— Значит, не хочешь раскрыть секрет, да?

Та ночь в Булонском лесу была звездной, небесные светила горели так же ясно, как их глаза, когда они уже отдохнули от страстных объятий и смотрели в открытый вход в палатку. Синий тент на входе колебался под ветром, они слышали смех и возню в других палатках — жаркое лето и жаркая любовь.

— Бьорн… это было… здорово, — сказала Натали и уткнулась ему в шею.

Он чувствовала под своей щекой пульсирующую жилку.

— Да, ты была потрясающая, — сказал Бьорн.

— А… шведки… не такие? — Натали приподнялась на локте и внимательно посмотрела ему в лицо.

— А… янки не такие? — Бьорн тоже приподнялся на локте, посмотрел ей в лицо.

— Поняла, отсутствующих не обсуждаем, — сказала Натали, и ее рука скользнула на живот Бьорна.

Палец замер в пупке, а ладонь почувствовала, как задрожал его живот и напрягся, Натали решила проверить, не напряглось ли что-то еще. Ей стоило прикоснуться к тому, что уже было готово, как ее ноги сами собой раздвинулись, а сильные руки Бьорна подхватили ее, и Натали оказалась наверху.

— Ну-ка, давай представим, что ты борешься с атомной бомбой… — бормотал Бьорн, отыскивая губами ее соски.

Она застонала и почувствовала, как в нее проникает его сильная плоть… «Бомба» собиралась взорваться в ней…

— «Атомным бомбам — нет!» — процитировала Натали песню борцов за мир.

— А не… атомным? — пробормотал Бьорн, вжимая ее в себя.

— Гм… — Натали, устраиваясь поудобнее, сделала вид, что задумалась.

Но Бьорн не дал ей долго размышлять. Его бомба была уже на взводе…

Он смотрел в открытый вход палатки, звезды плясали перед глазами, а Бьорн поднимался и опускался под Натали.

Она запрокинула голову, выгнула спину, колени касались твердой земли, потому что в палатке Бьорна не было надувного матраса. Был постелен синий спальный мешок, а они — на нем.

Небо померкло, потом звезд стало больше, словно те, что были на небе, взорвались и разделились, теперь их целые мириады.

— Атомным бомбам — да! — упав на Бьорна, прошептала Натали ему в ухо.

— Ты нарушаешь принципы борцов за мир… — со смехом ответил он.

— Но, сам видишь, если бомба есть, то она все равно взорвется, — прошептала Натали.

А утром Бернар, стало быть, сказал ей, что Бьорн срочно улетел домой, потому что его позвала девушка…

Бьорн застонал.

А потом началась слава, которую раздували день ото дня женщины из организации Агнес Морган. Женский бюллетень регулярно публиковал сводки о здоровье Натали.

Мог ли он, Бьорн, мечтать о ней? Парень из северного шведского поселка? Рассчитывать на ее внимание? К тому же он внушил себе, что отец ребенка Бернар Констан.

Бьорн встал и прошел в кабинет, сел за письменный стол и открыл ноутбук. Постучал по клавишам, и на экране появилось короткое письмо. Потом Бьорн набрал номер электронной почты, указанной в письме из женской организации. Он подтвердил американским организаторам свое согласие.

Он больше не спрашивал себя, надо ли ему ехать в Париж. Если что-то не дает покою, значит, нужно все расставить по местам.

Агнес Морган вернулась домой поздно вечером, но заставила себя проверить почту.

Прочитав письмо от Бьорна Торнберга, она улыбнулась. Ну вот, часы пушены. Игра началась.

Она всегда испытывала одинаковое чувство — Агнес называла его предощущением победы, когда затевала что-то серьезное. Агнес никогда не допускала мысли о поражении.

Победа, только победа. Кстати, а Натали играет все лучше и лучше, такая хрупкая с виду, она оказалась сильным игроком в боулинг. Теперь у нее есть собственные шары, и весят они не четыре с половиной килограмма, а почти шесть.

— Какие сильные руки, — удивилась Агнес после очередной партии в боулинг. — Такими руками ты можешь сломать шею любому мужчине.

— Ты так думаешь? Пожалуй… — задумчиво протянула Натали. — Но труднее всего сломать сердце мужчины. Боюсь, Агнес, скоро это станет невозможным для меня. Кажется, я следую по твоему пути…

Агнес подняла голову, и Натали указала на ее живот.

