— Согласно его утверждению.

Гвенда с негодованием посмотрела на него.

— Да, — твердо повторил Джайлз, — согласно его утверждению.

Мисс Марпл наклонилась с террасы, на которую выходили французские окна гостиной, и вырвала подобравшийся вплотную к цветам вьюнок. Победа эта была незначительной: как всегда, вьюнки захватили всю клумбу.

В окне гостиной появилась миссис Кокер.

— Извините, мадам, — сказала она, — приехал доктор Кеннеди. Он спрашивает, когда вернутся мистер и миссис Рид. Я ответила ему, что точно не знаю, но что вы, наверное, в курсе. Проводить его к вам?

— Да, пожалуйста.

Вскоре миссис Кокер появилась в сопровождении доктора Кеннеди.

Мисс Марпл, сильно волнуясь, представилась.

— Я договорилась с Гвендой, что во время ее отсутствия приду и повырываю здесь сорняки. Видите ли, мне кажется, что садовник Фостер, приходящий от случая к случаю, обводит моих молодых друзей вокруг пальца. Он является сюда два раза в неделю, выпивает неимоверное количество чая, проводит массу времени за разговорами и, как я вижу, работает спустя рукава.

— Да, — рассеянно откликнулся доктор Кеннеди. — Да. Они все одинаковы… Все одинаковы.

Мисс Марпл внимательно посмотрела на собеседника. Он оказался старше, чем она себе его представляла по описанию Гвенды и Джайлза. Он преждевременно состарился, подумала она. У доктора Кеннеди был озабоченный и несчастный вид. Он стоял перед мисс Марпл, поглаживая свой массивный подбородок.

— Итак, они в отъезде, — сказал он. — Надолго?

— О нет. Они поехали навестить знакомых на севере страны. Я уже не раз замечала, что современной молодежи не сидится на месте. Они постоянно то здесь, то там.

— Да, — согласился доктор Кеннеди — Да… это, пожалуй, правда. — Он немного помолчал и добавил с несколько смущенным видом:

— Джайлз Рид попросил меня прислать ему некоторые документы… письма… в том случае, если я смогу найти их…

Он заколебался.

Мисс Марпл спокойно спросила:

— Письма вашей сестры?

Он бросил на нее пристальный взгляд.

— Значит, вы… в курсе? Вы, видимо, их родственница?

— Просто знакомая. Я старалась дать им правильные советы. Но люди редко прислушиваются к советам других. Это, конечно, печально, но что поделаешь…

— И что же вы им посоветовали? — с любопытством осведомился старый врач.

— Не будить прошлое, если оно спит, — твердо произнесла мисс Марпл.

Доктор Кеннеди тяжело опустился в неудобное кресло в стиле «рустик».

— Совет неплохой, — одобрил он. — Я очень люблю Гвенни. Из прелестной маленькой девочки она превратилась в очаровательную молодую женщину. Я боюсь, что она навлечет на свою голову неприятности.

— Неприятности бывают разные, — заметила мисс Марпл.

— Простите? Ах да… да, это верно. — Он вздохнул. — Итак, Джайлз Рид написал мне письмо, где просит меня передать ему письма моей сестры, полученные мной после ее ухода, а также образец ее почерка — что-то, написанное несомненно ее рукой. — Он опять бросил на мисс Марпл острый взгляд:

— Вы понимаете, что это значит?

Старая дама кивнула:

— Думаю, что да.

— Они вернулись к мысли о том, что когда Келвин Халлидей утверждал, что задушил свою жену, он говорил чистую правду. Они считают, что письма, полученные мной от Хелен после ее ухода, написаны не ею. Они убеждены, что она из этого дома живой не вышла.

— А теперь и вы уже не так уверены в том, что вы правы? — мягко спросила мисс Марпл.

— Тогда я был в этом уверен. — Глаза доктора Кеннеди смотрели в одну точку. — Случившееся казалось мне совершенно ясным. Келвин стал жертвой галлюцинации. Трупа не обнаружили, чемодан с одеждой исчез… К какому еще выводу я мог прийти?

— А ваша сестра незадолго до этого была… гм… — мисс Марпл кашлянула, — была увлечена неким джентльменом?

