По сути подруги разумно дополняли друг друга. Их частые вечерние разговоры оказывались полезными для воспитания в себе каких-то недостающих качеств. Магдалин отчасти не хватало решительности и возможности отстоять свои позиции – не раз ей приходилось жаловаться на порядки, царящие в школе, и советы Трикси иногда оказывались весьма и весьма стоящими. А Трикси в свою очередь недоставало умения хорошенько обдумать ситуацию, прежде чем что-либо делать или говорить, и по советам Магдалин ей не раз приходилось исправлять свои ошибки, учиться прощать и просить прощения.

Единственное, в чем не сходились их мнения, – во взглядах на мужчин. Но ссоры, подобные сегодняшней, случались крайне редко. Вполне понятным было и волнение девушек за судьбу друг друга. При этом, как ни странно, обеих мало напрягало совместное проживание. Все-таки дом был строго разделен на личные территории, и общей считалась только малая гостиная, а еще у них был уговор – если вдруг произошла ссора, то весь следующий день они занимаются уборкой территории вокруг дома. Дело всегда находилось, и, как правило, это быстро помогало избавиться от сердитых взглядов, надутых щек и эгоистичного желания молчать.

Когда вселялись, по жребию Магдалин выпал второй этаж. В летнюю жару в нем было немного душновато (комнаты располагались под крышей), и сейчас девушка чувствовала еще большую усталость. Решила сначала принять душ, чтобы затем сразу лечь в постель. Она открыла дверь ванной, быстро разделась и, прежде чем пустить воду, осмотрела ноги и руки.

Похоже, о юбках на ближайшую неделю придется забыть – под обеими коленками красовалось по огромному синяку – как раз там, где она приложилась к ножкам стула, а еще один синяк был на локте. Магдалин прикоснулась к нему пальцами и зашипела от боли. А завтра вообще будет ощущение, что тело совершенно разбито. Магдалин вздохнула и открыла краны.

Душ громко зашипел, плюнул холодными брызгами, затем вода полилась аккуратным маленьким ливнем, который становился теплее и теплее. Магдалин шагнула под струи и закрыла кабинку. В тесном замкнутом пространстве сразу стало хорошо и уютно. Она закрыла глаза. Вода шумела, создавая ненавязчивый фон – если в голове вдруг рождается мелодия, она всегда звучит в унисон падающим струйкам.

Принимая душ, Магдалин часто любила мурлыкать под нос какой-нибудь популярный мотивчик. Но сейчас этого совершенно не хотелось. Она открыла глаза. Большое зеркало во весь рост успело запотеть. Магдалин провела по нему рукой снизу вверх и стала разглядывать свое отражение, словно пытаясь именно в нем найти причины своих личных неудач.

Магдалин Фитч была длинноволосой брюнеткой среднего роста, и свою фигуру она считала не идеальной, но вполне привлекательной: красивые ровные ноги, крепкие бедра, небольшая, но высокая грудь. Мордашка тоже ничего – не смазливая, однако и без резких или уродующих черт, если не считать густые брови, которые Магдалин безжалостно выщипывала.

Впрочем, она не придавала особого значения своей внешности, но вместе с тем склонна была считать, что причина ее любовных неудач вполне может быть связана с телосложением и красотой лица.

Однажды она встречалась с парнем. Красивым, состоятельным, лет на пять старше ее. Не просто встречалась – по наивности считала себя достойной статуса невесты. Но кто мог предположить, что мечтам о семейной жизни не суждено сбыться… А ведь как замечательно все было вначале, как ухаживал за ней Роб Шипман – человек, о котором, казалось, она знает все. Ухаживал романтично, с нежностью – удивительное ощущение чуда не отпускало Магдалин все то время, что они проводили вместе. Тогда ее нисколько не смущало, что встречаются они только в дневные часы, это уж потом она стала понимать, что в иное время у него другая жизнь – настоящая, семейная. А когда узнала точно и сказала ему, в надежде что он объяснится, оказалось, Роба не очень-то и огорчило ее открытие. На том и распрощались. И один только бог ведает, сколько слез выплакала Магдалин…

Как-то Трикси сказала, что они обе очень даже неплохо смотрелись бы на обложках модных журналов, но для Магдалин это был не показатель. Она всегда считала, что Трикси гораздо красивее ее, и относилась к этому спокойно, отводя себе вторую роль. А вот то, что Трикси не испытывает недостатка внимания со стороны мужчин, все же заставляло Магдалин испытывать некую досаду.

