– Да, детка, скорее всего, это так.

Варя переложила колыбельку с Джульеттой из руки в руку, потом примостила на край стола. Малышка заворочалась, засучила ножками и вдруг – принялась плакать.

Нина и Маргарита Святославовна удивленно посмотрели на колыбельку: крышка вздымалась от ножек Джульетты, кроха упиралась пяточками и заливалась ревом.

Варя расстегнула «молнию», нашла соску, сунула в дрожащий от обиды крохотный ротик. Подняла дочку на руки.

«Неужели придется отдать Джульку в приют? – с тоской подумала она. Но тут же отогнала ужасную мысль и прижала теплое, беззащитное тельце к груди. – Нет, сладкая моя, я лучше на вокзале буду жить, но тебя никому не отдам!»

– Не плачь, котеночек, мама с тобой, проживем, не пропадем!.. – простонала Варя и кивнула:

– Спасибо, что выслушали. До свидания…

Она подхватила колыбельку и повернулась к дверям.

– Погоди, дочка, – раздался голос Нины.

Варя обернулась.

– Ты вот что… Куда ты с мальцом-то пойдешь? Давай-ка у меня переночуешь. – Женщина вздохнула, а потом махнула рукой: – Где четверо, там и пятый с шестым уместятся.

– Нина, да где же у вас остановиться еще двоим? – изумилась дама. – В вашей малосемейке в Капотне? А если муж завтра запьет, закуролесит?

– Ну и выпьет… Чего нам его бояться? Поорет, да и упадет в коридоре на пол – спать. А мы на кухню уйдем или в спаленку. Зал у нас большой. Не все же вам студентов привечать! Я девчонкой была, так мы в бараке всемером жили. И ничего, в люди вышли. Сестра бухгалтером работает, брат бригадиром на заводе.

– Хорошо, Нина, я помню, вы рассказывали, – кивнула Маргарита Святославовна.

Нашла висящие на цепочке очки, надела их и внимательно поглядела на Варю.

Горестно сдвинутые тонкие брови, широко расставленные голубые глаза, самодельный топик с простодушной вышивкой и грудной ребенок, плод девичьей любви.

Дама оборвала паузу и твердо произнесла:

– Пару деньков девочка поживет у меня, а там что-нибудь придумаем.

Варя расширила глаза.

– Маргарита Святославовна, ну куда опять – к вам? – попеняла уборщица. Повернулась к Варе и сообщила: – Ведь не вылазят от нее студенты! То на даче живут, репетируют, видите ли, то в квартире столуются, то на кухне занимаются.

– Ах, Нина, перестаньте! У моего отца, да будет вам известно, полтора года жил за ширмой студент из бедных, с котомкой, в залатанной шинели приехал в Москву. А в данном случае речь идет о неделе!

– Да ведь ребенок! – отговаривала Нина. – Не выдержать вам чужого писку. У вас покой в доме должен быть, работа ваша умственная, отдых голове нужен, тишина. А мне все одно: покой, видать, только на том свете будет.

Дама нахмурилась и поправила браслет, усыпанный огромными рыжими камнями.

– Нина, вы меня обижаете. Мы столько лет с вами знакомы… Неужели я произвожу впечатление человека, который отправит на улицу девочку с младенцем на руках?

– Что вы, Маргарита Святославовна, и в мыслях такого не было.

– Тогда вопрос решен. Девочка идет ко мне.

Дама наконец-то обратилась к Варе:

– Детка, как вас зовут?

– Варвара Кручинина. У меня и паспорт с собой…

– Не нужно, солнышко, вся твоя судьба и без паспорта видна.

Варя смутилась: что ни говори, а она обманывала этих милых, добрых женщин.

– А как имя малыша? Это мальчик или девочка?

– Девочка. Джульетта.

– Боже мой, Джульетта! – сказала Маргарита Святославовна, и ее лицо озарилось.

Дама внимательно посмотрела на Варю:

– Джульетта, дочь Варвары. Детка, в наше время Юль и Ксюш такое имя могли дать лишь в театральной семье!

– Да, я актриса, – со счастливой улыбкой призналась Варя. – Только что окончила Ярославский театральный институт.

– Замечательно! Тогда нам будет о чем поговорить. Ну что, вызываем машину? Где твои вещи?

