Через несколько минут к нему подошел чрезвычайно взволнованный граф Лэвенхем.

— Феррингтон, мне нужно с вами поговорить, — сказал он.

— Конечно, милорд. Давайте спустимся на первый этаж. Думаю, что там мы с вами сможем найти отдельную комнату.

— Нет, нет, только не здесь. Такие вещи не обсуждают на балу. Приезжайте завтра ко мне. Скажем, часа в четыре.

— Я обязательно приеду, — сказал Джеймс.

— Хорошо, — буркнул Лэвенхем и, повернувшись, быстро отошел от Джеймса и смешался с толпой. «Похоже, графу очень не хочется разговаривать со мной именно сейчас», — подумал Джеймс. Однако он и без всяких слов понял, что Лэвенхем собирается взять назад свое слово и разорвать помолвку Джеймса с Линой. Теперь он свободен и не имеет перед леди Линой никаких обязательств.

Джеймс едва не запрыгал от радости прямо в бальной зале.

— Мистер Феррингтон!

Услышав голос леди Эндрюс, он повернулся к ней и, поклонившись, поцеловал руку, которую она ему протянула.

— Мне кажется, что ваш бал, мадам, удался на славу. К вам съехался весь высший свет.

— Нет только вашей кузины, — сказала леди Эндрюс. — Где же она? Честно говоря, я думала, что вы будете ее сопровождать.

— Она очень независимый человек.

В этот момент мимо них прошла леди Лэвенхем. Леди Эндрюс остановила ее.

— Вера, ты не скучаешь? — спросила она. — Я заметила, что ты долгое время стояла возле лестницы.

— Да, но мне надоело ждать, и я решила немного поиграть в карты, — ответила леди Лэвенхем.

— Если тебе что-нибудь понадобится, сразу дай мне знать, — сказала леди Эндрюс тоном гостеприимной хозяйки.

Леди Лэвенхем кивнула леди Эндрюс, но на Джеймса даже не посмотрела, делая вид, что она его не замечает, и направилась в комнату, в которой были расставлены карточные столы.

Глядя вслед кузине, леди Эндрюс недовольно поморщилась.

— Я должна извиниться перед вами, мистер Феррингтон. Вера славится грубыми и резкими манерами, однако мне искренне жаль, что вам, моему гостю, пришлось испытать на себе ее дурной нрав.

— Леди Эндрюс, прошу вас, не беспокойтесь. Леди Лэвенхем всегда недолюбливала меня.

— Что ж, она ведет себя довольно глупо. Ей не удастся найти для дочери лучшего мужа, чем вы.

— Возможно, — уклончиво ответил Джеймс.

Больше он не сказал ни слова. Будучи истинным джентльменом, он понимал, что сможет открыто заявить о том, что его помолвка расторгнута, только поле того, как лорд Лэвенхем лично объявит ему об этом. К тому же он никогда не станет открыто выражать радость по этому поводу.

— Надеюсь, ничего не случилось и Кэролайн все-таки приедет на бал, — сказала леди Эндрюс, желая прервать неловкое молчание. — Хотите вина? — спросила она и кивком головы подозвала слугу, державшего в руках поднос с бокалами. Слуга подошел к Джеймсу и, поклонившись, протянул ему поднос.

Феррингтон взял бокал вина.

— Благодарю вас, — сказал он.

— О, я вижу свою давнюю подругу Сару, — сказала леди Эндрюс. — Прошу прощения, но я вынуждена вас покинуть. Мистер Феррингтон, может быть, вы хотите, чтобы я вас ей представила?

— Да, но не сейчас. Вечер только начался, и мы обязательно найдем для этого подходящий момент, — ответил Джеймс.

Извинившись, леди Эндрюс направилась к подруге, оставив Джеймса в одиночестве.

Прогуливаясь по гостиной, он ждал приезда Кэролайн. Наконец Джеймс подошел к танцевальной зале и принялся наблюдать за танцующими парами. Джеймс был огорчен. Он понимал, что его надеждам не суждено сбыться. Кэролайн уже давно должна была приехать, но ее все еще не было.

Может быть, она вообще не приедет?

Краем глаза Джеймс заметил лорда Димхерста, который махал ему рукой, приглашая присоединиться к группе джентльменов, которые о чем-то горячо спорили. Поставив бокал, к которому он так и не притронулся, Джеймс направился к ним, но вдруг остановился.

Кэролайн здесь! Даже не видя ее, он почувствовал ее присутствие.

Медленно повернувшись, Джеймс посмотрел в сторону двери. Именно там стояла Кэролайн.

На ней было его платье.

