— Да нет, я не жалуюсь, — ухмыльнулся Винс — Честно говоря, мне даже нравится, что ты поздно встаешь.

— А почему? — Тори уже начала привыкать к его вечным подколам и стала сама отвечать тем же. — Потому, что хоть утром не мозолю тебе глаза? Я знаю, тебе смотреть на меня противно... — Она засунула руки в карманы джинсов, копируя характерный жест Винса.

— Отнюдь не противно, Виктория. А очень даже приятно. — Теперь в его насмешливом голосе сквозила, неприкрытая чувственность. Неожиданно он набросил на нее петлю из портьеры, той самой, которую Тори швыряла в него, и резко притянул ее к себе. — Ты даже не представляешь, как мне приятно. А что касается твоего взрывного нрава, — это только доказывает, что с годами ты не порастеряла свою подростковую горячность, как говорится, былой задор.

— И ты, кстати, тоже. — Словно защищаясь, Тори выставила руки вперед и уперлась ему в грудь. — Ты еще погорячей меня будешь.

— В таком случае, если мы, паче чаяния, все же окажемся в одной постели, надо будет, чтобы кто-то стоял рядом с огнетушителем.

Тори чувствовала, как его сердце бешено бьется в груди. Винс наклонился к ней, и она закрыла глаза в ожидание поцелуя. Но вместо этого он проговорил:

— Заводить интрижку с кузиной — это, знаешь ли, чревато... Я бы не одобрил. В общем и целом. — Его горячее дыхание обожгло ей щеку.

Ну конечно. Она для него не просто девчонка с улицы, с которой можно закрутить любовь, а потом бросить, когда надоест. Они как-никак родственники — пусть не кровные, а связанные через повторный брак. Определенные нормы все-таки существуют, и с ними надо считаться.

— А кто сказал, что я собираюсь заводить с тобой интрижку? — не без вызова осведомилась Тори, хотя она и сама заметила, как у нее дрожат руки.

Он тоже заметил. И не только это, но и лихорадочный блеск ее глаз, и нервное подрагивание губ.

— Но ты уже, кажется, завела. — Он улыбнулся, но как-то напряженно. — Похоже, ты попалась...

Да уж, мысленно согласилась Тори. Причем попалась основательно. Он смотрел на нее пристально, жадно. Его глаза горели тем же голодным и ненасытным огнем, какой, наверное, полыхал и в ее глазах. Желание, которое она так долго сдерживала в себе и которое, стало от этого еще сильнее, рвалось наружу. Тори закрыла глаза, не в силах больше выдерживать его взгляд.

— И ты тоже... — Голос ее сорвался.

Тори чувствовала, как напряглись его мышцы, и поняла, что он с трудом сдерживает себя. В какой-то пугающий, но восхитительный миг ей показалось, что он сейчас даст себе волю... и сделает что-то такое, что поставит их обоих в положение, из которого только один выход...

Но тут в дверях показался кто-то из маляров и окликнул Винса. Он с сожалением вздохнул, отпуская Тори. А ей, как ей не хотелось, чтобы он уходил, хотя она понимала, что должна радоваться, что их так кстати прервали, иначе она бы не устояла.

Тори уже поняла, что влюбилась в Винса. Зачем отрицать очевидное? И он тоже, наверное, это понял. Быть может, именно поэтому в последние дни его с ней общение сводилось в лучшем случае к беззлобным поддразниваниям, а в худшем — к равнодушной терпимости.

Она знала, что ей пару раз удалось удивить его по-настоящему. Прежде всего, любовью к поэзии, которую — и ей было теперь очень приятно это осознавать — она унаследовала от Роджера. Потом своим неподдельным интересом к его работе и увлечениям. Ей было действительно очень интересно с ним общаться. Он знал необыкновенно много, разбирался практически во всем, мог говорить на любую тему.

Однажды, когда Винс возил ее на прогулку в один маленький городок на побережье, он с таким артистизмом прочел ей наизусть «Балладу о морском волке», что Тори смеялась до слез. А потом он сказал, что на создание стихотворения автора вдохновила прогулка по тем же самым местам, где они шли сейчас. Тори этого не знала и в который раз поразилась его эрудиции.

— А свой «БМВ» он, наверное, ставил на той же стоянке, что и мы, — хихикнула она.

