Задумавшись, Сэм сунул руки в карманы. Подумать только, он ведь тоже чуть не влюбился в нее той летней ночью, когда Шарлотта приехала домой после окончания колледжа. В загородном коттедже был устроен пикник, и он увидел ее впервые после четырехлетнего отсутствия. Неуклюжая девчонка превратилась в красивую молодую женщину. Милое личико, обрамленное пышными локонами. Вздернутый веснушчатый носик. Зеленые глаза. Ротик, который так и напрашивался на поцелуй. И голос, волнующий, мягкий, как прикосновение шелка. Ему понравилось и то, как она была одета. Яркое ниспадающее платье, облегающее стройную фигуру, подчеркивало ее уверенность в себе и одновременно женственность.

Сэм смотрел на нее в отсветах горящего костра и как бы растворялся в легких движениях ее рук и в теплоте ее нежной улыбки. Он был уверен, что в состоянии заставить ее увлечься им снова, вновь разжечь ту девичью любовь, которую отверг когда-то. И Сэм собирался это сделать, тем более что Шарлотта хотела остаться в Сидар-Ридже, чтобы работать, как и он, в семейной газете.

Но затем она вдруг заявила, что принимает предложение «Вашингтон пост» и уехала в столицу. Ему понадобилось много времени, чтобы забыть ту ночь, но он сумел это сделать и вычеркнул в конечном счете ее из своей жизни.

Когда три года спустя Шарлотта все-таки оказалась редактором «Сидар-Ридж трибьюн», это была уже другая, далекая от него женщина. Они стали деловыми партнерами, не больше, и постоянно грызлись и ссорились между собой…

Сэм стоял возле печатного станка и наблюдал, как мелькали листы газеты с отпечатанным текстом. Оторвав взгляд от станка, он увидел, что к нему приближается начальник типографии Большой Джон. Он работал здесь с тех пор, как Сэм себя помнил, и был добрым другом семей Китс и Харпер.

На нем был вымазанный краской передник, седые волосы растрепаны. Широкая улыбка освещала добродушное лицо.

— Машина работает замечательно, босс! — крикнул он, хлопнув рукой по печатному станку. — Больше не о чем беспокоиться.

Из-за поломки главного печатного станка выпуск газеты накануне был задержан, и Сэм боялся, как бы старая машина тоже не отдала концы. У них не было денег даже на ремонт, не говоря уж о покупке нового станка.

— На сколько мы отстаем теперь? — спросил Сэм.

— Идем по графику, — отозвался Большой Джон, пытаясь перекричать шум машины. — Сейчас в печати вторая половины газеты, к ночи работу завершим. А к утреннему кофе газета будет на столе у подписчиков.

— Отличная работа, — похвалил Сэм, похлопывая Большого Джона по плечу.

Тот улыбнулся и собрался уйти, но в последний момент босс окликнул его:

— Как насчет чашки кофе?

Большой Джон улыбнулся и кивнул. Затем провел Сэма в комнатку в задней части типографии. Когда они устроились за столом, старик нерешительно спросил:

— А что сейчас делает она?

Сэм непонимающе нахмурился:

— Она?

— Вы приходите сюда за чашкой кофе, когда у вас какие-либо проблемы. И чаще всего они связаны с мисс Шарлоттой Китс. Так чем она сейчас занимается?

Сэм медленно сделал пару глотков и искоса посмотрел на Большого Джона.

— Как думаешь, можно назвать меня романтиком?

Старик хмыкнул, затем рассмеялся:

— Вы меня об этом спрашиваете?

— Мне вполне достаточно твоего мнения, — сказал Сэм. — Шарлотта, кажется, находит меня бездушным. А я так не думаю. Я всегда считал себя вполне приятным малым.

Большой Джон задумался, прежде чем ответить.

— Я бы не назвал вас бездушным. Скорее, вы, как и ваш отец, — целеустремленный. Может быть, немного упрямый, особенно в том, что касается газеты. И вы любите добиваться своего. Некоторые могут расценивать это как высокомерие и эгоизм.

— Но это вовсе не значит, что я бездушный. Можно быть эгоистичным и в то же время романтиком!

Большой Джон покачал головой.

— Не мне судить. И не пытайтесь искать утешения у меня в своих делах с Шарлоттой. После девяти лет совместной работы могли бы уже и поладить. Иногда мне кажется, что вы так и остались детьми.

— Она считает, что знает меня, — сказал Сэм. — Но это ей только кажется.

