Наконец Вейл отодвинул от себя груду снимков головного мозга, и Фейт удивилась, ведь им еще немало осталось просмотреть. Хотя все остальные ушли в начале десятого, она уже поняла, что они с Вейлом уйдут не раньше полуночи.

– С меня довольно. – Он вытянул руки над головой. Рубашка плотно облегала его грудь.

Она быстро отвела взгляд и посмотрела на часы.

Может быть, она еще успеет пробежаться по магазинам?

Фейт вздохнула.

А может быть, нет.

Самые лучшие магазины одежды будут уже закрыты.

Прекрасно.

Значит, она наденет черное платье для коктейлей, купленное в прошлом году к Рождеству. Ей не слишком улыбалась мысль прийти на свадьбу в черном, но именно это черное платье с расклешенной внизу юбкой на худой конец подойдет для роскошной свадьбы избалованной прессой Шерон Уэйкфилд. Что касается приема, то и для этого случая она что-нибудь подыщет себе в своем скучном гардеробе.

– Он все еще ждет тебя?

Она, заморгав, посмотрела на Вейла:

– Кто?

Его голубые глаза потемнели.

– Ну, тот, от которого я тебя оторвал.

Он говорил так, словно нарочно задержал ее в офисе. Уже когда все ушли и она тоже стала подниматься, он спросил ее мнение по поводу истории болезни, которую только что прочел, вынудив ее остаться и изучить снимок.

Нарочно ли он задержал ее? Какие у него для этого были причины?

Она глубоко вздохнула, говоря себе, что устала, воображая все что угодно, но легкомысленно ответила боссу:

– Как бы долго ты меня ни задержал, он всегда рад меня видеть.

Она не лгала. Совсем не лгала. Но, если серьезно, она опасалась, что Йода перестанет признавать ее хозяйкой, если она не станет проводить с ним больше времени. Еще спасибо за их вечерние уютные посиделки и утренние прогулки.

– Ты, пожалуй, иди, – предложил он. Прочитать выражение его голубых глаз было невозможно. – Я сам закончу.

Неужели он останется? А ее отпускает? Может быть, он ее проверяет? Хочет видеть, насколько она предана своей работе?

– Когда ты сказал, что мы должны остаться на ночь, я подумала, что ты имеешь в виду нас обоих. Мне не хочется оставлять тебя одного.

Откинувшись на спинку кресла, он засмеялся:

– Думаешь, я не смогу позаботиться о себе?

Как бы Фейт ни старалась, она не могла оторвать взгляд от очертаний его крепкой шеи, широких плеч, подчеркнутых сшитой на заказ рубашкой с засученными рукавами и расстегнутым воротом, обнажившим треугольник загорелой кожи. И от его рук.

Господи, как же она любила эти талантливые руки!

Загорелые, сильные, с длинными пальцами, без колец. Особенно ей нравилось последнее, хотя в конце концов он женится на одной из тех красавиц, с которыми спит. А что потом? Сможет ли она продолжать работать с ним, зная, что мечтает о нем, и зная, что он принадлежит другой?

Этот вопрос время от времени закрадывался ей в душу, внушая панику и страх оттого, что когда-нибудь она должна будет покинуть «Уэйкфилд и Фиш».

Она снова посмотрела в его ясные голубые глаза, и вдруг ее осенило.

Осенило, что она смотрит на него не как его подчиненная, не как коллега-врач, а как женщина, которая его хочет.

Да что это с ней? Она сглотнула, пытаясь прочистить горло, пытаясь выиграть время, чтобы придумать, как бы разрядить ситуацию.

Но она так и не нашлась что сказать.

Как бы его проницательность ни пугала ее с профессиональной точки зрения, всплеск интереса в его глазах разжигал в ней надежду, угрожающую поглотить всю ее целиком.

Вейл закончил разговаривать по сотовому телефону со своей кузиной Шерон и повернулся к Фейт. Они только что вышли из больницы, где была проведена имплантация пластины для стимуляции обоих полушарий головного мозга, и направились обратно к Уэйкфилд-Тауэр, где «Уэйкфилд и Фиш» занимали весь пятьдесят шестой этаж.

Вейл наслаждался свежим весенним воздухом, шумом оживленных нью-йоркских улиц и разглядыванием прохожих.

