— Разве это мальчик? — спросила Алина и посмотрела на ключ. — Спасибо!

Маттей поднял брови.

— Да… нет… я не знаю. Думаю, что мальчик…

Алина смотрела на него сияющими от счастья глазами и старалась забыть все неприятности, с которых начался сегодняшний день.

— Главное, чтобы ты знал обо мне, мальчик я или девочка… когда я с этим ключом буду приходить к тебе.

— Да, уж это я знаю наверняка, — промолвил Маттей, стараясь при этом скрыть игривую ухмылку. Когда Алина предложила приготовить кофе, он не возражал. — Утро в редакции было очень напряженным. Я чувствую себя совершенно разбитым.

Взглядом полным любви смотрела Алина с галереи на Маттея, который лежал на диване, задрав ноги на спинку. Взглянув на его рабочий стол, она удивилась: стол был пуст. А главное — исчезла та папка с рисунками.

— Ты опять убирался? — спросила девушка и, встретив его непонимающий взгляд, уточнила: — Папка с рисунками…

Маттей снял очки, положил их рядом с собой на столик, вздохнул и закрыл глаза.

— А, я отнес ее в издательство. Срок давности истек. Они несколько раз мне напоминали.

К счастью, в этот момент, он не мог видеть ее лица, иначе все сразу бы понял по его выражению.

— Я… пойду приготовлю кофе, — запинаясь, проговорила Алина и бросилась в кухню, где в волнении села на стул, не в состоянии что-либо делать.

Что она может сейчас предпринять? Очевидно, Маттей даже не видел ее рисунки. И теперь она не докажет ему свой талант, ведь он отнес ее лучшие работы! А если в редакции поинтересуются, чьи это рисунки они нашли среди его работ?

— Ах, Боже мой! — вздохнула Алина. Все же ей следовало с самого начала вести открытую игру.

Но во всем был виноват Маттей — он и никто другой. Когда она в первый раз попыталась честно рассказать ему, кто она такая и чего хочет от него, Маттей ее выгнал. Ей не оставалось другого выбора, как начать эту комедию с машинисткой. А стоило ей все же попытаться открыть свое истинное лицо, он буквально набросился на нее со своей любовью и сексом, так, что она больше не могла даже слова сказать.

Конечно, в перерыве между страстью Алина все же могла найти время и покончить с этим недоразумением, но Маттей как-то так сумел все устроить, что никогда не возникало удобного повода для серьезного разговора. Во всем этом его вина…

Кофе! Алина подпрыгнула и кинулась к плите. Маттей определенно уже заждался.

Может быть, ей стоит спуститься вниз и все объяснить? Нет, исключено, ведь ей сейчас не убедить Маттея в своем таланте. К тому же в редакции, видимо, не обратили внимания на ее рисунки и не станут ничего сообщать Маттею. Может, кто-то из специалистов удивился, найдя в папке рисунки, решительным образом отличающиеся по стилю и технике от работ Маттея, но они не вызвали у них интереса и никто не стал ему звонить по этому поводу. Нет, определенно, ее рисунки без какой-либо оценки вернутся назад. И тогда у нее еще будет время объясниться по поводу своей маленькой проделки.

Кофе был готов, и Алина понесла вниз две чашки.

— Кофе готов, — начала она и замолчала, увидев спящего Маттея. Он повернулся на бок, и его голова лежала на подушке. Во сне он выглядел очаровательно — нежный, счастливый и беззащитный. Ей не удалось поставить чашки бесшумно, и Маттей проснулся.

— Алина, — пробормотал он и, не открывая глаз, начал шарить руками вокруг себя.

— Я здесь, — шепнула она, юркнула на диван, прижалась к нему, осторожно убрав его волосы со лба, и закрыла глаза.

Маттей удовлетворенно вздохнул, расслабился и… Когда Алина снова открыла глаза, Маттей сидел на диване, с любовью глядя на нее. Увидев, что девушка проснулась, обнял ее.

— Ты проспала два часа, — ласково сказал он и нежно ее побаюкал. — Не спеши вставать. Последние дни, даже недели, очевидно, утомили тебя.

— Больше, чем утомили, — прошептала Алина сонным голосом. — Мой работодатель очень много от меня требует.