Варя опустила глаза: оказывается, играть роль и врать – это не одно и то же. Наконец, справившись с волнением, беспечно пожала плечами:

– А у меня их нет. Вещи – это якорь. Без лишнего барахла по жизни легче идти. Мы с мамой у себя, в Кириллове, перед моим отъездом ходили в церковь, там батюшка сказал: «Богатый заснуть не может, ворочается: как бы не позарились на его добро. А нищий почесался, кулак под голову положил и спит всю ночь спокойно».

– Это уж точно, – с удовольствием согласилась Нина.

А Маргарита Святославовна задумчиво поправила серебряный перстень с огромным самоцветом.

Нина деловито несла люльку впереди процессии, Маргарита Святославовна шла следом шагом королевы-матери с крошечной Джульеттой на руках, а позади всех стучала каблуками Варя, не помнившая себя от радости: по словам словоохотливой уборщицы, они с Джулькой ехали в элитный дом в центре Москвы!

Перед воротами академии стояла сияющая черная иномарка, водитель курил, поглядывал на небо: не намечается ли дождь? Жара надоела!

При виде кавалькады шофер заулыбался:

– Маргарита Святославовна, никак ребенком обзавелись?

– Да, Николай! Нежданно-негаданно стала бабушкой!

– Бывает! Я однажды чуть отцом не стал.

– И что же помешало?

– В армию забрали.

– Уважительная причина, – с серьезным видом промолвила Маргарита Святославовна. И вдруг просюсюкала, коверкая голос: – Тюпа-тюпа-тюпа! Воть какие девоськи! Погляди, дядя Коля, какая у бабушки Риты красавица! На работу шла завкафедрой, а с работы – бабкой возвращаюсь!

– Прямо сериал, – сообщил Николай и переглянулся с Ниной: ишь ты, как Маргарита Святославовна расчувствовалась! Эх, женщины! Хоть простая баба, хоть с положением, а увидела младенца – и растаяла.

Водитель бросил взгляд на Варю, потом на малышку – ребенок как ребенок! И чего женщины в этих крикунах находят?! Кивнул:

– Да, ничего малышка. На маму похожа, глаза особенно. Как все внезапно-то, Маргарита Святославовна.

– Да, Николай, жизнь прекрасна неожиданностями. Ну что, едем? Домой.

Нина расцеловала Варю и Джульетту.

Николай сел за руль. Машина выехала из переулков, промчалась по шумному Арбату – даже днем здесь переливались огни казино и клубов. Свернула налево, вскоре въехала на Смоленскую площадь и по просьбе Маргариты Святославовны остановилась перед супермаркетом: можно было купить малышке детское питание.

– Сейчас я деньги достану, – спохватилась Варя.

– Еще чего! Вы – мои гости! Слава богу, я в состоянии накормить двухмесячного ребенка! Да и двадцатилетнего тоже.

– Мне уже двадцать один, – вздохнула Варя.

– «Уже»! Какая прелесть. «Уже» – это когда пятьдесят шесть, как мне, старой тетке.

– Ну, Маргарита Святославовна, вы еще – о-го-го! Будь я генералом в отставке, к вам посватался бы! – гаркнул водитель.

– Не льсти, Николай, – отмахнулась дама. – Ждите меня, не исчезайте.

Все время, пока хозяйка была в супермаркете, Николай бросал заинтересованные и довольно нахальные взгляды в зеркало заднего обзора. Варя старательно глядела в окно.

Через десять минут Маргарита Святославовна вышла из магазина с гордо поднятой головой и множеством пакетов, набитых баночками и коробками. На лице сияла улыбка: приятно, черт возьми, когда имеешь возможность делать добро!

Николай зарулил на тихую улицу, заросшую тополями и ясенями, остановился возле желтого кирпичного дома.

– Приехали, – весело уведомила дама. – Добро пожаловать на Плющиху!

– Ой, это где «Три тополя»? – радостно пискнула Варя и вытянула шею к окошку.

– Боже мой, Николай, молодежь слышала о фильме моей молодости!

– Не только слышала, но и смотрела! – заверила Варя. – Это же классика! У меня есть диск с песнями в исполнении Жириновского. Он так душевно поет «Опустела без тебя земля»!

Маргарита Святославовна от души расхохоталась:

– Феноменально, Владимир Вольфович запел! Многогранная личность!

– Варвара-краса, сейчас ты войдешь в тот самый дом, – с небрежной гордостью сообщил водитель. – Во-он арка, узнаешь?