По краям улиц выстроились многочисленные продавцы, предлагающие все, от дизайнерских солнечных очков до дешевых маек с надписью «Я люблю Нью-Йорк». Уличный продавец хот-догов зазывал покупателей, и у Вейла от этого заурчало в животе.

– Давай позавтракаем по дороге, – предложил он.

Они нередко заходили в ресторан или заказывали ланч в офис, чтобы за едой обсудить сложное дело.

С Фейт и завтрак проходил веселее.

– Обычный или китайский?

– Ни то ни другое. – Фейт, причесанная волосок к волоску, помотала головой. – Сегодня я не могу завтракать.

Он мысленно представил себе ее расписание. Они покидают офис рано, чтобы до отъезда на Кейп-Мэй утром она успела сделать все необходимые дела.

– До часа у тебя нет никаких планов, не так ли?

Она ответила не глядя ему в глаза.

– Нет, но я завтракаю в другом месте. Прости.

Вейл внутренне напрягся. У нее в планах встреча с таинственным мужчиной? Тем, кто вчера вечером был бы рад видеть ее, несмотря на то что Вейл задержал ее после одиннадцати? Может быть, она лежала в его объятиях и рассказывала события дня?

Как же он мог не знать, что она с кем-то встречается?

И почему от этого он испытывает недовольство?

Не потому ли, что вчера вечером, когда она смотрела на него, он мысленно раздевал ее и возбуждался. Ему нравилось то, что он видел, и будь она проклята, если ему не хотелось выглядеть как можно лучше под пристальным взглядом ее зеленых глаз.

Но она ошибалась. Он никогда не вступал в связь с коллегами, особенно с теми, что работали на него.

Кроме того, она была не в его вкусе.

Секс с Фейт все осложнил бы, в ее душе могли пробудиться какие-то надежды. Он имел секс только с несложными женщинами, у которых хватало ума не ожидать от него большего. Он тоже давно научился не хотеть и не ожидать большего.

Секс?

Он не хотел спать с Фейт… и это было правдой. Сегодня утром, проснувшись, он поймал себя на том, что вчера вечером думал вовсе не о ночи, которую мог бы провести с ней.

Ему не нравилось ощущать ее присутствие. Просыпаться, помня запах ее духов и звук ее смеха.

– Я имею право на обеденный перерыв.

Очки, пересекающие дерзкую прямую линию носа, придавали ей самоуверенный вид, вполне соответствующий ее возбужденному голосу.

– Ты должна была мне сказать. Я собирался просмотреть информацию, которую мы собрали вчера вечером перед тем, как принять окончательное решение относительно процедур, которые следует назначить пациентам.

Почему она так уклончива? С кем она обедает? С таинственным мужчиной? А может быть, они вовсе не обедают?

– Измени свои планы.

В ее глазах промелькнуло раздражение, и это его удивило. Фейт никогда не спорила с ним, никогда не прекословила его желаниям, никогда не строила планов на обед. Она обедала с ним. Только когда у него бывали другие планы, они не обедали вместе.

Она с неудовольствием посмотрела на часы, и у нее опустились плечи. Он испытал непривычное чувство вины, а не удовлетворение, которое всегда испытывал, когда все выходило так, как ему нужно. Что с ней происходит? Последние два дня она беспрестанно смотрела на часы. Прежде Фейт не любила смотреть на часы.

– Прекрасно. – Она глубоко вздохнула. – Все равно я заблуждалась, полагая, что за час успею сделать прическу и найти платье для свадьбы.

Вейл остановился как вкопанный посреди тротуара, а мимо него в привычном ритме проносились толпы людей. Он посмотрел на Фейт и решил, что, конечно, как ему не раз говорили, он законченный эгоист. Фейт собирается на свадьбу его кузины, чтобы защитить его от матримониальных нападок родственников, а он даже не подумал о том, что она, возможно, хочет сделать прическу и купить себе новый наряд. Ему даже в голову не приходило, что Фейт женщина с нормальными женскими желаниями, которая хочет приобрести для выхода в свет обновку.

Но ведь за все то время, что он ее знал, она не вела себя, как остальные женщины. Почему же он должен был думать, что в эти выходные будет как-то иначе?