Сполоснув руки, Наташа села за стол.

– А кто этот Сергей? Шофер? – Взяв рукой весь кусок пирога, Натали поднесла его ко рту, вдыхая горячий сытный запах.

– Положи обратно, – строго сказала Надя.

Наташа тут же плюхнула выпечку обратно и, пошевелив ставшими масляными пальцами, с трудом остановила себя, чтобы не вытереть их о халат.

– Салфетка, – намекнула домоправительница. Проследив за действиями девушки, она продолжила: – У тебя справа от тарелки нож, а слева вилка. Воспользуйся ими.

Послушно отрезав кусок, Натали начала есть.

– А кто?.. – начала она повторять свой вопрос, но Надя опять ее перебила:

– Не разговаривай с набитым ртом.

Отложив на тарелку свою порцию, Надя накрыла пирог белым полотенцем и села напротив Наташи.

– Сергей не шофер. Он вел дела вместе с Анастасом, любовником Эстер. Помогал. После несчастного случая с Анастасом, когда тот умер… – Съев первый кусочек, Надя вдумчиво его прожевала. – Нормально получилось… После несчастного случая Сергею пришлось оплатить некоторые неустойки из своего кармана, и он продал квартиру. Пока живет у нас. То есть у тебя.

– У Эстер, – добавила Надя.

– А Эстер он любит. Давно. Сергей красивый мужчина, правда?

Посмотрев на Надю с недоумением, Натали пожала плечами.

– Я не знаю. Не люблю мужчин.

– Понятно. Мне Эстер что-то такое страшное писала. – Глянув на побледневшую Натали, она смутилась. – Не будем про это. У нас насыщенная учебная программа. Когда начнем? С понедельника?

– А какой сегодня день недели? – Подобрав с тарелки вилкой остатки пирога, Натали, улыбаясь, посмотрела на Надю.

– Четверг.

– Тогда начнем завтра.

Преподаватель английского – шестидесятилетний Сарий Наумович – был доволен новой ученицей. Девушка схватывала на лету учебный материал, закрепляя его самостоятельной работой.

У Сария была особенная методика – спиральная: сначала слово, потом два, потом предложение, а дальше целый рассказ. Часто использовались параллельные тексты одного рассказа на английском и русском языках. Сравнивая их, ученик легче запоминал не только слова, но и правильно построенные фразы.

Натали и Надя начали вечерами смотреть фильмы на английском языке, причем им не надоедало частенько их пересматривать. Диалоги из фильмов обе знали наизусть и часто, готовя обед или пропалывая цветочные клумбы, перекидывались английскими фразами, повторяя целые сцены.

Сергей, все реже приезжавший в дом-замок, смеялся, глядя на них.

Однажды он привез им помощницу по хозяйству, девушку со странным лицом – Марию. Она была в просторном пышном синем платье и войлочных полусапожках, прозванных «прощай молодость». Девушка топталась, восхищенно оглядываясь.

– Что это с ней? – обеспокоенно спросила Надя при первой встрече. – Она не опасна?

– Да что ты, Надюха. Она же даун, а они, дети солнца, абсолютно безобидны. У них есть ген истерики, но нет гена агрессии. – Сергей поцеловал Надежду в щеку. – Не волнуйся, домоправительница, она будет верной и молчаливой.

Надежда ни в чем не могла отказать Сергею и, пожав Машину вялую, полную ладонь, произнесла:

– Привет. Проходи, я тебе покажу твою комнату.

– Мою? – Девушка смотрела на Надю наивными, чуть раскосыми глазами. – Я буду одна в комнате?

– Да. – Надя повернулась к Сергею. – А в магазин она сможет ходить?

– Конечно. Она даун, а не идиотка. Маша, возьми пакеты с продуктами из багажника, пойдем в дом.

За их разговором Наталья наблюдала, сидя в клумбе среди высоких цветов. При виде Маши сердце ее сжалось от жалости к рожденному ею мальчику.

Весной, в теплый апрельский день, прошли спонтанные роды: воды отошли, когда дома никого не было. Родила Наташа на кухне, на полу, сама. Пуповину перерезала кухонным ножом – вычитала в энциклопедии, что надо сделать при родах, когда рядом нет врача. Посмотрев на синюшного, скользкого новорожденного мальчика, она передернулась от отвращения.

