Все это произошло в тумане, к северу от острова Кравкова.

В 3 часа 40 минут командир конвоя передал приказание Лысову: «Остаться в районе обнаружения подводной лодки противника и продолжать поиск ее».

Остальные эскортные корабли и транспортные суда пошли дальше в тумане к острову и порту Диксон. В пути корабли охранения дважды обнаруживали подводную лодку противника в позиционном положении. Один из тральщиков атаковал ее, но безуспешно: она скрылась в снежном заряде. В дальнейшем над конвоем появился наш самолет, затем подошли эсминцы «Достойный» и «Жесткий». На следующее утро, в 6 часов 30 минут, караван и сопровождавшие его корабли прибыли на рейд порта Диксон. При подходе к рейду командир конвоя приказал одному из эскортных кораблей идти в район, где был оставлен для поиска тральщик Лысова, сменить его и продолжать поиск. В то же время капитан-лейтенанту

[216]

Лысову было дано по радио распоряжение идти к Диксону. Прием радиограммы был подтвержден Лысовым; тем не менее эскортный корабль, отправленный на смену тральщику, не встретил его в пути и не обнаружил в районе поиска вражеской подводной лодки, после чего возвратился к Диксону.

Что же произошло с тральщиком Лысова?.. Выяснилось это лишь через несколько суток (1 и 5 октября), когда с двух островков Карского моря были сняты высадившиеся там после трехсуточного плавания и дрейфа на понтоне и катере люди экипажа тральщика.

Получив приказание командира конвоя продолжать поиск вражеской подводной лодки, капитан-лейтенант Лысов в течение трех часов производил этот поиск с помощью гидроакустической аппаратуры.

24 сентября в 6 часов погода резко ухудшилась: туман чередовался со снежными зарядами, усилилось волнение моря. В 6 часов 15 минут акустик доложил командиру корабля о неисправности гидроакустической аппаратуры и о невозможности до прихода в базу устранить повреждение. Капитан-лейтенант Лысов сообщил об этом командиру конвоя и в 6 часов 35 минут получил ответ: «Следовать в базу». Через десять минут, исполняя приказание, тральщик лег курсом на Диксон и пошел (с целью противолодочной защиты) переменными курсами — зигзагом. Не был изменен этот режим и в 7 часов 10 минут, когда акустик доложил командиру, что удалось своими силами устранить повреждение гидроакустической аппаратуры. Капитан-лейтенант Лысов приказал включить аппаратуру и продолжать в пути поиск вражеской подводной лодки.

Так прошло еще три часа. Погода не улучшалась.

В 10 часов 5 минут акустик доложил, что слышит шум винтов подводной лодки впереди по курсу корабля. Капитан-лейтенант Лысов немедленно повел тральщик полным ходом в направлении, которое было указано акустиком, атаковал подводную лодку глубинными бомбами и сообщил об этом в базу.

Судя по дальнейшему, вражеская подводная лодка успела уйти в сторону до выхода тральщика в атаку и через десять минут, в свою очередь, атаковала его.

Ни следа торпеды, ни перископа подводной лодки с тральщика не видели. Однако в десять часов пятнадцать минут тральщик был атакован. Взрыв торпеды произошел

[217]

в кормовой части. Силой взрыва руль и винты корабля были вывернуты кверху, наружу. Корпус деформировало до самого форштевня. Радиоприемники, радиопередатчики, радиопеленгаторы, эхолоты и другие приборы вышли из строя, вспомогательные механизмы перестали работать. Свет на корабле погас.

Тральщик потерял ход и накренился на левый борт (до шести — семи градусов).

Действия командира и экипажа корабля в эти критические минуты были четкими и слаженными. Капитан-лейтенант Лысов прежде всего принял меры, необходимые для того, чтобы обеспечить тральщику остойчивость. После выкачки части топлива за борт корабль принял нормальное положение. Затем Лысов приказал стрелять осветительными снарядами и сигнальными ракетами. Выяснив, что переносные рации исправны, он вызвал комсомольца Порохина, продиктовал ему донесение в адрес Диксона о том, что корабль поврежден торпедой, координаты места, где был атакован, и просьбу о помощи. Одновременно капитан-лейтенант Лысов приказал радистам на случай, если не удастся наладить связь с берегом, попытаться установить связь с другими кораблями.