Взгляд доктора Кеннеди вернулся к старой даме. В его глазах читалось глубокое горе.

— Я очень любил свою сестру, — вздохнул он. — Но я должен признаться, что вокруг нее всегда крутились мужчины. С некоторыми женщинами такое случается, и они не могут ничего с этим поделать.

— Значит, в ту пору вам все было совершенно ясно, — подытожила мисс Марпл. — А сейчас дело обстоит иначе. Почему?

— Потому что я не могу допустить, что если Хелен еще жива, она ни разу не дала о себе знать все эти годы, — откровенно сказал доктор Кеннеди. — А если она умерла где-то за границей, так же странно и то, что меня не поставили об этом в известность. Что ж… — Он встал и вынул из кармана конверт. — Вот все, что у меня есть. Первое письмо Хелен я, по всей вероятности, уничтожил, потому что его не нашел. Но второе, где она указывала, куда ей писать до востребования, у меня сохранилось. Я также принес единственный образец ее почерка, которым располагаю: список цветочных луковиц и других растений для сада. Вероятно, это копия заказа. Почерк, которым написаны заказ и письмо, похоже, один и тот же, но я не эксперт. Я оставляю эти документы вам, а вы передадите их Джайлзу и Гвенде, когда они вернутся. Посылать их по почте на адрес их друзей, по-моему, не имеет смысла.

— Конечно, нет. Я думаю, они приедут завтра, самое позднее послезавтра.

Доктор кивнул. Затем он встал и с отсутствующим видом посмотрел на террасу.

— Вы знаете, что меня беспокоит? — внезапно спросил он. — Если Келвин Халлидей убил свою жену, он куда-то спрятал труп или каким-то образом избавился от него, а это значит только одно: рассказанная мне история была им тщательно продумана; получается, что он заранее спрятал чемодан с одеждой Хелен, чтобы все поверили в ее побег, и даже ухитрился прислать мне якобы ее письма из-за границы… По сути, это значит, что он совершил хладнокровное, предумышленное убийство. Маленькая Гвенни была прелестным ребенком. Иметь отца-параноика уже достаточно прискорбно, но узнать, что ваш отец убийца, неизмеримо страшнее.

Он быстро пошел к выходу, но мисс Марпл вдруг спросила:

— Доктор Кеннеди, кого боялась ваша сестра?

Он удивленно посмотрел на нее:

— Боялась? Насколько мне известно, никого.

— Я вот думала… Извините меня, если мои вопросы покажутся вам нескромными, но в ее жизни был один молодой человек, не так ли? Я говорю о том, кем она увлеклась в ранней молодости. Речь шла, по-моему, о некоем Аффлике.

— А, вы о нем! Да, она действительно увлеклась им по глупости, как это часто случается с молоденькими девушками. Он был недостойным субъектом, ловкачом и, конечно, не ее круга, совсем не ее круга. Потом он попал в неприятную историю.

— Вот я и подумала, не могло ли у него возникнуть желания отомстить.

Доктор Кеннеди скептически усмехнулся.

— Его чувства к ней вряд ли были глубокими. Так или иначе, как я только что вам говорил, он попал в неприятную историю и уехал из города.

— Какого рода неприятную историю?

— О, ничего криминального за ним не числилось. Он просто слишком часто пускался в откровения по поводу дел своего хозяина.

— А работал он у мистера Уолтера Фейна?

Доктор Кеннеди удивленно посмотрел на собеседницу.

— Да… да, теперь я вспоминаю, что он работал в конторе Фейна и Уотчмена. Разумеется, обыкновенным клерком.

«Обыкновенным клерком?» — подумала мисс Марпл, вновь склонившись над вьюнками после его ухода.

— И что бы это могло значить — право, не знаю, — сказала миссис Кимбл.

Муж с негодованием вернул ей чашку.

— Да что с тобой, Лили? — воскликнул он. — Я же пью без сахара!

Она торопливо налила ему чай без сахара и вернулась к интересующей ее теме.

— Я все думаю об этом объявлении, — объяснила она. — «Лили Абботт», так прямо черным по белому и написано. «Служившая горничной на вилле Сент-Кэтрин в Диллмуте». Обо мне пишут, это факт.

— Гм!

— Согласись, что после стольких лет это все как-то странно, Джим.