Матрёна терпеливо ждала, когда Чёрный очнётся. Она уже могла чувствовать, что между ним и городом внизу происходит нечто, но пока не улавливала, что именно. Но вот Антон перевёл на неё сияющий взгляд и кивнул на выход:

– Идём?

– Да. – Она первая ступила на лестницу вниз.

Они обошли здание и поднимались к турникетам у входа в музей, когда девушка испуганно ахнула. Следом за ними к очереди пристраивались двое в уже знакомых им строгих костюмах. Антону пришёл в голову глупый вопрос: «Неужели им не жарко?» – И тут же он понял ответ: «Нет. Им не жарко, потому что они не люди. Невозможно представить Седого, страдающего от жары. Эти такие же». Они почти вбежали внутрь, другого пути для отступления не было.

– Бежим? – Девушка потянула его прямо к выходу через весь зал.

Они высунулись из дверей и тут же рванулись обратно, натолкнувшись взглядами на ещё одну чёрную парочку, занявшую место возле выходных турникетов. Первая двойка уверенно направлялась к ним. Несмотря на то что в зале было довольно много народу, казалось, что преследователи идут по широкой просеке – перед ними расступались. Антон вспомнил, что нужная им икона должна находиться в левой части, поспешил туда. Люди в чёрном свернули за ними.

Он шарил глазами по висящим иконам. Не та, не та, снова не та.

– Вон она! – воскликнула Матрёна.

Они побежали. Наталкиваясь на людей, извиняясь на бегу, уворачиваясь, огибая группы туристов, они неслись к единственной иконе, в верхней части оклада которой раскинулся треугольник в ореоле лучей, как испуганные дети к маминой юбке. Прибежали, взявшись за руки, остановились, запыхавшись, подняли глаза. И по ним ударило сияние Кали Ма, ослепило, заставило на мгновение зажмуриться, чтобы тут же распахнуть глаза вновь, поглощая, принимая в себя безжалостный беспощадный огонь. Лучи сверкали, как боевые клинки, звенели металлом, резали острыми гранями, обжигали. И боевые клинки ударили из их глаз, когда они, по-прежнему держась за руки, обернулись к подходящим врагам.

Люди в костюмах остановились. Их разделяло несколько шагов, но ослепляющий огонь Кали, струящийся из треугольника над иконой и из глаз этих двоих, провёл невидимую черту, которую не могли преодолеть посланцы враждебной Силы. Долго, бесконечно долго они молча смотрели друг на друга, двое против двоих. Потом люди в чёрных костюмах развернулись и удалились к входным дверям.

Матрёна сразу же закрутила головой, высматривая, где здесь можно присесть. Антон тоже чувствовал себя сдутым воздушным шариком – пришла реакция. Сила поддержала их и спряталась, перегруженная нервная система теряла управление телом. Ноги подкашивались, голова кружилась, слабость подступала к сердцу, оно стучало с частыми перебоями. А отдыхать было негде. Тогда они просто уселись возле стены рядом с иконой, препоручая себя заботе Великой Матери. То ли Мать действительно защитила их, то ли ещё по какой причине, но им никто не сделал ни одного замечания.

Они проторчали в музее до закрытия. Время от времени то Антон, то Матрёна выглядывали из выходных дверей, видели неизменную стражу и скрывались обратно. На вопрос служащего музея, почему они находятся в нём столь долго, Антон ответил, что у его девушки случился приступ агорафобии, когда они поднялись на галерею, она боится выйти на улицу, но они надеются, что это пройдёт, если они подольше посидят в помещении. Мужчина что-то сказал охраннику, видимо, попросил присматривать за подозрительной парочкой, но не выгнал.

Выходить всё же пришлось. С последними посетителями они покинули музей и медленно пошли к турникетам. Внизу, возле лестницы, дежурили уже четверо «сторожевых псов».

– Спускаемся, сразу беги, лови тачку и сваливай, – приказал Антон.

– А ты? – возразила Матрёша.

– Без тебя я разберусь.

