«Если он так и не появился, скажу дежурному врачу, пусть переводит ее куда хочет, хоть к себе в кабинет», — в сердцах решила она.

Лидия Сергеевна работала в этом родильном доме больше двадцати лет, начинала нянечкой, теперь вот главврач. Времена настали такие, что приходилось крутиться. Кроме обычных пациентов, которые поступали из района или по «Скорой», нужно было завлекать «коммерческих» — тех, кто за свои деньги требовал особый уход, отдельную палату, душ, новое белье и прочие блага, которыми, увы, всех пока обеспечивать не удавалось.

— Все-таки я себя тоже попробую, — тряхнув светлыми кудряшками и отвлекая Лидию Сергеевну от мучивших ее проблем, заявила дочь. Может быть, у меня получится не хуже.

«О чем это она?» — положив трубку, устало подумала мать, вглядываясь в экран, где длинноногих девушек в купальниках сменили сказочные шахерезады, медленно проплывавшие под звуки восточной музыки.

— Ты фейсом не вышла, — вновь подключился к разговору младший брат. — И волосы у них у всех черные и длинные, а у тебя пакли рыжие в разные стороны торчат.

— Да что ты понимаешь! — рассердилась Ира. — Это же отборочный конкурс на «Мисс Азию»! У них внешность должна быть не европейская, волосы черные, глаза узкие.

— Ага, теперь понял, ты, значит, на «Мисс Европу» собралась, — съехидничал Колька.

— Замолкни, сейчас объявят победительницу, — зашипела на него сестра.

Громкий голос ведущего, который старался перекричать шквал аплодисментов, начал медленно доходить до Лидии Сергеевны.

— Победительницей отборочного конкурса «Мисс Азия» стала претендентка под номером пять — восемнадцатилетняя москвичка Екатерина Власова!

Зал неистовствовал.

Ведущий призвал к спокойствию и радостным голосом продолжил:

— Катя, а сейчас все присутствующие гости и наши телезрители хотят поподробнее узнать о тебе. Где ты училась, где работала? Кто твои родители? Готовилась ли к карьере топ-модели? Рада, что поедешь в Сингапур представлять нашу страну на этом конкурсе? — Вопросы сыпались один за другим.

Тоненькая длинноволосая девушка, с раскосыми бархатными глазами, в роскошном белом платье, стояла перед камерой. Еще до конца не веря в свое счастье, она смущенно отвечала:

— Я работала закройщицей у модельера Кравцова.

— Это он учился в известной парижской школе моды «Эсмонд»?

— Да. Он создает очень красивые вещи. Все заказы на престижные конкурсы исполнялись у нас. Однажды меня попросили примерить платье, которое я кроила, потому что девушка-конкурсантка заболела. Я примерила и вот… — она развела руками, показывая на платье, — всем понравилось. Так я оказалась здесь.

— Не может быть! Какая удача! Как это романтично, почти что сказка о Золушке: кому подойдет туфелька, выйдет замуж за принца и станет принцессой. А ты, случайно примерив платье, стала королевой красоты! — воскликнул ведущий. — Наверное, твои родители тоже радуются вместе с тобой?

— Нет, не совсем, у меня никого нет, то есть у меня нет мамы, она умерла, а папа… он с нами не жил, и я пока не знаю, где он, но я… хочу его найти.

— Как жаль, что я по возрасту не подхожу тебе на роль папы, — неудачно пошутил ведущий и тут же решил переменить тему.

— Значит, ты не мечтала с детства стать манекенщицей или топ-моделью, а, совсем наоборот, создавала вместе с известным модельером Кравцовым роскошные туалеты для красавиц, не так ли?

— Да.

— Тебе нравилась работа, это было твоим призванием?

— Нет, я не хотела этим заниматься всю жизнь. Моя мама была портнихой, много лет работала в известном прежде ателье «люкс» на Кузнецком мосту. К ней приходили шить многие знаменитости Москвы. Она старалась передать мне свое мастерство, а когда ее не стало, подруги мамы помогли мне найти работу.

Лидия Сергеевна присела на краешек стула и впилась глазами в экран.

— Не может быть, этого не может быть, — тихо прошептала она.