Ох уж эта Трикси, подумала Магдалин, все ей легко дается. Но неужели она не понимает, на что мне приходится идти? Если меня воротит от одной мысли, что у кого-то на мой счет могут быть дурные намерения? Это ей просто – встретились, полюбили, разбежались и забыли. А я так не могу…

Она вспомнила родителей. Будь здесь сейчас мама – она бы обняла, вызвала на откровенный разговор и своими шутками-прибаутками, как только она умела, избавила бы дочь от хандры. Папа тоже что-нибудь бы придумал: в своих детях, начинающих входить в сложный возраст, он четко угадывал губительные переживания и принимал меры: кино, хобби, спорт и ни минуты свободного времени (Магдалин всегда восхищала его способность находить выход из любого положения). И все бы утряслось. Но родителей не было рядом. Представить только, думала Магдалин, четверть жизни прошла, а тоска по родителям все не утихает. Особенно в тяжелые минуты, подобные этой. Все оттого, что нет рядом настоящего друга. Даже те коллеги, с которыми она поддерживала хорошие отношения, не годились на эту почетную роль.

Вздохнув, Магдалин выключила воду и вышла из кабинки. Долго разглядывала себя уже в другое зеркало – на двери. Разве плохо она выглядит, чтобы оставаться одной?

– Так можно и в Нарцисса превратиться, – сказала она своему отражению и добавила: – И никто нам больше не будет нужен.

Она усмехнулась и завернулась в огромное махровое полотенце. Уже в комнате Магдалин скинула ставшее влажным полотенце на кресло и нырнула в кровать, под тонкое покрывало, приятно ощущая обнаженным телом прохладу постельного белья.

Сонливость куда-то исчезла, но и думать о чем-либо не хотелось. Она дотянулась до пульта телевизора и нажала первую же попавшуюся кнопку. Одновременно схватила с тумбочки недочитанный номер «Вог». Можно было заняться чем-нибудь полезным – например, еще раз обдумать план завтрашних уроков, но Магдалин захотелось провести остатки дня именно так – под бубнящий телевизор и за чтением банальностей, занимаясь ничегонеделанием. Пока не вернется желание спать.

Изредка сквозь голоса в телевизоре в комнату врывался снизу смех – похоже, Трикси разговаривала с кем-то по телефону. А на улице поднялся ветер, и тяжелые ветви вяза слышно бились в окно. И то, и другое порядком раздражало.

Магдалин сделала телевизор погромче. Как раз в этот момент она машинально посмотрела на экран и увидела начальные титры «Школы женского здоровья». Эту передачу она любила, но редко удавалось посмотреть очередной выпуск.

Кейт Ландерс, ведущая «Школы», была похожа на престарелую Барби, и нелепыми казались ее потуги выглядеть моложе своего возраста. Но Магдалин Фитч уважала ее хотя бы за то, что тетка всегда находила какие-то новые подходы к своей передаче, оригинальные темы.

– Тема нашей сегодняшней передачи «Они жили долго и счастливо», – интонацией выделив слова «долго и счастливо» зазывно проговорила Кейт. – И сегодня мы поговорим о том, что же мешает многим женщинам встретить именно единственного мужчину, который вселял бы в них уверенность в себе и с которым хотелось бы прожить жизнь, полную счастья и любви…

– Ну-ну, – проворчала Магдалин. – Как это в тему. – Она ухмыльнулась в ответ на добродушную улыбку Кейт и добавила: – Учи-учи, сама небось не один раз замужем была.

Ей тут же стало неловко за собственное злословие, как будто улыбающаяся с экрана Кейт Ландерс могла услышать ее голос. Ведь о личной жизни телеведущей она совершенно ничего не знала. Просто с языка сорвалось.

Как обычно, в студию были приглашены специалисты – на этот раз в области психотерапии. Один за другим Кейт представляла участников передачи, но Магдалин никак не могла заставить себя слушать внимательно. Скепсис оказался слишком силен. Чему они могут научить ее? Она и так про себя все прекрасно знает.