— Я переговорю с ним, и он предоставит тебе более легкую работу, — улыбаясь, ответил Маттей, а Алина решила, что сейчас неподходящий момент рассказать ему о своих рисунках, по ошибке попавших в издательство. Да и никто не обратил на них внимания. В этом Алина была уверена.

Спустя два дня пришел почтальон. Алина находилась уже в ателье и увидела, как Маттей надорвал толстый конверт.

— Из издательства, — сказал он больше для себя, чем для Алины, читая сопроводительное письмо. Ознакомившись, в недоумении покачал головой. — Ничего не понимаю. Они хотят купить четыре «Рисунка из кафе» и еще четыре других: «Люди на перекрестке», «Водитель автобуса»… Но я их не рисовал!

Алина сильно поперхнулась кофе и мучительно закашлялась. Ведь это ее рисунки! Все восемь рисунков, тайно засунутых в папку Маттея!

— Я… я… — задыхаясь, хрипло произнесла она в надежде именно сейчас открыть глаза любимому на свою гениальность.

— Ты поперхнулась, бедняжка. — Маттей подошел и постучал ее по спине. — Глубоко подыши.

Алина хотела последовать его совету, но никак не могла глубоко вздохнуть и подавить кашель, а главное, собрать все свое мужество для окончательного и долгооткладываемого признания.

— Эти рисунки нарисовала я, — наконец с трудом произнесла девушка. — Это правда, что я всегда была твоей фанаткой, но я еще и выпускница Академии художеств и вначале только хотела заручиться твоей поддержкой. Для этого тайно положила свои рисунки в твою папку. Надеялась, что они попадутся тебе на глаза, ты их найдешь хорошими и с полным правом сможешь сказать за меня в редакции доброе слово. Я…

— Вон!

— Я действительно очень талантлива и, когда ты увидишь мои рисунки…

— Вон из моей мастерской!

Алина нервно рассмеялась.

— Ведь это несерьезно, Маттей, мое сокровище.

— Это серьезно, мое сокровище! Вон! — Его рука так решительно указывала ей на дверь, что Алина впервые усомнилась в том, что Маттей просто шутит.

— Ты не можешь меня выгнать, я лишь…

— Могу, это моя квартира!

—…я лишь пыталась доказать тебе свой талант.

— Алина, моя маленькая сладкая Алина, ты уже доказала свой талант! — Глаза Маттея яростно блестели за стеклами очков. — Ты обольстила меня и пыталась сделать пешкой в своей игре, ты хотела, чтобы я всюду превозносил твои рисунки.

— Все не так! Это ложь! — отчаянно протестовала Алина. — Я согласилась с местом машинистки только для того…

— Чтобы обольстить меня и сделать марионеткой!

— Прекрати! — крикнула она. — Что за нелепое выражение «сделать марионеткой», в нем нет ни капельки правды…

— Если здесь что-то или кто-то нелеп, так это я! — Маттей резко снял очки. — Я был так глуп, поверив тебе, да, я сейчас прекрасно узнаю в тебе фальшивую уборщицу. Вон!

— Чепуха! — выпалила Алина. — Без очков ты не сможешь отличить розового слона от полосатого кенгуру! Естественно, ты меня не узнал!

— Я не хочу больше тебя знать, ты фальшивая, розовая, полосатая змея! — бросил в ответ Маттей. — Вон из моей мастерской! Вон из моего дома! Вон из моей кровати! Вон из моей жизни!

— Я вообще не была в твоей жизни, ты, индюк надутый! — Алина в спешке собрала свои вещи и ринулась вверх по лестнице. — И никогда не вернусь в твою постель! Без меня теперь можешь делать своим «карандашом» все, что хочешь! Я не хочу больше ничего знать об этом!

— Вон!

— Да, да, да! Я уже поняла! — кричала Алина ему вниз с галереи. — Только никогда не надевай эти очки, иначе увидишь в зеркале самого большого осла во всей мировой истории, только что выгнавшего самую талантливую художницу Бельгии!

В гневе выскочила она в коридор и захлопнула за собой дверь с такой силой, что, казалось, затряслось все здание вместе с фундаментом. Когда страсти Алины несколько поутихли и на смену им пришла ужасная головная боль, она вдруг заметила стоявшего в дверях Рууда, очевидно, потревоженного грохотом. С поникшей головой, не говоря ни слова, Алина прошмыгнула мимо него в комнату и опустилась в ставшее родным кресло.