— Мам, что с тобой? Чего не может быть? Ты ее знаешь?

— Кого знаешь? — машинально повторила Лидия Сергеевна.

— Ну, эту… — Ира ревниво сморщила физиономию. — Екатерину Азию, — подражая голосу ведущего, перефразировала дочь.

— Да, я, кажется, ее знаю, — обреченно произнесла Лидия Сергеевна.

После долгой зимы в мае неожиданно разразилась жара. Лиде только сейчас удалось скопить денег на сапожки — приходилось откладывать с трех зарплат. Знакомая продавщица из обувного обещала достать импортные.

«Теперь уже не похожу в обновке, — оторвавшись от нудного учебника и глядя из открытого окна дежурки роддома на распустившуюся листву, с сожалением подумала Лида. — Ну, ничего, подожду следующую зиму. Скорей бы кончились экзамены!»

Кажется, сегодня у них в отделении все спокойно, женщины пошли спать, и можно сбегать на третий этаж, где Лида недавно познакомилась с одной очень симпатичной портнихой, которая уже вторую неделю лежит в «патологии». Она работает в ателье на Кузнецком мосту. Такое знакомство пригодится. Правда, пошив стоит очень дорого, потому что ателье категории «люкс», но, несмотря на это, очереди — огромные. Мастерица говорит, что женщины с пяти утра дежурят, чтобы записаться, поскольку в день принимают только по три-четыре заказа.

«Может, уговорю ее сшить мне что-нибудь на лето частным образом, подешевле», — одним махом взлетая на третий этаж, подумала Лида.

В «патологии» женщины еще не спали, маялись. Одни бродили по коридору в одинаковых темных байковых халатах, которые Лида люто ненавидела: они превращали любую фигуру в унылую старушечью. Другие сидели на диванчиках в коридоре и шептались, делясь тайнами семейной жизни.

Лида нашла портниху в палате. В ночной полотняной сорочке, она сидела на высокой железной кровати, свесив босые ноги. Выставив вперед большой круглый живот, она растирала кулачками спину.

— Лидочка, ну когда же я попаду к вам? Врачи говорят, что я две недели лишние перехаживаю. Это плохо?

— Не страшно, Валентина, как вас по отчеству, я забыла.

— Неважно, я ведь еще не старая, мне ведь только тридцать, так что зови просто Валей. Или ты считаешь, что я уже старуха для тебя? Знаешь, на работе мы все друг с другом на «ты».

— Хорошо, Валя — так Валя. Ты кого хочешь, девочку или мальчика?

Лида работала в роддоме уже несколько лет, (сначала нянечкой, а накануне защиты диплома в медучилище ее назначили сестрой) и по опыту знала, что женщины всегда очень волнуются перед первыми родами, особенно те, у которых беременность протекает не совсем гладко, и разговоры о будущем ребенке их всегда отвлекают.

— Конечно, хочу девочку. Я ведь одна. Мужа у меня нет. — Валентина сказала это просто, без горечи или обиды, как обычно говорят брошенные женщины. — Замуж уже все равно не выйду, поэтому решила родить. — И, помолчав, добавила: — Знаешь, был у меня один человек, большую должность занимал, муж одной клиентки. Однажды вместо нее приехал за заказом ко мне домой. Я ему говорю: «Не готово еще, погуляйте», а он выпивши был, ну, и сама знаешь, как это бывает, коньяк из портфеля достал: «Давай мое новое назначение отпразднуем». Я не хотела, а он уговаривать стал.

Потом мы несколько лет с ним встречались. Николаем его звали, как отца моего. Он добрый был, подарки привозил. Машина его служебная с шофером около моего дома всегда дожидалась. Так я время свое и упустила. А когда забеременела, то решила с Колей расстаться. Он долго не мог понять почему. Наврала я ему, сказала, что замуж выхожу. Зачем ребенку приходящий отец? — И, увидев сочувствие в глазах Лиды, добавила: — Очень хочется родного человечка рядом иметь. Я ведь совсем одинокая. У меня никого близких нет.

Валя была маленькая, полненькая, с большими голубыми глазами и льняными волосами. Лида растроганно взяла ее за руку, сжала, как всем женщинам, которым помогала во время родов, и твердо произнесла: