Абониту задумчиво кивнул:

– Да, так будет лучше.

– А сейчас, коль скоро я вышел из доверия, тебе следовало бы приставить ко мне часового. – Эндрю поежился. – Никак не согреюсь. Там осталось бренди? – Абониту вытряхнул в его кружку последние капли. – Негусто…

Абониту улыбнулся, поднялся со стула и направился к койке. Стоило ему повернуться спиной, как Эндрю схватил карабин. Абониту, наклонившийся к ящику, ничего не услышал. Когда он обернулся, карабин уже был нацелен ему в грудь.

– Не вздумай поднимать шум, – предупредил Эндрю. – Нервы у меня на пределе.

– Глупо! – На черном лице не отразилось никаких чувств. – Что толку?

– Посмотрим. – Эндрю встал. – Делай, как я скажу.

Выходи из палатки. Я пойду сзади. Никаких криков, понял?

– Я понимаю только то, что ты занялся бессмысленным делом.

– Я сам разберусь. Давай!

Он посторонился, уступая Абониту дорогу. Оказавшись у него за спиной, он почувствовал смятение: ничего не выйдет, Абониту схватит его или по крайней мере успеет позвать на помощь… Эндрю еще крепче вцепился в карабин.

Когда приклад опустился на голову Абониту, он ждал, что это не произведет ни малейшего эффекта. Однако от удара у него самого заломило руки, а Абониту рухнул как подкошенный, не издав ни звука.

– Прости, Або, – сказал Эндрю и потащил потерявшего сознание друга в угол палатки. Однако тело оказалось слишком тяжелым, поэтому он решил, что лучше просто закрыть его койкой. Сделав это, он огляделся и остался доволен: вид палатки не вызывал подозрений.

Снаружи совсем стемнело. Пока он шел к ближайшему «ховеркрафту», никто даже не поднял головы. Неподалеку варился ужин, в воздухе висел вкусный запах. Кто-то напевал песенку – колыбельную племени фулани, как сумел определить Эндрю. Он поднялся на борт и оглядел панораму города.

В безоблачном небе уже загорелись звезды; сбоку к ним подбиралась луна. К западу и востоку виднелись силуэты мостов, по берегу тянулись знакомые очертания зданий. Эндрю посмотрел на светящийся циферблат; четверть часа – вот и все, что имеется в его распоряжении. Вполне достаточно, но и медлить не стоит. Он прошел, не вызвав ничьих подозрений, к носу судна. Часовой безразлично взглянул на Эндрю, когда тот склонился над проводкой, питающей прожекторы, – подумал, наверное, что намечается мелкий ремонт. Оторвать провода оказалось не так-то легко, но Эндрю упорно дергал их, пока не добился цели. Бросив концы проводов на металлическую обшивку, он двинулся к следующему судну.

Едва он успел вывести из строя все шесть прожекторов, как послышалась стрельба. Африканцы попробовали включить прожекторы, но не смогли этого сделать и в отчаянии заголосили. Последовала полнейшая неразбериха, однако длилась она совсем недолго: через десять минут все было кончено.

Наступившее утро было очень ясным – такого в Лондоне не случалось даже в былые времена. В солнечных лучах ослепительно белела скованная льдом Темза, сверкали крыши домов по обоим берегам, на которых еще лежал снег после последней метели. Даже нелепая кровля Фестивал-Холла обрела в это утро некое достоинство. В бодрящем воздухе угадывался крепнущий восточный ветер.

Дэвид, расположившийся в одном из «ховеркрафтов», велел привести Абониту.

– Как вы себя чувствуете сегодня утром, генерал? – поинтересовался он.

– Голова побаливает. – Абониту чуть улыбнулся. – У нас, чернокожих, как вам известно, крепкие головы.

– Я рад, что обошлось только этим, – усмехнулся Дэвид.

– Можно спросить, что вы собираетесь с нами делать?

