проходила мимо комнатки вахтёрши, которая никогда не покидала свой пост в нашем

подъезде, то, взглянув в приоткрытое окно, увидела, что она смотрит телевизор. Это было её

обычное занятие, но кое-что меня заинтересовало. Как правило, по всем каналам тут идут

шипящие чёрно-белые помехи, которые иногда прерываются местными новостями, причём

горожане проявляют интерес не только к последнему: они могут часами развлекать себя у

пустых экранов, хотя если спросить у них, что они смотрят, то сложно получить

вразумительный ответ. Однако на этот раз на экране её телевизора я увидела свою комнату.

Не знала, что в общежитии есть замаскированные камеры видеонаблюдения. Заметив, что я

стою у окна, вахтёрша сразу выключила телевизор и бросила на меня недовольный нервный

взгляд. Я вышла из подъезда.

– Слышала, у тебя умерла подруга. Сочувствую. Мы не ждали тебя сегодня, но хорошо, что

ты здесь – у нас столько работы! – с такими словами меня встретила Дымка, когда я вошла

на кухню закусочной с чёрного входа. – Как только переоденешься, смени пепельницы с

последних столиков.

Я познакомилась с Дымкой в первый день моего пребывания в этом городе, когда меня

привёз сюда Гром, чтобы устроить на работу. Тогда я всё ещё надеялась, что это какой-то

безумный сон, но позволяла себе плыть по течению. Она подошла ко мне и произнесла:

“Иллюзия, мне сказали, что на тебя напали, и после этого ты ничего не помнишь”, а я

спросила у неё, почему они все зовут меня так, ведь у меня есть собственное имя, и, кажется,

назвала его. Так странно, что я не могу его теперь вспомнить. Дымка, как и Радуга, считала

меня сумасшедшей, безобидной сумасшедшей, с которой можно спокойно работать,

остальное её не заботило и ни капельки не интересовало.

Рабочий день подходил к концу, когда к нам зашёл пожилой мужчина с причудливо

разукрашенным лицом в яркой белой рубашке и красных штанах, на руках у него также

были красные перчатки. Заказ у него принимала Дымка. Вернувшись, она подошла ко мне.

Её серые глаза оживленно сияли, чего я никогда прежде не замечала у неё.

– Это балаганщик. На берегу реки сейчас будут давать представление! – воскликнула

Дымка. – Нас пригласили! Ты ведь пойдёшь со мной?

Я ещё не решила, по какому следу двигаться дальше, поэтому не видела причин

отказываться.

– Хорошо, – согласилась я. – А этот балаганщик сказал откуда он?

Вопрос я задала практически непроизвольно, поскольку это было первое, что интересовало

меня, когда я встречала здесь незнакомцев.

– Я не спрашивала, – ответила она, но, думаю, откуда-то издалека. Ты не поверишь, они

приехали на лошадях!

Это заинтриговало меня. Вскоре мы сменились и направились вниз по дороге, усеянной

осенними листьями, мусором, рекламными листовками, а кое-где и свежими кучками

экскрементов. Последнее подтверждало слова Дымки.

– А что это будет за представление? – спросила я, когда мы уже почти дошли до места.

– Не знаю, – отозвалась моя собеседница.

Дымка не очень отличалась болтливостью.

Вот, что нам предстояло увидеть через несколько минут: на берегу реки стоял широкий

деревянный балаган, на сцене которого плясали шуты в звенящих красочных колпаках,

рыцари, чьи доспехи были из дерева и картона, дамы, украшенные ожерельями и браслетами

из фольги; чуть в стороне торговали сладостями и безалкогольными напитками – шипучкой,

различными леденцами, карамельными петушками на палочках, мармеладными мишками,

марципанами; далее шло огненное представление – факиры, одетые в чёрно-красные

одеяния, под арабскую музыку и бурные аплодисменты собравшихся зрителей извергали

пламя изо рта, прыгали и крутили в руках зажжённые шесты, искрящиеся веера, рисуя

огненные круги, заставляя огонь летать вокруг себя рыжей пламенной птицей, извиваться в

танце шипящих саламандр; по всему берегу бродили арлекины и другие узнаваемые маски,

кто-то из них играл на лютне, кто-то показывал фокусы; весь берег был наполнен людьми и

шумом музыки.

