Демарш подействовал. Черчилль, как теперь стало известно, пошел на попятный.

* * *

В моем дневнике за ноябрь — декабрь 1943 года о событиях этих двух месяцев записано так...

2 ноября. Скоро месяц после моего доклада-отчета в Ставке Верховного Главнокомандования. Результаты уже есть: нам на флот дано еще 100 самолетов — 60 истребителей и 40 двухмоторных машин. Один полк «бостонов» с Карельского фронта также будет подчинен нам. Кроме того, намечено прислать к нам же одну дивизию авиации дальнего действия. Все, вместе взятое, дает довольно широкие возможности.

Пришли английские корабли за своими транспортами. Одновременно с ними прибыли из США для нас пять тральщиков и шесть катеров — больших охотников [46]. Переход через океан в осеннее время совершен без каких-либо значительных поломок, стало быть, корабли построены хорошо.

[192]

Был на катерах. Вполне пригодны для боевых действий, мореходность приличная, проверена переходом в штормовых условиях осенней Атлантики. Разумеется, в общем все зависит от людей. А люди на них из числа тех, кто вот уже третий год на своих малозаметных кораблях выполняет самую разнообразную боевую работу. Причем вопреки всем нормам и ограничениям, в самых немыслимых до войны условиях, в любую погоду, полярной ночью и круглосуточным летним днем, всюду — в Белом, Баренцевом и Карском морях, до Нордкапа на запад и до мыса Челюскин в проливе Вилькицкого, а то и до бухты Тикси на восток. Два с лишним года прошло с тех пор, когда бой катера под командованием И. И. Кроля убедительно доказал, на что способны корабли этого класса, имея таких людей, какие составляют команды всех катеров без исключения. Действительно, катерники — мастера на все руки. Они и в дозорах на океанской волне, и высаживают десанты в тылу у противника, и обеспечивают перевозки на Рыбачий и Средний, и сопровождают конвои на внутренних коммуникациях... Словом, действуют в любых условиях.

Вряд ли за океаном имеют представление об этих условиях. Потому-то американцы были поражены, узнав, что катера пойдут через океан своим ходом, да еще осенью.

Катерники вспоминают, что один из провожавших американцев — старый моряк — сказал на прощанье:

— Только железные люди способны идти осенью через океан на таких утлых, к тому же деревянных суденышках...

Эти «утлые суденышки» еще оправдают себя в боях.

Впечатлений от пребывания в США у катерников много. Отношение рядовых американцев к ним было дружеским, интерес к Советскому Союзу большой, заинтересованность в боевых успехах Советской Армии прямая. К месту, где стояли катера, приходили люди с различными вещами, купленными на свои сбережения, и просили взять эти вещи в подарок храбрым русским солдатам.

А на стоянке в исландском порту Рейкьявик, куда катера зашли по дороге из Флориды к нам на Север, два высокопоставленных визитера — английский и американский адмиралы — специально навестили наших катерников,

[193]

чтобы выразить свое восхищение ими и заодно уговорить их отказаться до весны от дальнейшего перехода из Исландии в северные порты Советского Союза. Оба адмирала считали, что катерам не пройти в осенние штормы к месту назначения.

Поскольку все катера благополучно дошли, представитель британской военно-морской миссии сказал мне вчера, по сути повторив слова американского моряка, напутствовавшего катерников перед уходом из Флориды, но уточнив определение «железные»:

— Такие походы в арктических водах и на таких судах могут совершать только русские...

В кают-компании одного из катеров меня угостили ромом. И тут же наивно похвастали, что имеют целый бочонок его. Ром я попробовал и похвалил, но перед уходом с катера сказал командиру:

— За угощение спасибо. А бочонок с ромом передайте в госпиталь. Нужен для раненых.

Надо было видеть вытянувшиеся лица катерников. Однако поблажки тут делать нельзя. Никому.

9 ноября. Обещанные самолеты пока задерживаются, но сегодня пообещали направить к нам 36-ю дивизию авиации дальнего действия, которая была на Севере в прошлом году. Все ее экипажи натренированы в ночных полетах. Задача дивизии поставлена та же, что и прежде: удары по базам и аэродромам противника в Норвегии.

