногие джентльмены решились бы взять в жены женщину, в роду которой были сумасшедшие.

— Это не то, что вы думаете, — поспешно ответил Грейсон. — Когда Бел была еще ребенком, ее мать заболела тропической лихорадкой. Она выжила, с трудом выжила, но разум у нее помутился. Бел росла совсем одна, пока мы с братом бороздили моря. Но ее всегда поддерживала вера. Она сильна духом, однако очень наивна в своих надеждах и ожиданиях.

— И вы не думаете, что я могу им соответствовать.

— Вы правы, черт возьми! Я действительно не думаю. — Грей снова уселся в кресло. — Но ради того, чтобы угодить сестре и сохранить ее репутацию, я все же дам вам шанс. Однако предупреждаю: если за время помолвки Бел вдруг решит, что перспектива брака с вами уже не кажется ей столь уж радужной, я немедленно расторгну помолвку.

Сэр Тоби ненадолго задумался. Потом спросил:

— Но если вы обо мне такого плохого мнения, то зачем вообще даете согласие на этот брак?

— Не сомневайтесь, сэр Тоби, я считаю вас ослом. И мне становится тошно при мысли о том, что придется называть вас братом. Однако мне не станет легче, если ваша помолвка вновь расстроится. Лондон разочаровал малышку Бел, несмотря на все наши усилия ее развлечь. Ничто ее не радует. Она так чертовски молчалива, так серьезна… Я наблюдал за ней во время званых ужинов и музыкальных вечеров. Она постоянно молчала и хмурилась. А когда танцевала с вами… — Грей поморщился. — Трудно поверить, но в эти мгновения она выглядела счастливой. И сегодня утром она с жаром защищала вас перед Софией. Даже сказала ей несколько неприятных слов. — Грей сокрушенно покачал головой. — Прежде я ни разу не слышал, чтобы она говорила кому-нибудь обидные слова. Слова упрека — да, говорила. Слова разочарования — чаще, чем мне бы хотелось. Но обидные — никогда.

Тоби никак не мог понять логику Грея. Изабель была счастлива вчера вечером, но сердита сегодня утром… Что бы это значило?

— О чем вы? — спросил он наконец.

— Видите ли, моя сестра… она как бы возвела стену вокруг своих чувств и эмоций. И называет эту стену «нравственностью», хотя я склонен считать это страхом. Но из чего бы ни были эти высокие стены, вы, похоже, способны пробить в них брешь. Как я уже говорил, вам удалось заставить ее улыбнуться вчера вечером. — Грей смерил собеседника угрожающим взглядом. — Сэр, сделайте так, чтобы эта улыбка не исчезала с ее лица.

— Непременно сделаю, — ответил Тоби. И решимость его не была показной. Он действительно никогда в жизни не был исполнен такой решимостью, такой волей к победе. Если он что-то и умел делать лучше других, то это заставлять женщин улыбаться. И он обязательно найдет способ сделать Изабель счастливой. В мире не было ничего, что могло бы убедить его отказаться поднять перчатку, что бросил ему сэр Бенедикт Грейсон своим взглядом. Ничего.

Тут в дверь постучали.

— Входи! — крикнул Грей, поднимаясь с кресла. — Это мой брат Джосс.

Тоби встал, приготовившись поклониться. Он был уверен, что брат Грейсона наверняка больше походил на джентльмена. Вторые сыновья, как правило, отличались от первенцев в лучшую сторону.

— Сэр Тоби Олдридж, — пробормотал Грей, — позвольте представить вам моего брата и компаньона по судоходной компании «Грейсон бразерс шиппинг». Капитан Джосайя Грейсон к вашим услугам.

Тобиас в изумлении смотрел на младшего брата Грея. Он почему-то решил, что тот должен походить на испанца, как Изабель. Но оказалось, что Джосайя Грейсон скорее уж походил на африканца. Во всяком случае, Тоби не мог припомнить кого-нибудь из своих знакомых с такой смуглой кожей.

Заставив себя улыбнуться, Тоби с учтивым поклоном проговорил:

— Очень приятно познакомиться с вами, капитан.

