Фашист выдохнул

— Тоже мне, друг… Таких друзей: за х… и в музей. Меня уже год как пасут. И всё, по твоей милости…

— Да, кто пасёт-то? — Китяж реально не понимал, чем недоволен Фашист, по этому и хотел расставить «все точки над Ё», — И с чего ты решил, что это из-за меня?

— А из-за кого? — иронично передразнил его Фашист, — Из-за папы Римского, что ли? Нет, Китяж, — он погрозил пальцем Тяжину, — Я в твои игры больше не играю. Я до пенсии хочу дожить при своих, маленьких, но, всё же, звёздочках. Знаешь, какая у прапорщиков пенсия?

— У тебя выходное пособие хорошее, — усмехнулся Китяж, намекая на схроны, коих, по рассказам самого Фашиста, у него их было превеликое множество.

От этого Фашист изменился в лице, и с кривой ухмылкой, покрутил пальцем у виска, а потом этим же пальцем постучал себя по уху. Фашиста слушали и Тяжин изменился в лице. Он это понял.

— Гестапо? — спросил он намекая на «особый отдел».

Фашист лишь молча пожал плечами и протянул ему клочок бумаги. Кирилл развернул и прочитал: «В 19.00, У МЕТРО ПРОСПЕКТ ПРОСВЯЩЕНИЯ. ТВОЮ ЖЕЛЕЗКУ ПРИВЕЗУ ПОЗЖЕ.»

Тяжин кивнул и протянул бумажку обратно. Фашист достал сигарету, зажигалку, прикурил и поджог клочок, который вернул ему Тяжин.

— Ладно, — махнул рукой Кирилл, — Вижу, был Фашист, да вышел весь. Спёкся ты, прапорщик?

— Спёкся, спёкся, — грустным голосом ответил Фашист, а сам весело подмигнул Кириллу, — Ты извини, Тяжин. Но сюда больше не приезжай. И не звони мне… НИКОГДА. Не смогу я тебе больше помочь…

— Не, зарекайся, прапорщик, — Кирилл всё понимал. Не может он сейчас говорить, значит расскажет вечером, — Может, когда-нибудь, и ты ко мне обратишься… Бывай, он махнул рукой и пошёл к выходу.

К семи вечера, у станции метро «Проспект просвещения» появился необычный автомобиль. Да даже не один, а ДВА! Военный Хаммер и его прадедушка — старина Виллис, коих, по Ленд-лизу было привезено в Советский Союз огромное количество. Конечно, не многие из них дожили до двадцать первого века. Но состояние этого «Вилли» было просто великолепное. На штатных местах висели лопаты, канистры, ящики, тросы и прочее навесное. Краска была такой, будто автомобиль только что сошёл с конвейера. Оливковый, с белой, пятиконечной звездой на капоте. И, конечно, без дверей.

Из «Хаммера» вышел крепкий мужчина средних лет и подошёл к «Виллису». Тот, что сидел за рулём ретро-автомобиля, что-то быстро сказал подошедшему и поехал в сторону Выборга. Крепкий мужчина сел за Хаммер и поехал в том же направлении.

На посту ГАИ именуемом «Осиновая роща», странный эскорт свернул в сторону посёлка Юкки, а оттуда на Приозерск.

Последующий опрос населения показал, что в Касимово и Агалатово машины видели. Видели их и на трассе. Но вот дальше, на повороте на Грузино и Керро, их не видели. Где растворились два военных джипа, в каких лесах? Этого сотрудники «особого отдела» доложить не смогли.

Начальство, конечно, их по головке не погладило. Выяснили, кто виноват, и наказали, кого попало. С тех пор, в машине у объекта под псевданимом «Левша», стоял радиомаяк. Вот только толку с него было, как с клизмы, которую тыкают в ухо.

Километрах в двух от Агалатово есть неприметный поворот в лес. По старой, разбитой, лесной дороге надо проехать ещё метров триста и выйдешь на поляну. За поляной, старый, заброшенный пионерлагерь или база отдыха. Здесь обычно проходят большие сценарные игры любителей пейнтбола. В лучшие времена, на 9 мая здесь собиралось больше тысячи человек, чтобы от души залить друг друга краской.

Сейчас здесь было тихо. Готовиться к майской игре начнут только через две недели, так что, место шикарное. С дороги не видно, тихо и открыто.

Фашист, на своём Виллисе ехал первым, и соответственно, первым затормозил. Выскочил через пустой проём двери и подбежав к Хаммеру, сказал Китяжу:

— Вставай «зад в зад». Если нас пасут, то перегрузим незаметно.