Приятная новость: сверх ста самолетов получим еще 20 типа «аэрокобра». Жаль только, что все они очень медленно идут к нам.

Три новых тральщика вышли из Кольского залива в Иоканку. Планирую их для встречи арктического конвоя, который следует из Карского моря в соответствии с октябрьским решением Ставки. Конвой продвигается слишком медленно: идет, вероятно, со льдом, прикрываясь тем самым от возможных атак подводных лодок. Надо будет послать напоминание идти быстрее. Время не ждет.

Четвертый из новых тральщиков задержался для траления у Гавриловского, где какой-то рыбак якобы видел подводную лодку. Возможно, она ставила мины. Поэтому пусть тральщик до завтра продолжает тралить, затем, не мешкая, должен идти в Иоканку вслед за остальными.

[194]

10 ноября. Прибыла 36-я авиадивизия. Теперь у нее почетное название — «Смоленская». Многие летчики из ее состава были у нас в прошлом году, так что действовать будут уже имея опыт.

Арктический конвой, как и предполагалось, отстаивается у кромки льда. Получив сообщение об этом, дал Кучерову [47](он командует конвоем) ободряющую радиограмму: чтобы не боялся чистой воды. Ледоколы прикроем эсминцами и тральщиками. Завтра отправлю Колчина с кораблями в Иоканку и оттуда — в нужный момент — встречать конвой.

18 ноября. Закончилась-таки арктическая эпопея текущего года; суда ледокольной флотилии «И. Сталин», «Ф. Литке», «Мурман», а также шесть эскадренных миноносцев и три тральщика прибыли в Архангельск. Очень

[195]

хорошо показали себя в этом походе тральщики: обнаружили и атаковали несколько подводных лодок противника. Группа моряков-полярников с ледокольной флотилии награждена боевыми орденами. Среди награжденных В. И. Воронин, командир ледокола «И. Сталин». Это один из лучших знатоков ледового дела, представитель одного из старинных поморских родов, потомок древнейших русских мореходов, известный не только у нас после исторического первого сквозного похода «Сибирякова» по Северному морскому пути в одну навигацию. Он хорошо знает Арктику, командовал «Седовым», «Сибиряковым», «Челюскиным», «Ермаком». У него четверть века стажа в должности ледового капитана. И вот такой человек, заболев, к началу войны остался вне поля зрения Главсевморпути. Ждал, но так и не дождался, что вспомнят о нем. Тогда сам напомнил. Проявив инициативу, добился переосвидетельствования врачебной комиссии где-то в тылу, которая снабдила его оригинальной справкой: «Плавать в Арктике может, но простужаться нельзя». С этакой справкой он прибыл в Архангельск, где его произвели в старшие лейтенанты и определили читать лекции на берегу. Я узнал об этом, к сожалению не сразу, после чего переговорил с начальником Главсевморпути И. Д. Папаниным.

Теперь Воронин — капитан 2 ранга, командир флагманского ледокола и старший лоцман Северного морского пути. Еще в прошлом году он отлично справился со своими обязанностями в условиях военного времени и зарекомендовал себя ледовой проводкой лидера «Баку» и эскадренных миноносцев из Владивостока через Арктику к нам на Северный флот.

Опираться надо в этих районах на таких людей. И на моряков-полярников и на летчиков полярной авиации, как Черевичный. Только война помешала оценить по-настоящему полет, совершенный И. И. Черевичным к так называемому «полюсу недоступности» — последнему белому пятну в Арктике. Летает Черевичный блестяще и, несомненно, принадлежит к числу тех людей, у которых чувство полета является шестым чувством.

2 декабря. Конвои пошли. Сегодня в Кольский залив прибыла мурманская группа второго после восьмимесячного перерыва союзного конвоя: шесть транспортов, один танкер и восемь миноносцев. Беломорская группа конвоя — восемь транспортов — под охраной трех английских кораблей и наших эсминцев направилась в Архангельск.