Они шагнули с последней ступени, фигуры в чёрном качнулись к ним, тогда девушка со всех ног понеслась к дороге, а Чёрный встал между нею и четвёркой врагов. Они приближались, выстроившись в линию. Он начал спиной вперёд отходить от собора, поднял тяжёлую трость, крутанул её, набирая разгон, и ударил по крайнему. Человек, не меняя скорости приближения, легко двинул рукой и зажал его трость под мышкой. Антон резко дёрнул рукоять на себя и тут же слитным движением послал вперёд, вонзая остриё кинжала под подбородок опешившего врага. Длинное лезвие снизу вверх прошило горло и ушло в мозг. Чёрный оттянул клинок на себя, одновременно подхватывая ножны, отбирая их у мертвеца. Краем глаза он видел, как Матрёша садится в остановившееся такси. Тогда он сложил трость, развернулся и побежал, как ещё никогда в жизни не бегал.

Замешательство противников подарило несколько секунд форы. Он пролетел, не разбирая дороги, через парк, мимо статуи создателя города, и, только оказавшись на набережной, понял свою ошибку – впереди вода. Бегать по воде он пока не умеет. Но на воде качалась целая цепочка разнообразных причалов, заманивающих туристов и праздно гуляющих покататься на кораблях. Громкоголосые дамы с мегафонами в руках соревновались в россыпях обещаний. «Только у нас», «самый популярный маршрут», «недорогие цены», «все достопримечательности», «судно отправляется прямо сейчас» неслось отовсюду. Антон проскакал по трапу мимо касс, затем по палубе пришвартованного судёнышка, перемахнул через леера и полоску воды на соседнее, как раз отходящее, и ворвался в узкий коридор, ведущий в нижний салон, едва не сбив с ног стоящую там девушку. Она собиралась задраить входную дверь.

– Вы куда, молодой человек?! – возмутилась она. – У вас есть билет?

– Есть, – бросил Антон.

Кораблик отходил от причала и выкатывался на чистую воду. Сейчас они выйдут из-под прикрытия чужого борта.

– Да закрывай же!

Он схватился за рукоять двери и захлопнул её, едва не придавив руку морячке. Тут же раздался выстрел и звонкий удар – по железу чиркнула пуля и ушла в рикошет. Девушка взвизгнула и стремительно начала бледнеть.

– Что тут происходит? – Из салона поднялся парень в чёрной форме охранника.

– Я вошёл, – сообщил Антон.

Девушка прислонилась к переборке и молчала, но вроде бы падать в обморок передумала.

– Билет есть?

– Нет, – честно признался он. – Не успел купить. Можно приобрести на борту?

Парень хмуро смотрел на него.

– Да, – Антон постарался как можно более обезоруживающе улыбнуться, – куда мы идём?

– В Кронштадт, – буркнул охранник. И добавил, уже спокойнее: – Стволы есть?

– Нет. – Чёрный поднял на вытянутых руках трость и повернулся, демонстрируя, что спрятать пистолет ему просто негде. Под чёрной открытой майкой и лёгкими джинсами это дело не скроешь. Подсумок на бедре тоже не походил на кобуру.

– Ладно, иди вниз. Да не проходи в салон, стой у трапа, пока в залив не выйдем.

– Понял, – коротко кивнул Антон.

Через четверть часа девушка очухалась, обрела способность говорить и начала экскурсию. Они бодро переваливались на небольших волнах, а она рассказывала пассажирам историю Кронштадта. Антон тоже спустился вниз и слушал, больше ничего не оставалось. Он узнал, что на гербе города есть высокая башня с фонарём и короной, а также что именно в Кронштадте была самим Петром основана первая масонская ложа России. Произошло это после возвращения государя из Европы в 1717 году.

– Вы туда и назад? – тихонько, чтоб никому не мешать, спросил Антон охранника.

– Да. Там ещё небольшая экскурсия, Синий мост, пуп земли, потом немного по парку и всё. Ту-ту обратно.

Тут Чёрный понял, кого он встретит на пристани, если вернётся этим же катером.

– Я тогда сойду на берег, ладно?

– Как хочешь. Не влипни и там тоже, городок морской, с характером.

– Я постараюсь, – улыбнулся Антон. Он не понимал, чего ради ему симпатизирует незнакомый парень, но это было как нельзя кстати.

До Синего моста он дошёл вместе со всеми – было небезынтересно самому полюбоваться на «пуп земли», раз уж его сюда занесло. Он видел Гринвич, где начинается отсчёт координат Земли по параметрам неба. Здесь, наоборот, находится та самая точка Земли, откуда ведут счёт координаты неба – по нулю Кронштадтского футштока производится отсчёт высоты полёта всех летательных аппаратов. Действительно, пуп, верно замечено. Говорят, его так Гагарин назвал, с тех пор и пошло.