Кирилл так и сделал. Припарковавшись, как просил Фашист, он вышел из машины и открыл задний бортик.

Фашист почти мгновенно переложил серебристый кейс к Тяжину в Хаммер.

— Что, Андрюха, неужели всё так серьёзно?

— Ещё хуже, — ответил Фашист прикуривая сигарету и протягивая пачку Тяжину.

— Спасибо, я бросил, — улыбнулся Кирилл, — Рассказывай.

— Мобилу в машину положи, и пойдём, отойдём в сторонку, — недоверчиво ответил Фашист. Кирилл сделал так, как велел прапорщик, ещё, на всякий случай, отсоединив аккумулятор от телефона.

Отойдя от машин метров на пятьдесят, старые приятели остановились.

— Ты что это, Саныч, перестрелки устраиваешь в центре города. Всех ментов, Комитетчиков, Военную разведку на уши ставишь?

— Так, это когда было, — развёл руками Кирилл.

— Было может и давно, да у меня, с тех пор — говно! Особисты сели так, что проходу не дают. Мы, говорят, глаза закрыли по указке сверху на твои приключения в пионерлагере, да только твой дружок учудил. Так что извини, парень, но ты у нас теперь, на особом контроле. Короче, телефоны слушают, слежка тотальная, и прочие бигуди… Так что извини, Китяж. Ствол я тебе не сделал. Только пристрелять успел… и подарочек приготовил.

— Что за подарочек, — Кирилл не очень любил всякого рода сюрпризы, тем более, когда дело касается оружия.

— Самый, что ни на есть, Фашистский, — прапорщик хихикнул, — всё увидешь…

— Ладно, — махнул рукой Тяжин, — Ты извини, коль виноват…

— Проехали, — Фашист стукнул его кулаком в плечо, — Ты, вот что… Дуй в «Солдат удачи». Там работает парень. Зовут его Алексей.

— Фамилия?

— Не к чему тебе его фамилия. Спросишь Алексея. Он там один, — тут Фашист огляделся, не подсматривает ли кто, и перешёл на шёпот, — Скажешь, что от меня. От Фашиста, то есть. Он тебе игрушку даст. Игрушка та сделана из натуральной М-16. Стоит около тридцати штук… Ты парень с руками. Сообразишь, где какие пружинки и шплинты поменять? — прапорщик с хитрым прищуром заглянул Китяжу прямо в глаза.

Тяжин моментально понял, что Фашист имеет ввиду.

— Понял тебя, Андрюха. Соображу.

— Только прошу тебя, не впутывай ты меня больше в свои дела, — вдруг взмолился Анатолиев, — Я — старый, больной, плавучий чемодан. Мне эти темы уже во где, — он провёл ребром ладони по горлу.

— Спасибо тебе, дружище, — Кирилл протянул фашисту руку, — За всё тебе спасибо. И за прицел в Ханкале, и за прикрытие в пионерлагере… За то, что ты есть.

— Да, — Фашист расчувствовался, — брось ты, Тяжин. Лучше расскажи, как там Марина твоя?

И тут же понял, что спросил что-то не то, потому что Тяжин изменился в лице.

— Нет её.

— Как??? — удивился Фашист.

— А — ТАК. Закиров её убил… Взорвал… у меня на глазах… на меня хотел выйти… Сука… Ушёл он тогда в лагере… — Тяжин смотрел куда-то в пустоту и глаза его наливались кровью, — Найду я его. Он уже двоих близких мне людей… Найду, тварь…

— Найдёшь, Кир. Точно говорю тебе, найдёшь…

— Алексей? — перед Китяжем стоял крепкий, коренастый мужчина, постарше его, но помладше Фашиста. По выправке было видно — военный. Не простой. По походке Кирилл понял, что теперешний продавец, раньше походил по морям, по волнам.

Моряк тоже оценил Кирилла и, сухо кивнув, задал встречный вопрос.

— Кирилл?

— Точно, так, — улыбнулся Китяж и протянул через прилавок руку. Бывшие военные обменялись крепким рукопожатием.

— Андрей много рассказывал про вас, Кирилл, — продавец говорил просто, для поддержания разговора, а сам, тем временем, уже вовсю работал. Отточенными движениями, он достал из-под прилавка старенький, потёртый, деревянный ящик.

— Это мне?

— Да, — кивнул продавец, — Эту игрушку он просил для вас оставить. Сможете разобраться? — он откинул крышку и под ней Кирилл увидел старенькую, потёртую, автоматическую штурмовую винтовку М-16 и четыре магазина к ней.

— Не сложнее чем машину водить, — усмехнулся Китяж.