Наташа хотела девочку и мечтала, какой хорошей будет ей мамой: будет ее купать, причесывать, завязывать бантики, сама станет шить дочке платья… И любить… Любить так, как никто никогда не любил ее саму…

Вечером зашла тетя Полина со своей близкой знакомой – главным врачом Дома ребенка, женщиной необъятных размеров.

– Слышу, кто-то попискивает. – Полина деловито прошла на кухню. – Поняла, что у тебя прибавление. Вот, привела Зинаиду Валентиновну. Она поможет. Неси своего грудничка.

– Да, сейчас. – Быстро сбегав в свой чулан, Наташа принесла сверток. В стареньком одеяле мирно спал крохотный ребенок со странным личиком. – Вот, посмотрите.

– Тэ-экс… Оформляй отказ, – нахмурилась Зинаида Валентиновна. – Мальчик болен – синдром Дауна. У него лишняя хромосома…

– Чего лишнее? – Наташе не хотелось признавать, что она родила неполноценного ребенка. – Я пальчики пересчитала и на руках, и на ногах.

– Посмотри, у него узкие, миндалевидные глаза и увеличенная голова. Это первые признаки. – Директриса начала сердиться. – Ох уж эти мне молодые мамаши. У меня знаешь какой опыт! Насмотрелась. Дети эти умственно недоразвиты, отстают во всем… Значит, так, завтра утром поедешь со мной в Дом ребенка. Я помогу тебе оформить бумаги.

– Действительно, Наташенька, как ты одна ребенка поднимешь? – Тетя Полина забрала у девушки мальчика. – Был бы здоровенький – другое дело, можно и потерпеть, а с этим… Тебе всего семнадцать, а ни работы, ни образования. Только справка о том, что ты… больна. Братья – звери, отец не лучше. Пойдем ко мне, чайку с водочкой попьем.

– А кто отец ребенка? – поинтересовалась Зинаида Валентиновна. – Его можно привлечь за изнасилование малолетней гражданки.

– Она не скажет, я десять раз спрашивала. – Полина подталкивала Зинаиду к двери. – А ребенка мы здесь оставим, он тихий. Ты, девонька, не привыкай к нему. Ни к чему это.

На следующий день мальчика без имени и отчества забрали в Дом ребенка.

Оправилась молодая мама после родов быстро. Молоко в груди перегорело само, а через неделю отец снова вспомнил дорогу в ее комнату-чулан.

Ни он, ни братья не спросили, куда делся ребенок.

Терпение после родов у Наташи закончилось. Она подралась с отцом и попыталась закрыть дверь комнатки, за что была жестоко избита.

Братья посмеивались.

– Радуйся, что только отца ублажаешь, – похотливо ржал Эдик. – Вот поссорюсь со своей Иркой и тоже буду к тебе ночью ходить или днем, чтобы из-под отца не брать.

От перспективы быть изнасилованной еще и братьями Наташа впала в ступор до середины ночи. Вторую половину думала – куда ей убежать. Паспорт она получила в шестнадцать, немного денег у нее было – скопила то, что платили за пошив и переделку одежды.

И вдруг, когда она стояла посреди коридора, между дверями в комнату отца и комнату братьев, у девушки появилась четкая мысль: «А почему я должна сбегать от этих уродов? И вообще, зачем им жить, недочеловекам? Я их всех убью, и Бог меня простит за очищение земли от грешников. Меня посадят, но лучше в тюрьме, чем здесь».

Заработанные деньги Наташа потратила на канистру бензина – хватило на пятнадцать литров. Саму канистру нашла во дворе у гаражей. Спрятала опасную покупку в сарае, где жильцы хранили картошку и бочки с соленой капустой и огурцами.

После алкогольных возлияний прапорщик и его сыновья всегда спали очень крепко. В субботу, когда все три изверга храпели дома, источая жуткий перегар, Наташа решила осуществить задуманное. Она еле дотащила из сарая в квартиру канистру, полила бензином пол в комнатах и коридоре и чиркнула спичкой…

Ни отец, ни братья не проснулись. Целую минуту Наташа не могла сдвинуться с места, наблюдая за поднимающимся по стенам и расстилающимся по полу пламенем, чувствуя, как очищается ее душа… Лишь когда огонь лизнул ей ногу, она выбежала на лестницу и заперла дверь на замок.

Быстро спустившись, она поставила канистру под лестницей первого этажа, снова поднялась и начала стучать в соседские двери и кричать: