– На что?

– Ты говорила, что оказалась в полутёмной комнате.

– Да.

– Попробуй увидеть её сейчас. Так, как тогда видела.

– Я смотрела сверху!

– Так и смотри. Ты смотришь из-под потолка. Вспомни, как ты смотрела.

– Да, смотрю сверху, там темно, но не совсем. Вижу фигуры.

– Сверху?

– Да. Там ты и ещё один человек. Я его не знаю.

– Ты сейчас видишь этого человека?

– Да. И я вижу книгу! У меня получилось! Ой! – Матрёша прислала покаянную рожицу. – Я вылетела… Обрадовалась и всё потеряла. Прости.

Антону показалось, что через расстояние и сеть проводов он услышал её всхлип.

– Ничего. Давай попробуем снова. Возвращайся в офис.

Почти минуту от Матрёны не было сообщений. Потом пришло расстроенное:

– Я не могу. Не могу войти. Как стена какая-то. Упираюсь, и всё.

Теперь замолчал Чёрный. Он думал. Потом уточнил:

– Ты сейчас пробовала повторить предыдущий проход?

– Да. По новой.

– Давай иначе. Давай начнём с рынка. Из прошлого. Ты идёшь, тебе становится плохо. Вот в это войди.

– Мне плохо, – повторила Матрёша. – Темнеет в глазах. Меня усаживают на крыльцо. Хочется лечь. Я падаю. Падаю, как в канал, лечу. Я в офисе.

– Спокойно, не торопись. Просто смотри, без эмоций.

– Да, я смотрю. Два человека, ты и ещё один.

– Ты его хорошо видишь?

– Плохо. Сверху неудобно.

– Опустись ниже.

– Получилось. Вижу его.

– Рассказывай.

– Мужчина, старый. Лет пятьдесят. Или сорок.

Антон невольно улыбнулся: для девятнадцати лет сорок – это действительно старость.

– Толстый. Нет, скорее плотный, он больше тебя, и у него живот. Высокий.

– Лицо видишь?

– Сейчас. Лицо крупное, волосы не длинные, но и не короткие. Как отросли, они вьются. Видно кудри. Есть чёлка, набок зачёсана. Нос широкий, крупный такой. Губы тоже, не очень крупные.

– Глаза?

– Не понять. Не вижу. Они никакие.

– Ещё что?

– На нём куртка, коричневая с зелёным, как замша. Расстёгнута. Рубашка, зелёная. Нечёткий цвет, может, серая. Чёрные штаны, казаки. Чёрные. У него книга.

– Где?

– В руках. На обложке крупные цифры – два – ноль – один – два. И три человека, один в ковбойской шляпе. Он говорит что-то. Тебе.

– А я где?

– Ты сзади меня. Сейчас. Ты в чёрных джинсах. Чёрный свитер. Подсумка нет. И кольца не вижу. Ой!

– Что случилось?

– Ты мне подмигнул. Ты говоришь, что я опоздала. Что ты мне всё расскажешь. Говоришь не словами, а как мысленно, что ли. Но я всё понимаю.

– А этот человек что?

– Ничего. Он странный какой-то. И мне неудобно, не по себе. Но любопытно.

– Что дальше?

– Он отдаёт тебе книгу. Даже вручает. Ты смутился. Он сказал: «Вот тебе твоя книга. Ты молодец, что не испугался и написал».

– Я взял?

– Да. Ты говоришь, что это не только твоя заслуга. Он говорит, что книга не случайна, она поможет тебе что-то понять.

– Что?

– Не знаю, он не сказал. Все, кто с ней как-то связан, они не просто люди, у них не простая судьба. Или другая, не как у всех. Но не «тяжёлая».

«Гм, – подумал Антон. – Мягко сказано «не простая»!»

– Книга тебе как-то поможет в будущем. Она для тебя как щит. И она провокация. Но это хорошо.

– Провокация – хорошо? – не удержался и перебил Чёрный.

– Ты вызвал резонанс. Есть силы, которые её приветствуют. Есть, кому это невыгодно. Ещё есть третья. Третья сила. Она сверху. Они не знают, за кого она.

– Они – это первые две силы?

– Да. Две первых. Ещё он что-то о войне сказал, я не поняла. Не уловила. Про войну Сил.

– Первых двух?

– Непонятно. Он дальше предсказывает тебе.

– Что?

– Будет трудный период. Для тебя, сложный. Крайне плохого не случится. Будет хорошее, но сначала трудности.

– Мы с ним просто так говорим?

– Нет. Непонятно. Мы с тобой мысленно. Вы словами. Непонятно как.