Меры, принятые командиром и личным составом для спасения тральщика, позволили сохранить поврежденный корабль на плаву; однако он, не имея хода, оставался неподвижной мишенью для повторных атак вражеской подводной лодки. Поэтому капитан-лейтенант Лысов принял решение оставить на борту лишь необходимое для защиты корабля количество людей. Организация посадки на катер и понтон, спущенные на воду, всех, кому надлежало покинуть тральщик, в первую очередь раненых, и дальнейшее руководство спасением экипажа были поручены штурману Дементьеву.

На катер сошли 26 человек, на понтон — 20 человек. И катер и понтон были снабжены двумя из трех уцелевших переносных раций. С корабля были также сняты все секретные документы. Перед отходом понтона капитан-лейтенант Лысов передал туда свою шинель, сказав: «Дарю на память, возьмите, пригодится», — а штурману Дементьеву вручил для передачи по назначению свой партийный билет, письма и ордена.

Истекло сорок минут с момента, когда тральщик был атакован. За это время были приняты меры к спасению корабля, к сохранению его на плаву, переданы донесения

[218]

по радио (к сожалению, не принятые ни базой, ни кораблями, так как переносная рация на Т-120, скорее всего, также имела повреждения, не замеченные при передаче радиограмм), спущены спасательные средства, произведена посадка людей, сняты с корабля необходимые документы.

Как только все, кому было назначено, разместились на понтоне и катере, капитан-лейтенант Лысов попрощался с ними, повторил штурману Дементьеву курс, которым следовало идти к берегу, и приказал уходить от борта корабля.

Приказ был выполнен.

На тральщике осталось на боевых постах 34 человека: командир Т-120 капитан-лейтенант Лысов, помощник командира Демченко, инженер-механик Сосницкий, артиллерист Наконечный и артиллерийские расчеты двух орудий.

Спустя десять минут после отплытия, в 11 часов 5 минут, люди на понтоне и катере заметили перископ на расстоянии шести кабельтовых от правого борта корабля. На тральщике также увидели перископ, но огня не открывали, вероятно ожидая всплытия вражеской подводной лодки. Перископ исчез и через несколько минут появился вторично, теперь на расстоянии трех — четырех кабельтовых от правого борта тральщика. Вскоре над морем показалась рубка всплывавшей подводной лодки. По всей вероятности, фашисты либо предполагали, что корабль покинут экипажем, и собирались добить его орудийным огнем, либо намеревались снять с него людей и документы.

Выполняя приказание капитан-лейтенанта Лысова (с понтона и катера были видны жесты, которыми командир, должно быть, подтверждал слова приказания), оба артиллерийских расчета открыли орудийный огонь по всплывавшей подводной лодке. Один из первых снарядов попал в переднюю часть рубки, после чего вражеская подводная лодка исчезла.

Прошло более часа. Понтон и катер продвигались на веслах, очень медленно, стараясь держаться в пределах видимости корабля.

В 12 часов 30 минут, когда оба спасательных судна находились еще на таком расстоянии от тральщика, что сигнальщики могли хорошо видеть происходившее в районе

[219]

его, послышался сильный взрыв, и над средней частью корабля взлетели обломки.

Тральщик был снова атакован. Торпеда попала в среднюю часть корабля. Огромный столб дыма встал над местом взрыва. Когда же дым развеяло ветром, на поверхности моря оставалась на плаву только носовая часть тральщика, людей не было видно. Затем неподалеку от нее всплыла вражеская подводная лодка. Она прошла полным ходом в надводном положении мимо носовой части тонувшего тральщика и скрылась в направлении, противоположном курсу понтона и катера, не заметив их.