— А я смею предположить, что и вы на самом деле плохо знаете ее, — высказал свое мнение Большой Джон.

Сэм встал и пригладил рукой волосы.

— Я даже не пытаюсь постичь, что творится у нее в голове. Хотя знаю Шарлотту уже много лет, но она по-прежнему остается для меня загадкой.

— Только не слишком давите на нее, — посоветовал Большой Джон. — Женщины этого не любят и делают прямо противоположное тому, чего от них добиваются.

Сэм медленно кивнул в знак согласия.

— Да, и при этом не любят проигрывать. Шарлотта, например, всегда идет напролом и не успокаивается, пока не получит желаемое.

— Тогда вам надо быть потверже с ней, — посоветовал Большой Джон.

— Я тоже так думаю, — ответил Сэм. — Я — издатель газеты и не собираюсь идти у нее на поводу.

Шарлотта толкнула входную дверь небольшого уютного кафе «Услады Валентина» в центре города. Запах молотого кофе и свежих пирожных приятно защекотал нос. Это кафе работало почти круглые сутки и считалось местом встреч влюбленных. Здесь было приятно посидеть и поболтать, заказав чашку кофе и сладости.

Почти каждое утро, в восемь, Шарлотта забегала сюда, чтобы выпить фирменный кофе владельца кафе Папы — папачино — смесь экспрессо, топленого молока, шоколада и малинового сиропа. Редакция находилась недалеко, за углом, и многие сотрудники были завсегдатаями кафе. Когда она подошла к стойке, чтобы сделать заказ, Папа оторвался от своих дел, поднял голову и приветливо улыбнулся:

— Привет, Шарлотта. Что нового?

— Доброе утро, Папа. — Она полезла в сумочку за кошельком. — Ничего особенного. Вот, правда, кот Луэллы Крэншоу залез вчера на дерево и его снимали оттуда пожарные с помощью лестницы. А Чип Уоткинс принес своей команде тридцать пять очков в матче по баскетболу. Да вот еще, мэр решил отложить референдум по вопросу о новой площадке для парковки машин.

Папа улыбнулся, продолжая готовить кофе.

— Я рад, что ты заходишь ко мне по утрам и сообщаешь последние новости. Благодаря тебе мне есть о чем посплетничать с клиентами.

— Только не болтай слишком много. У тебя такая обширная клиентура, что тебе может позавидовать даже Си-эн-эн. Не говоря уж о том, что «Трибьюн» может остаться без подписчиков.

— Ну это вряд ли. Твой Сэм так успешно ведет дела.

Шарлотта сердито нахмурилась:

— Никакой он не мой!

— Ты знаешь, что я имею в виду. — Он посмотрел на нее внимательно. — Что случилось? Опять поссорились?

Шарлотта покачала головой.

— Не больше, чем обычно. В последнее время мы никак не можем поладить. Так тяжело еще никогда не было. Вчера я так расстроилась, что съела всю коробку конфет, что купила у тебя. — Она взяла кофе. — Дай мне еще круассан, пожалуйста. И коробку конфет. Надеюсь, этого хватит на пару дней. Хотя, если Сэм Харпер не изменится, я скоро превращусь в настоящую толстушку.

— Если это случится, пойдешь в гимнастический зал «Злая собака», — сказал Папа. — Сэм посещает его два-три раза в неделю.

— Ну уж нет, — возразила Шарлотта. — Мне хватает общения с ним и на работе.

Она наблюдала, как Папа подошел к подносу с круассанами, достал один и бросил в пакет. Затем открыл витрину, где хранились конфеты.

— Судя по всему, покупателей накануне Дня святого Валентина у тебя прибавилось, — заметила Шарлотта.

Папа кивнул.

— Каждый торопится купить сладости для своих любимых. Кстати, очень многие клюнули на купоны, опубликованные в вашей газете. Сэм был прав, говоря, что они окупятся. Он знает своих читателей.

Шарлотта видела, как он достал конфеты с подноса, тщательно взвесил и одну за другой положил в коробку из серебряной фольги с напечатанным на ней названием кафе и протянул покупательнице.

— Это все? Может, купишь что-нибудь и для своего друга сердца?

Шарлотта покачала головой, протягивая ему деньги. Затем задумалась и, наконец, улыбнулась. Кажется, ей в голову пришла хорошая идея. Она нашла способ доказать свою правоту. Теперь Сэм Харпер узнает, каков он на самом деле.