— Здравствуйте, сэр Тоби. — Джосс поклонился в ответ. — Я бы сказал, что рад знакомству, да только у меня есть неприятная привычка — я всегда стараюсь быть честным и откровенным.

«Действительно, не повезло ему с привычкой», — подумал Тоби. Судя по всему, младший Грейсон был еще менее покладистым, чем старший. Во всяком случае, вид у него был такой, словно он искал повод к ссоре.

— Ты действительно намерен это допустить? — Джосс повернулся к Грею, небрежно махнув рукой в сторону гостя, — После одного вечера знакомства ты позволишь Бел выйти за этого осла?

— Я лишь позволил ей считать себя помолвленной с этим ослом, — ответил Грей. — Пока. Мы посмотрим, не переменится ли у нее настроение к сентябрю.

— К сентябрю? — эхом откликнулся Тоби. — Но сейчас только начало апреля. Полагаю, что шесть недель — вполне достаточный срок. Мы с Изабель поженимся в мае.

— Может, в августе? — предложил Грей.

— Давайте в июне.

— В июле — или никогда, — заявил Грей. — Это мое последнее слово.

Джосс откашлялся и проворчал:

— Я бы предпочел «никогда».

Тоби нахмурился, однако придержал язык. «Ну и семейка… — думал он. — Приодетый под денди разбойник, разыгрывающий из себя главу семейства, и под стать ему братишка-ублюдок». Впрочем, все это не имело значения. Чтобы завоевать Изабель, он был готов иметь с ними дело.

Внезапно дверь распахнулась и раздался крик:

— Папа, папа!

Смуглый мальчишка с коротко стриженными волосами вкатился в комнату и устремился к братьям. Но, встретив на пути препятствие в виде ноги Тоби, растянулся на ковре. Обозлившись на ботинок, ставший причиной его падения, малыш вцепился зубами в отличной выделки кожу.

— А!.. — Сэр Тобиас балансировал на одной ноге, пытаясь стряхнуть маленького демона со своей ноги. Но его усилия привели лишь к тому, что мальчик еще крепче впился зубами в ботинок, обхватив ногами и руками лодыжку Тоби.

Братья же, поглядывая на мальчишку, с трудом удерживались от смеха, по всей видимости, их ужасно забавляло затруднительное положение, в какое попал Тоби, и ни один из них не удосужился прийти к нему на помощь.

— Джейкоб, не надо! — влетела в комнату Изабель. — Ах, простите… — пробормотала она, пытаясь оторвать малыша от гостя. — Я сказала няньке, что возьму его с собой в сад, но он вырвался, и я не смогла…

— Не беспокойтесь, все в порядке, — сказал Тоби, опустив руку ей на плечо. — У меня десять племянников и племянниц, так что я прекрасно все понимаю.

Тут Бел прекратила попытки оторвать малыша от ноги гостя и подняла на него глаза. И тотчас же малыш, вцепившийся ему в ногу, и грубоватые братья девушки — все перестало существовать для сэра Тоби. Теперь-то он понял, что лунный свет на террасе не мог воздать должное красоте Изабель Грейсон, ибо она была создана для утреннего солнца. Солнечный свет, струившийся в окно, ярко освещал ее блестящие черные пряди и нежное, как лепестки роз, личико. И при этом казалось, что она вся светилась и сияла… В мире не было слов для описания подобной красоты.

— Ах, сэр Тоби… — пробормотала она с огорчением. — Мой племянник… Простите меня, пожалуйста.

— Прошу вас, Изабель, не расстраивайтесь. — Осторожно взяв ее под локоток, Тоби помог ей подняться, он по-прежнему не обращал внимания на гадкого малыша, вцепившегося в его ногу.

— Довольно, Джейкоб, — раздался вдруг голос Джосса, и малыш тотчас же отпустил ногу гостя.

— Ваш сын? — спросил Тоби, взглянув на Джосса. Тот молча кивнул.

— Удивительный ребенок… — продолжил Тоби. — А его мать приехала с вами в Лондон?

— Нет, моя жена осталась на Тортоле, — ответил Джосс. — В могиле, на церковном дворе.

«Значит, вдовец, — подумал Тоби. — Что ж, теперь понятно, почему у этого «джентльмена» такой мрачный вид».