получила ответ мне нужно было терпеть его общество. Думаю, Мир это отлично понимал,

поэтому не спешил говорить о Саше, тянул время, чтобы немного испытать меня –

своеобразная месть за мою открытую неприязнь к вампирам.

– Как вам этот прелестный юноша? – спросил он, оглядываясь на случайного встречного. –

Хотя, кажется, эта яркая особа в коротком платье куда аппетитней…

– Может, хватит об этом? – наконец, не выдержала я.

Он лишь ухмыльнулся в ответ. Мы приблизились к шатру и, заняв очередь (я даже не стала

спрашивать, зачем ему это), отошли чуть в сторону. Слева от шатра находился кукольный

театр – перчаточные куклы выглядывали из-за ширмы, смеялись, пели какие-то весёлые

песни, обращались к зрителям. Я подумала о том, что уже видела их в кукольном магазине

этого города, но не была в этом уверена.

– Этой способностью обладают только самые древние вампиры, – начал Мир полушёпотом.

– Мы можем проникать к людям в сознание, как бы далеко они не находились. Однако для

этого нужно их согласие, они сами должны призвать нас, впустить нас в свои сны. Мы

исполняем их желания, а взамен пьём их жизненную силу. Твой друг недавно связался со

мной, твердил, что ты в опасности и просил помочь. Я больше ничего не знаю о нём, кроме

того, что его мучают душевные страдания.

– Из-за того, что вы забрали у него жизненную силу? – я с ненавистью посмотрела на

вампира.

То, что он сказал, не совсем укладывалось в моей голове, но он мучил моего друга – этого

было вполне достаточно, чтобы взглянуть на него как на чудовище, кем он в принципе и

являлся. Он нёс зло, в котором не было никакой примеси искусственности, как мне казалось

до этого. Он был реален, и то, что он творил было тоже реально.

– Это любовные страдания, – спокойно ответил Мир. – Его просто угораздило влюбиться не

в ту девушку.

Я почувствовала укол совести и замолкла, погрузившись в унылые мысли. Потом до уха

донеслись стихотворные строки, которые читала одна из участниц кукольного представления

с длинными жёлтыми кудрями и лакированными красными губами:

“Ты похожа на куклу, – мне мальчик сказал. –

Я тебя бы любил, я тобой бы играл!”

Улыбнулась я нежно, спрятав нож за спиной.

“Купи бантик пунцовый – буду вечно с тобой!”

Закончив стих, кукла разразилась хищным смехом и стала бешено трястись. Мне сделалось

жутко, но, судя по всему, публике это понравилось. Я повернулась к вампиру.

– Это ведь ты обратил Радугу? – спросила я, смерив его презренным взглядом.

– О, я, наконец, удостоился дружеского “ты”, – улыбнулся Мир.

– Зачем ты сделал это? – спросила я, скрестив руки.

Наверно, было нелепо спрашивать вампира об этом, но мне почему-то хотелось услышать

ответ, хотя, думаю, я уже его знала.

– Она сама попросила. Я встретил её глубокой ночью в супермаркете – бедной девочке не

хотели продавать спиртное.

– Ты затуманил ей разум, – сказала я обвинительным тоном, прервав его.

Мир покачал головой и медленно улыбнулся, вероятно, вспоминая что-то очень приятное.

– Мне даже не пришлось прибегать к этому. Когда мы вышли, то столкнулись с её…

мужчиной. Он вёл себя недостойно, весьма недостойно, поэтому я преподал ему урок

хороших манер. Думаю, я действительно понравился ей. Признаться, изначально я просто

хотел убить её, но она так умоляла, даже порезала себе руки.

– И всё-таки ты обманул её – обещал быть другом, а сам оставил одну.

Мне было совсем неясно, почему это так волнует меня, трогает за живые струны,

безжалостно рвёт их, заставляя кровоточить засыхающее сердце.

– Вампиры должны быть одиночками, она сама это скоро поймёт. Я помог ей, – уверенно

сказал Мир.

– Кто бы сомневался, – сказала я, искусственно улыбнувшись.

