Послышались шлепки сланцев о пятки, у бассейна появилась ОНА — в одних трусиках, с пролежнями на лице от подушки, вся такая хорошенько прожаренная, аппетитно-подтянутая, изнеженная, ухоженная, как газон на поле для гольфа. Рафаэль поспешил сунуть бутылку с ромом под кресло и радостно помахал ей. ОНА зевнула, потянулась, огляделась, принюхалась к погоде, закурила и попросила с ласковой хитрецой:
— Пупсен, жрать охота, там еще осталась твоя вчерашняя пастель-эн-махас?
С месяц назад Белозёров увлекся приготовлением блюд национальной кухни, и последним его шедевром явилось запеченное в банановых листьях мясо с овощами.
— Пастель-эн-охас, — поправил Рафаэль. — Al calentamiento? A usted a cubrir aquí o en el cuarto de dibujo?
(Подогреть? Тебе накрыть здесь или в гостиной? — исп.)
— Не надо подогревать. Я здесь поем, — ответила Лайма Гаудиньш. — И пива еще принеси, si usted por favor. Только давай поскорее, скоро массажистка придет.
На днях новые подруги Лаймы порекомендовали ей первоклассную массажистку по имени Камилла, так что теперь, помимо подозрительного русскоязычного Мигеля — учителя испанского и глухой уборщицы-гаитянки Мирланд, читающей по губам, к ним периодически будет наведываться еще одна местная побирушка.
— Не суетись, mi amor, я быстро! — заверил Рафаэль и поспешил на кухню.
…После случайного убийства Насти Рафаэль совершенно растерялся. Собирался было рвануть в Шереметьево и улететь ближайшим рейсом туда, куда достанет билет, — главное отвалить побыстрее, — но вовремя сообразил, что аэропорты, да и железнодорожные вокзалы могут оказаться «перекрытыми», и его просто запалят на регистрации или на пункте пограничного контроля.
Долго ли, коротко, но в три часа ночи Рафаэль оказался в Ногинском районе Подмосковья, на даче у своего бывшего коммерческого Улыбабы, куда приехал на «частнике». После распитой бутылки первача Белозёров поведал ему и его сожительнице с обезьяньей мордочкой о происшедшем, обильно приправив свою исповедь слезами и соплями. Улыбаба как мог успокоил ночного гостя, обещал ему всяческую помощь — мол, все, что у него есть, включая эту дачу, появилось только благодаря Рафаэлю, — и отправил его спать.
Белозёров не смог заснуть — слишком тяжелы и черны были его мысли — и, проворочавшись в постели с час, встал, чтобы покурить и хлебнуть какого-нибудь дозняка. На кухне горел свет, там разговаривали. Рафаэль затаился, прислушался. Улыбаба предлагал своей мартышке просто набрать 02 — пусть сами разбираются; а та настаивала, что Белозёрова следует убить — например, отравить, и утопить его «поганый» труп в озере. Вот нежданчик! Рафаэль приоткрыл щелочку, заглянул на кухню. На столе перед заговорщиками стояла его раскрытая спортивная сумка, с верхом набитая пачками евро. Сайленс!
— Да я этого говнюка готов собственными руками придушить! — уверял подружку Улыбаба, с придыханием перебирая денежные кипы. — Он столько лет сношал меня! Знаешь, что это за деньги? Он украл их у нас, своих партнеров. Мы работали без выходных, а он пьянствовал и загребал все доходы! Развлекался со шлюхами, расшвыривал направо и налево плоды нашего труда. Знаешь, сколько он в казино однажды проиграл? Говорят, десять миллионов долларов!.. О, смотри, бриллианты!.. Золото!.. Слушай! Давай не будем брать грех на душу, Бог мне этого не простит! — Улыбаба перекрестился на икону, висящую в углу. — Часть этих денег по праву принадлежит мне. Давай отсыплем себе немного камешков, все равно никто не заметит, и позвоним в милицию!..
Тошнотики еще долго препирались, толкая друг другу пространные речуги, пока жадность не взяла верх над верой, совестью и осторожностью. Они уговорились сжечь свой сарай вместе со спящим Белозёровым (любой следователь решит, что в дом забрался бомж и спалил его) и податься на машине в Украину, к маме сучки, а там сразу же расписаться. ©Сколько человека ни знаешь, никогда до конца не узнаешь.