– Это действительно можно назвать настоящим балаганом, – громко сказала Дымка.

Она говорила ещё что-то, но я почти не слышала её. Потом она вообще растворилась в толпе.

Я решила взглянуть на пьесу, которая шла на сцене балагана, но, приблизившись и услышав

несколько реплик актёров, подумала, что это была плохая идея. Там происходило настоящее

безумие.

– Он убил меня! Убил этим деревянным мечом! Я умираю! – корчился на полу какой-то

мужчина в жёлтой маске, прижимая руку к невидимой ране. – Как только закроются кулисы,

я больше никогда не увижу своей прекрасной Лучинды. А она так хороша, и по-настоящему

любит меня, и это несмотря на то, что вся она из картона. О где ты, моя воздушная любовь?

Неужели тебя унёс ветер?

Мне надоел весь этот гам, и я спустилась к самой реке: там было спокойнее, хотя людей по-

прежнему было не мало. Смеркалось. Прислонившись к берёзе, я долго наблюдала за тем,

как с неё, трепеща каждой прожилкой, срываются и падают тонкие вечерние листья, плавно

ложась на воду. Одни были подобны заплутавшим кораблям, севшим на мель, другие,

которых несло теченье, на выживших в кораблекрушенье, борющихся со стихией и полных

надежд, не желающих верить в то, что они все вскоре утонут в холодных водах.

– В том шатре гадают! – услышала я голос Дымки.

Я обернулась, чтобы увидеть, куда она указывает. Недалеко от меня, чуть выше реки, стоял

небольшой тёмный шатёр, вокруг него столпилась приличная очередь.

– И что тебе предсказали? – спросила я, подойдя к ней.

Её глаза радостно блестели.

– Судьбоносную встречу с таинственным незнакомцем, – сказала Дымка, немного

смутившись. – Тебе непременно нужно сходить туда.

Я не успела ответить ей – перед нами неожиданно возник Мир. На нём было чёрное длинное

пальто с металлическими застёжками и знакомые мне тёмные очки.

– Милые дамы, прошу прощения, что вмешиваюсь, но я бы не советовал вам ходить к этим

шарлатанам: всё, что они умеют – это искусно лгать и опустошать карманы, – произнёс он

заботливым тоном. – Только избранным дано обладать настоящей магией.

Не знаю, зачем он подошёл к нам, но мне была нужна эта встреча, поскольку у меня

накопилось к нему несколько важных вопросов, но для этого надо было постараться

избавиться от Дымки, которая раскраснелась и глупо заулыбалась Миру, явно поверив в своё

предсказание.

– Например, вам? – спросила я, стараясь направить разговор в нужное русло.

– Возможно, – ответил он, заманчиво улыбнувшись. – Хотите проверить?

Хорошо, что на меня не действует их обманчивое обаяние; хотя, думаю, в этом нельзя быть

полностью уверенной. Я ещё не так много знаю о вампирах, несмотря на то, что в последнее

время мне приходилось с ними часто встречаться.

– Я бы не возражала, только такие вещи должны оставаться в тайне. Мы не могли бы

уединиться?

– Разумеется, – согласился он.

Я повернулась к Дымке, и встретилась с её гневным взглядом. Она обиделась на меня,

вероятно, решив, что я нагло флиртую с её судьбоносным мужчиной. Я сказала ей, что

отойду ненадолго, но она сама удалилась, пробормотав, что не хочет мешать нам. Наконец,

можно было покончить с этим спектаклем.

– Расскажите мне, как вы связаны с моим другом? Вы сказали, что помогли мне по его

просьбе, но почему? Что вы знаете о нём?

Мир сделал задумчивый вид, словно решая, ответить мне или нет. Потом он произнёс:

– Сомневаюсь, что вам понравится то, что я скажу. Но если вам, в самом деле, хочется

послушать, то давайте пройдёмся, посмотрим на людей, подыщем мне кого-нибудь

вкусненького...

Он двинулся вперёд по направлению к шатру, и я молча последовала за ним. Пока я не