К нам подошёл какой-то полуголый человек в маске, на шее у него было ожерелье из когтей

животных, а в руках он держал огромный бубен, украшенный непонятными знаками. Он

произнёс что-то на неизвестном языке, несколько раз ударил в бубен, а потом завыл, очень

правдоподобно подражая волку. При этом он глядел мне прямо в глаза. В этом было что-то

неприятно-пугающее, и я отодвинулась от него на несколько шагов.

– По-твоему я поступил жестоко? – спросил вампир, приблизившись. – В этом городе

выживает сильнейший, а сильнее вампиров ты вряд ли кого-то найдёшь. Она обрела то, о чём

обычный человек может только мечтать…Зря ты отказалась тогда, – он провёл острым

ногтём по моему подбородку, – но если передумаешь, знай – я могу подарить тебе это.

Хватит сопротивляться, бороться с собой. То, что ты испытываешь к нам, вовсе не

отвращение. Тебя тянет к нам, хотя ты и пытаешься это отвергнуть. Но твоё место среди нас.

Подумай об этом.

Сказав это, он отошёл и скрылся в глубине шатра. Его последние слова удивили меня. Зачем

это было сказано? Возможно, это была обычная попытка повлиять на меня, привычные

слова, которые он внушает своим будущим жертвам. Пусть вампиры обладают завидной

силой, но какой смысл жить тут вечно? Вечность ничего не стоит, если человек обречён на

неизвестность. Я думала так и при жизни, когда пыталась понять тех, кто жил

исключительно ради удовольствий, бесконечных развлечений, не желая задумываться о чём-

то более глубоком. Однажды я сказала Лексе, когда она впервые заехала ко мне на чашку

чая: “Интересно, кем бы я стала, отказавшись от своих книг, копаний в себе, и просто

принимала бы всё как есть?”. В тот момент она стояла у моего книжного шкафа, и её пальцы

плавно спускались по двум, стоящим рядом друг с другом сборникам Маркиза де Сада и

Юрия Мамлеева. Лекса оглянулась и с любопытством взглянула на меня, как будто видит

впервые. Потом она ответила: “До безобразия счастливой и неизвестной мне девушкой”. Но

у меня бы вряд ли получилось стать такой, даже если бы я очень этого захотела.

Поднявшийся шум возле кукольного театра вывел меня из задумчивых размышлений: какой-

то старик мешал представлению, отбирая у актёров перчаточных кукол. Когда я подошла

поближе, то сразу узнала своего безумного кукольного мастера, которого впервые встретила

несколько дней назад. Он был одет в те же светлые панталоны и белый фрак.

– Вы не имеете права! – кричал кукольник, пытаясь вырваться из крепкой хватки двух

мужчин, которые стали оттаскивать его. – Это не ваши куклы, и вы не можете так поступать

с ними. Немедленно верните их мне. Вы заблуждаетесь, если думаете, что это просто игры –

им больно, вы их калечите!

– Да прекрати, – грубо сказал один из держащих его мужчин. – Эти игрушки для того и

создавались, чтобы развлекать нас. Не мешай людям веселиться.

Я не увидела, куда они увели его – собравшаяся толпа оттеснила меня, и я потеряла

кукольника из вида. Это немного расстроило меня: случившееся в подвале ещё не давало

мне покоя, интуиция подсказывала, что в нём кроется крупица разгадки. Подумав об этом, я

встревожено замерла. Интуиция ли? На мгновение мне показалось, что на меня в упор, с

безудержным любопытством смотрят множество невидимых глаз. Ощущение было

настолько реальным, что я бросилась бежать, хотелось поскорее избавиться от этого. Но мне

не пришлось далеко убегать – всё быстро прошло. Потом я услышала громкий женский крик.

– Убили! – кричала насмерть перепуганная девушка у гадального шатра в джинсовой куртке,

на которой виднелись пятна крови.

Когда мимо меня быстро проскользнула тёмная фигура вампира, я уже не сомневалась в том,

что случилось. Должно быть, избирательному Миру доставило особое удовольствие

поужинать предсказательницей. Я опустила глаза и увидела у своих ног лежащую рубашкой

кверху гадальную карту из колоды Таро.