Рафаэль на цыпочках вернулся в спальню и сделал вид, что находится в глубоком пьяном сне. Мерзавцы заглянули, удостоверились, что гость спит, проверили решетку на окне и удалились, заперев комнату на ключ. После этого Белозёров наблюдал в окно, как они сносят в свою новенькую «Шевроле Ниву» вещи, как бережно загружают в багажник его сумку с деньгами, поверх коробок и свертков, как обливают бензином из канистры крыльцо и углы дома.
Рафаэлю не составило труда выбить ногой хлипкий замок двери. Он гостил несколько раз на этой даче, поэтому сразу же отправился в «хозблок», нашел там веревку и поднялся на чердак. Оттуда он выбрался через оконце на крышу, оказавшись на противоположной стороне дома, привязал веревку к дымоходу и по ней, разодрав до крови ладони, спустился на землю. Далее кустами прокрался к «Ниве» и спрятался за ней. Машина была заведена, ее прогревали.
Улыбаба прикурил сигарету, несколько раз затянулся и бросил ее на крыльцо. Сразу же вспыхнул огонь, мгновенно опоясал строение и бросился жадными языками пламени на бревенчатые стены. Через несколько минут огонь уже забрался внутрь дома и зажигательно заплясал там безумным шаманом.
Улыбаба и «мартышка» завороженно глазели, как полыхает их милое гнездышко. Женщина даже утерла с щеки одинокую слезинку и положила голову на плечо жениха. Внезапно они услышали рев двигателя и обернулись. Обалдевшие, они увидели за рулем «Шевроле Нивы» Белозёрова, который мощно подгазовывал на «нейтралке».
— Ну что, дилетанты! Пешком до Украины? — крикнул им Рафаэль.
Он сразу дал по газам, «Нива» выбила хлипкие въездные ворота и скрылась из виду.
Хозяева горящей дачи переглянулись в ужасе, постояли в оцепенении пару секунд — и вдруг, не сговариваясь, бросились тушить пожар…
…Лайма ела долго, смакуя, тщательно пережевывала пищу и запивала ее маленькими глотками местного пива «El Presidente». При этом она листала американский «Cosmopolitan» и отвечала на телефонные звонки. Рафаэль, прислуживавший ей, украдкой поглядывал на нее и ничего, кроме яростного бессилия, не испытывал. Почему он с ней? Как так получилось, что он попал в такую зависимость от нее? Как получилось, что она его закабалила, стала его полноправной госпожой? Где Марина?Почему он оказался в такой жопе?! Ему удалось бежать, он сказочно богат, все трудности вроде позади, но теперь эта лиса, эта язва стала его главной трудностью. Черт, как же утомляет ее постоянное присутствие в его жизни, ее незаметное, но тотальное давление на его свободолюбивую личность!
— Принеси мне фруктов, — попросила Лайма.
Рафаэль кивнул, тотчас отправился в дом и вернулся с блюдом, на котором лежали киви, гуанабана, папайя и кусочки ананаса — все самое свежее, с рынка.
…Белозёрову некуда было податься. Его сгнобили, подставили, предали, послали в аут, размололи в гребаный порошок и развеяли прахом по ветру. Теперь он лишь тень, миф, отвратительная отрыжка жестокого мира бизнеса. После урока с Улыбабой сможет ли он теперь на кого-нибудь положиться? Сможет ли доверить кому-нибудь себя, свои деньги — да что там говорить, свою голову?!
Две недели Рафаэль скрывался под Тверью, в задроченном санатории «Голубые озера», где морили диетологией и оздоровительными процедурами социально незащищенные слои. За это время он при помощи одного знакомого чела сумел реализовать алмазы и золото и переправить все свои деньги за границу. Эта операция обошлась ему недешево, но ведь однажды он уже решил сэкономить, когда повелся на смехотворные расценки Лебедя. Теперь ему нужен был новый паспорт, к которому невозможно было бы придраться.
Он сам не заметил, как оказался в подмосковном Зеленограде, в однокомнатной квартирке Лаймы Гаудиньш. Просто однажды, напившись, будучи в тоске безмерной, он ее набрал, и она не замедлила прийти ему на помощь. Лайма пожалела его, приняла, накормила (а ведь он превратился в ходячий голодомор), обогрела собственным телом, что весьма порадовало после долгого воздержания, сообщила, что он в розыске за убийство, и заверила, что ни за что его не предаст. На следующий день вечером они вместе напились и затеяли беспрецедентный секс-марафон, а под утро Лайма призналась Рафаэлю, что любит его; ей по барабану, что он в бегах, — она готова идти за ним хоть на край света, пусть даже у него не осталось ни гроша. Белозёров расплакался у нее на груди, а после того, как она пообещала сделать ему паспорт с любой визой, принял для себя решение.