— Ты… о чем?

— Агнес, доктор говорит, что у меня… узелок. Растет опухоль.

Ну вот, подумала Агнес, еще одна красивая женщина попалась…

— Натали, только не горячись, — сказала она. — Под нож ты всегда успеешь.

— Но, Агнес, как мне с этим жить? Стоит утром открыть глаза, как я чувствую, что мой взгляд обращен туда. Мне кажется, я вижу, как там все… растет. — В глазах Натали стоял неподдельный ужас. — Разрастается быстро и страшно…

— Стоп! Не надо никаких медицинских или анатомических подробностей. Они мне хорошо известны. И если бы только мне.

— Ты хочешь сказать, это не редкость? — Натали тяжело дышала.

— А тебе доктор не сказал? Он не сказал, что каждый год полмиллиона американок ложится на операцию? Причем не просто ради того, чтобы удалить фиброму, им делают то же самое, что и мне.

Натали затаила дыхание.

— Но ведь это… страшно.

Агнес улыбнулась.

— Смотря как к этому относиться. Если все время думать об этом, мысленно наблюдать, как и что в тебе происходит… то да, страшно. Но я поняла на своем опыте: об этом нужно забыть. И никому не рассказывать. Особенно мужчине, с которым ты хочешь закрутить роман.

— Но разве он не догадается?

— А ты не знаешь способа, как его отвлечь? — Агнес насмешливо посмотрела на Натали. Потом обняла ее за плечи и почувствовала, как дрожит подруга. — Нат, могу сказать тебе одно: чудеса случаются. Но, чтобы они случились, им надо помочь.

— Как?

— Не думать о том, от чего ты ждешь чуда.

— Но доктор…

— Забудь о докторе. Больше не хочу слышать об этом ни слова.

Натали не мигая посмотрела на Агнес, но подчинилась.

Агнес знала: если бы жизнь подкинула Натали что-то такое, что захватило бы ее целиком, не позволило бы отвлечься ни на что другое, то тогда она забыла бы напрочь о проклятом узелке.

Достаточно ли будет просто встречи с Бьорном Торнбергом? Или нужно что-то, что сделает встречу неотвратимой? Более того, Натали непременно нужен результат от этой встречи.

Агнес прикусила нижнюю губу.

Мира. Вот кто станет ее союзником.

— Мира? Это Агнес, — сказала она, набрав номер Миры в Беркли.

— Ох, Агнес, рада вас слышать!

— А видеть?

— Неужели? Сгораю от нетерпения…

— У тебя есть время завтра днем?

— Для вас оно есть всегда.

— Тогда до встречи.

До встречи? А не совместить ли эту встречу с еще одной? Агнес почувствовала, как ее щеки заалели, чего давно с ними не случалось. Она представила большое сильное мужское тело со шрамом на боку — результат схватки с гризли в Северной Калифорнии. И на шее — оставленный на память рысью с Аляски.

Вот уж точно, неисповедимы пути Господни. Агнес никак не могла поверить самой себе, что после стольких лет, прожитых без мужчины, она наконец согласилась снова на… роман. Да-да, между ней и Биллом Сондерсом начался роман. Снова. И, как всегда, он снова ее потряс.

Когда Агнес увидела в одном эротическом журнале, который обнаружила у себя в почте, рекламу ресторана «Столик Траппера», она онемела. Неужели Натали дала рекламу в этот журнал? Но она отбросила нелепое подозрение и решила докопаться, кто дал объявление.

И разъярилась. Снова он!

Не раздумывая, Агнес прыгнула за руль своего «ягуара» и понеслась на север Калифорнии. Она хорошо знала дорогу на ферму под названием «Нектар гремучего змея».

Ну хорошо, скрежетала зубами Агнес, сейчас ты узнаешь, что такое нектар гремучей змеи.

Заглушив двигатель и выскочив, словно ужаленная змеем, из своего роскошного салона, Агнес едва не задохнулась.

На пороге дома стоял Билл Сондерс. Тот самый, которого Натали знала как Траппера.

— А вот и гости! — Билл ухмыльнулся в рыжие пушистые усы. Одна рука у него была в гипсе и на перевязи.