– Он про отца что-то сказал?

– Нет. Ничего. Дальше. Действуй по инструкциям, тебе их будут передавать по каналу. Будет переоценка ценностей. Жёсткая. Не бойся, жизнь не закончится. Но нужно будет прислушиваться.

– К чему?

– Это новый этап. Всё становится с ног на голову. Не нужно паниковать.

– Хорошо ему говорить, – буркнул Чёрный. – Его бы сюда.

– Период будет недолгим. Непонятно, относительно чего. Мне непонятно. У тебя будет длинная жизнь.

– А о группе он что-то сказал?

– Нет. Совсем. Только о тебе. Про тебя.

– Странно.

– А теперь про меня! Я знаю. Мне нельзя уйти. Откуда уйти? «Ей будет несладко, но ей нельзя уйти».

– Он тебя видит?

– Непонятно. Похоже, да. Не сбивай.

– Молчу.

– Это всё из-за книги. Ты что-то задел, это такая реакция. Ты под прицелом. Всё закончится хорошо. Всё пройдёт, тебе помогут Силы.

– Спросить бы его, какие Силы?

– Не знаю. Я не всё могу понять как слова. – Матрёша совсем не была опытным медиумом. – Что-то понимаю по ощущению, ЗНАЮ, что сказано про это и так. Не дословно. Иногда слова.

– Вот, снова. Сложный период. Закончится удачно. Будь осторожным и осмотрительным с… С лишними людьми? Я не понимаю.

– Я тоже.

– Большая часть плохого уже прошла. Он на тебя надеется. Кажется, ты понял, о чём он.

– Замечательно. Ещё бы мне здесь это понять.

– Мишу искать не нужно, он пустой. Проф не виноват. Его разыграли. В комбинации, как пешку. Ты узнал вовремя.

– Конечно, вовремя, понять бы теперь в какое?

– Подожди. Что-то про время. Не разобрать. Не понимаю. Ещё. Ты подобрался слишком близко. Осталось поднажать.

– Подобрался к чему?

– Ты не понял. Ты там это не понял. Но не спросил. Искать надо здесь.

– Это ты говоришь?

– Нет, он. Я не понимаю, что значит «здесь». О чём он.

– Пойди туда не знаю куда.

– Подожди. Я устала. Не могу чётко поймать. Он что-то ещё говорит. Плохо слышно. Теряю настрой. А, вот! Ты найдёшь… Всё! – Матрёша прислала жирный восклицательный знак. – Я вылетела.

– Что я должен найти?

– Не знаю. Ты так обрадовался, что меня оттуда снесло. От твоих эмоций. Кажется, что-то очень важное.

– Можешь пересказать, о чём была речь в конце? Хоть приблизительно.

– Что-то про зоны. Что твоя упорность будет вознаграждена. Он как бы это одобрял. Но это я так понимала. Ещё про другие миры, только про переход. Не поймалось.

– Матрёшечка, ты у нас молодец! – подбодрил девушку Антон.

– Ага, молодец, теперь мне в себя приходить надо. А то я не знаю в ком.

– Приходи, конечно.

– Всё! Я пошла чай пить. И спать. Смертельно устала.

– Спасибо. Ты очень мне помогла. – Антон послал смайл с поцелуем благодарности.

– Пожалуйста! – Матрёшин смайл помахал ручкой, и следом пришёл служебный текст: «Пользователь закончил разговор».

Чёрный открыл окно «истории сообщений» и старательно скопировал лог. Надо всем этим предстояло очень упорно думать.

В течение дня подумать так и не удалось – он ни на минуту не оставался один. Девчонки и так не оставляли больного своим вниманием, а тут как сговорились. Татьяна посмотрела на сборище и махнула рукой: гулять так гулять!

– Давай в Интернет, Чёрный, заказывай суши!

Night пользовалась его особым отношением к своей персоне и могла позволить себе иногда покомандовать. Она умудрялась всегда оказаться рядом и всегда быть уместной. Не мешала, когда следовало не мешать, вступала в беседу, когда вступить следовало. Ей удавалось очень гармонично вливаться в течение окружающей Чёрного суеты. В то же время она так же хорошо соответствовала и покою. Когда-то давно ей случилось натворить глупостей, попав в лапы опытного манипулятора, так ведь идеальных нет. В столкновении со Снежным Волком Антон и сам едва не потерпел поражение. Только упорство товарищей помогло ему вырваться из искусно сплетённой паутины интриги. Тогда из-за Night на сторону ушла часть материалов «Немана», но Чёрный это давно простил. И даже почти забыл.