– Я как раз раздумываю над этим. Когда Гарольд разбил норвежцев при Стамфорд-Бридже,[24] он выделил им двадцать четыре корабля, чтобы они могли добраться до дому и рассказать там о своей участи. Мы могли бы выделить вам один «ховеркрафт». Придется потесниться, но так как у вас не будет ни оружия, ни припасов, места должно хватить.

– Припоминаю, – сказал Абониту. – Несколькими днями позже они лежали мертвыми вблизи Гастингса, а Вильгельм-Завоеватель захватил Англию.

– Англичане умеют учиться на своих ошибках, даже если они были допущены тысячу лет назад. Если бы Гарольд, собирая свои силы, не покидал Лондона, все могло бы сложиться иначе.

– За нашей экспедицией последуют другие. Сколько времени вы будете собирать свои силы?

– Надеюсь, не слишком долго. Возможно, мы уже скоро сможем отбить у непрошеных гостей охоту совать к нам нос. Мы собираемся снять занятный фильм о конце нигерийской экспедиции – разоруженные остатки загружаются в корабль, доставивший было подкрепление. Думаю, это будут эффектные кадры.

– У вас не осталось телепередатчиков, – улыбнулся Абониту. – Но, даже если бы они были, в Африке все равно не приняли бы вашу программу.

– Верно. Но раз мы теперь имеем на вооружении эскадру «ховеркрафтов», то, думаю, настало время снова устанавливать цивилизованные контакты. Насколько я понимаю, у Совета африканских государств есть база в Сен-Назере. Думаю, что если фильм попадет туда, некоторым государствам захочется им воспользоваться, пусть даже не Нигерии.

– Да, это так. – Абониту помолчал. – А все же жаль.

Мы могли бы вам неплохо помочь.

– Вы можете сделать это и сейчас, – ответил Дэвид. – Мы не такие гордецы, чтобы отвергать помощь. Пожалуйста, присылайте к нам купцов, даже миссионеров, если захотите. Единственное, что мы требуем для начала, – это чтобы наша независимость была признана сразу, а не спустя много поколений борьбы. Так было бы легче и для вас самих.

– Вы предлагаете и нам учиться на ваших ошибках?

– Почему бы и нет? – Дэвид рассмеялся. – Статус доминиона – самое меньшее, на что мы можем согласиться.

Так и скажите им в Лагосе.

– Мне могут не поверить.

– Поверят, если пораскинут мозгами.

– Наверное, вы правы, – кивнул Абониту. – Может, я еще вернусь – но уже с миссией доброй воли. Или в качестве посла.

– Посол – это то, что надо. С подарками, собранными на берегах процветающей Африки. По-моему, лучше всего остановиться на табаке и кофе.

– И бренди, – подсказал Эндрю.

– Да, – согласился Абониту, – и бренди.

Он обернулся к Эндрю, и их взгляды встретились в первый раз после событий прошедшей ночи.

– Я был прав, что не доверял тебе, не так ли? Но неосторожен.

– Прости меня, – произнес Эндрю. – Мне было нелегко на это решиться, с какого угла ни посмотреть.

– Ты тоже проявил неосторожность. Или чрезмерную Щепетильность. Дал понять, что твоей преданности нам пришел конец. Это был благородный поступок. Не думаю, чтобы твой друг, с которым мне довелось познакомиться, поступил бы так же.

– Нет, – согласился Дэвид, – я бы так не поступил.

Абониту продолжал смотреть на Эндрю. На его лице появилась гримаса сожаления.

– Жаль, что ты не вернешься с нами, – сказал он.

– Ты обеспечил бы мне безопасность, если бы я согласился вернуться?

– Мы – цивилизованный народ, – улыбнулся Абониту. – Хотя, быть может, лучше действительно повременить.

В конце концов, это твой дом.

– Да, – сказал Эндрю и перевел взгляд с Абониту на город, белеющий за окном. – Это мой дом.