— Вполне может быть, — улыбнулся Винс.

Тут как раз начался дождь, настоящий ливень, и они рванули бегом к машине.

— Хотя он, скорей всего, ездил на «мерседесе», — добавил Винс, когда они с Тори, вымокшие до нитки, забрались наконец в машину. Оба смеялись как сумасшедшие.

А еще Винс ездил с ней кататься верхом. Он учил ее, как надо правильно держаться в седле. После нескольких уроков Тори почувствовала себя намного увереннее. Флоранс, слава Богу, при этом не присутствовала. Хотя Тори знала, что Винс периодически с ней встречается.

Впрочем, какое мне дело? — урезонивала себя Тори. Но все равно всякий раз, когда она представляла себе Винса с Фло, у нее все обмирало внутри. И в тот вечер, когда она возвратилась домой с благотворительного концерта, организованного супругой Марка — очень милой, «домашней» женщиной из породы пышечек и ярой общественницей, — она едва не сошла с ума, когда обнаружилось, что Винс провел все это время с Флоранс.

И при этом он делал все для того, чтобы у нее, Тори, не завелся хоть какой-то мало-мальски серьезный поклонник. Естественно, на нее обращали внимание, но Винс сразу же пресекал все попытки потенциальных ухажеров познакомиться с ней поближе. Когда они «выходили в свет», Винс, едва заметив, что кто-то заглядывается на Тори, сразу давал понять, что здесь делать нечего. Причем ему стоило лишь просто по-хозяйски приобнять Тори за плечи или мрачно взглянуть на возможного претендента, и тот сразу же испарялся.

— Почему ты ведешь себя так, словно я твоя собственность? — возмутилась Тори, когда они уходили с обеда, на котором собрались приятели Винса. Тогда он вспугнул одного симпатичного блондина, с которым у Тори завязалась забавная и увлекательная беседа. Молодой человек ушел с обеда как-то уж слишком поспешно и явно раньше, чем собирался. — У тебя что, есть какие-то на меня права?

— Вот-вот, права, — сухо заметил он, открывая перед ней дверцу машины. — Я вообще собственник по натуре.

— Это твои проблемы, — парировала Тори.

Больше всего ее бесило то, что Винс вроде бы и не питал к ней никакого особого интереса. Быть может, она его забавляла. Но не более того.

— К несчастью, я не твоя собственность.

— К несчастью? — переспросил он насмешливо, усаживаясь за руль.

Тори тут же пожалела о неосторожных словах.

— К несчастью для тебя, Винс!

Услышав это, он от души рассмеялся.

— А где сейчас твой дружок Дигби? — спросил Винс через пару секунд неожиданно серьезно.

Даже если он и заметил, как Тори стиснула зубы, то не подал виду. Впрочем, она не видела Тома с того самого злополучного дня, когда он высадил ее у дверей Уотер-холла. И очень надеялась, что ей повезет и она больше никогда его не встретит. На душе у нее стало сумрачно, а в сердце поселилась смутная тревога. В последнее время у них с Винсом все вроде бы стало налаживаться. А Дигби, пожалуй, был единственным человеком, способным в одночасье нарушить хрупкую гармонию их взаимоотношений.

Винс ждал ответа. Но пауза слишком уж затянулась. И Тори решила, что будет лучше вообще промолчать. Тогда Винс произнес с неожиданным раздражением:

— Давай покатаемся. Не возражаешь?

Он свернул с главной дороги на узкую улочку, которая вела к вересковой пустоши и холмам.

— А если бы возражала, ты бы меня послушал? — Тори очень старалась, чтобы фраза прозвучала легко и непринужденно. Хотя, если честно, сейчас ей больше всего хотелось оказаться у себя дома в Ванкувере. Подальше от этого непостижимого человека. Чтобы потом мучиться и страдать потому, что она, может быть, больше уже никогда не увидит его. А так, скорее всего, и будет. Ведь Винсент Ллойд вряд ли помчится за ней вдогонку.

— Нет, — коротко бросил он, сосредоточив все свое внимание на дороге.

Дорога резко шла в гору, мимо домиков, тихих сонных садиков в цвету. Когда они достигли вершины холма, стали видны зеленые с золотом поля, раскинувшиеся внизу, а за ними — потрясающая панорама залива.