Боже милосердный, она была необыкновенно красива. Лазурно-голубой шелк волшебным образом преобразил ее волосы и ясные серые глаза. Бриллиант, приколотый к бархатному берету, ослепительно сверкал при свете свечей, а изящные белые перья грациозно покачивались при каждом ее движении. Как Джеймс и предполагал, платье сидело на ней безупречно. На этом балу она была самой красивой женщиной.

Сегодня в глазах Кэролайн появился особый блеск (до этого Джеймсу никогда не доводилось видеть, чтобы ее глаза так сияли). Он понял, что это вызвано ожиданием, возбуждением и волнением. Ее щеки горели румянцем, и вся она излучала невероятную жизненную энергию.

Леди Эндрюс сразу подошла к Кэролайн и обняла ее. За спиной Кэролайн стояла какая-то незнакомая женщина (Джеймс никогда ее раньше не встречал). Наклонившись, она что-то тихо сказала на ухо Кэролайн, а потом прошла в угол зала, где стояли кресла для компаньонок.

Леди Эндрюс провела Кэролайн в бальную залу. Все головы моментально повернулись в их сторону, и Джеймс сразу понял, что все мужчины, впрочем, как и он сам, смотрят на нее так, словно видят впервые. Зала вдруг наполнилась особой энергией, волнующим и возбуждающим мужским вниманием. Женщины же начали интенсивно обмахиваться веерами, пристально разглядывая новую соперницу.

Какая-то леди удивленно вскрикнула. Джеймс узнал ее. Это была маленькая и тихая герцогиня, которой его представили еще до приезда Кэролайн. Холодная и чопорная леди, привыкшая строго соблюдать этикет, моментально преобразилась. С ее лица слетела маска великосветской дамы так же быстро, как слетают листья с деревьев при сильном порыве ветра.

— Кэролайн! — радостно воскликнула она.

— Сара? — удивилась Кэролайн, и женщины поцеловались.

Некоторые дамы и джентльмены подошли к Кэролайн, чтобы поприветствовать ее. Дело в том, что многие из них не сразу узнали ее. Среди подошедших были в основном мужчины, желающие быть представленными Кэролайн.

Пока Кэролайн здоровалась со старыми друзьями и знакомилась с теми, кого она не знала, леди Эндрюс пристально вглядывалась в лица гостей. Казалось, что она кого-то искала. Наконец ее взгляд остановился на Джеймсе, и она улыбнулась ему. Леди Эндрюс махнула ему рукой, приглашая присоединиться к ним.

Однако Джеймс не сдвинулся с места. Он просто не мог этого сделать.

Впервые в жизни ему было страшно. Когда-то он смело бросался на тигров-людоедов, с саблей наперевес пробивался сквозь орды пиратов и смеялся в лицо грозным тайфунам. Однако он и подумать не мог, что все пережитые им ужасы и опасности ничто по сравнению с тем, что ему предстоит сделать сейчас. А ведь ему всего лишь нужно подойти к Кэролайн и поздороваться с ней.

Наблюдая за тем, как самые знатные представители высшего света радушно приветствуют Кэролайн, Джеймс понял, как сильно оскорбил ее, предложив стать его любовницей. «Могу себе представить, как она была рассержена. Если Кэролайн больше никогда не захочет разговаривать со мной, это будет вполне справедливо», — подумал он.

Джеймсу вдруг стало так стыдно, что он попятился и столкнулся с пожилой дамой, голову которой украшал тюрбан.

Она в этот момент как раз поднесла к губам, накрашенным ярко-красной помадой, бокал вина. Женщина удивленно вскрикнула и разлила вино прямо на платье.

Несмотря на крайнее смущение и растерянность, Джеймс все-таки извинился перед дамой, пробормотав что-то себе под нос, и предложил ей свой носовой платок. Рассерженная дама назвала его «неуклюжим ослом» и, махнув рукой, дала ему понять, что не нуждается в его помощи и просит его удалиться.

Джеймс с радостью подчинился этому приказу. Он ретировался в безопасное место, присоединившись к лорду Димхерсту и его друзьям-банкирам. Джентльмены вели между собой оживленную беседу. Однако Джеймс не стал прислушиваться к их разговору. Укрывшись в мужском обществе, он наблюдал за Кэролайн. Джеймс увидел, как к ней подошел высокий и весьма привлекательный мужчина. Это был лорд Вомсли. Поклонившись Кэролайн, он поцеловал ее руку. «Похоже, он приглашает ее на танец», — подумал Джеймс. Вскоре его предположение подтвердилось. Кэролайн и лорд Вомсли прошли в танцевальную залу и заняли свои места, приготовившись.