— И что?

— А то, что не могли бы вы приехать навестить его? — пояснил Билл, скрывая ненависть к ней под вежливым тоном.

— Вы меня об этом просите, хотя это совсем не в ваших привычках? — постаралась она издать легкий смешок и быстро добавила, прежде чем он разразится ругательствами: — Не теряйте времени. Я не поеду к Скотту в больницу.

— Вот сука! — прозвучало в ее ушах с нескрываемой яростью. — Бессердечная омерзительная тварь! Я с тобой поквитаюсь, так и знай…

Дрожащими руками Келли положила трубку. Разумеется, она понимала, почему он так зол. Ему пришлось опуститься до того, что умолять ее ради брата, а она только посмеялась в ответ.

Но что заставляло ее так поступать? Келли сама не понимала этого. Билл действовал на нее странным образом — ей хотелось все делать ему наперекор. Ведь, казалось бы, ничего не стоило объяснить ему, мило и вежливо, что она не хочет возобновлять помолвку со Скоттом и не собирается ехать к нему в больницу именно потому, что знает: стоит ей приехать, как Скотт поймет это так, будто все прощено и забыто, и их отношения стали прежними.

Правда, Билл все равно вряд ли поверил бы ее объяснениям и счел бы их отговорками, подумала Келли чуть погодя. Он ведь с самого начала видит в ней только бесчувственную расчетливую стерву, ничего больше.

И вообще, почему она так много думает о всех этих Макгауренах? Угрозы Билла — пустой звук, он ничего ей не сделает. Самая большая неприятность, какую он может ей причинить, — это уволить, что для нее было бы лучшим выходом. Тогда никто не сможет ее обвинить, что она нарушила обещание, данное его дяде.

Как Келли и предполагала, всю неделю она была по горло загружена работой. Хотя в пятницу позвонила секретарша Алекса Макгаурена, заведовавшего страховым отделом, и напомнила, что в обед все они собираются в «Короне» по поводу ее увольнения. Это была старая традиция, заведенная на фирме, — устраивать прощальные обеды.

— Обязательно приду, — пообещала Келли и, положив трубку, объяснила Дональду, кто звонил и в чем дело.

Войдя в «Корону», она легко нашла всю компанию с их работы по шуму и взрывам смеха.

Несколько человек поздоровались с ней, кое-кто выразил соболезнования по поводу несчастного случая со Скоттом и отложенной свадьбы, но у нее не хватило сил сообщить, что на самом деле помолвка расторгнута и свадьбы не будет.

Следующие полчаса пролетели в разговорах, шутках и смехе. Келли стояла и болтала в кем-то из страхового отдела, когда к ним подошел Алекс Макгаурен. Она улыбнулась, собираясь его поприветствовать, однако, к ее крайнему удивлению, Алекс демонстративно отвернулся и встал к ней спиной.

Изумление Келли не укрылось от глаз ее собеседника, потому что тот пробормотал:

— Он, наверное, просто тебя не заметил.

Но Келли знала, в чем дело. Алексу уже, конечно, сказали, что она бросила Скотта, и, будучи истинным Макгауреном, он не хотел больше с ней знаться.

В общем-то Келли догадывалась, что так же будет со всеми членами клана. Это только Дональд стал с возрастом мягче и знал ее лучше, чем все остальные, кроме Скотта, поэтому все понял и простил. И вдруг ей вспомнился другой эпизод. Когда она стояла в ожидании лифта, мимо нее прошел еще один кузен семейства Макгаурен — Эрик. И тоже сделал вид, будто ее не видел.

«Что ж, пора искать себе другую работу», — подумала Келли, и лучше не тянуть с этим. Управление всеми делами в концерне перейдет в руки Билла Макгаурена, уже ровно через минуту он с наслаждением исключит ее из рядов сотрудников своей компании.

Прошла еще неделя. Каждый день Келли просматривала газеты, но ничего подходящего, даже отдаленно сопоставимого с ее нынешней работой, ей не попадалось. Ну что ж, у нее еще есть время, успокаивала она себя. Ведь формально Дональд пока оставался председателем правления до официального выхода на пенсию. Его полномочия прекращались только после юбилея.

Келли что-то печатала на машинке, когда дверь слева от нее распахнулась. Она быстро посмотрела туда и, встретившись со взглядом враждебных голубых глаз, отвернулась обратно к машинке.

Билл встал у ее стола и сурово произнес:

— Кажется, вы собирались увольняться.

Келли покраснела, закипая от злости. Но подняла голову, посмотрела ему в глаза и сдержанно ответила:

— Вы пока еще здесь не председатель. — И, отметив с удовольствием, как искривилось от злости его лицо, сладко проворковала: — Кроме того, может быть, вам интересно будет узнать, что ваш дядя вырвал у меня обещание остаться поработать с вами первые три месяца.

— А вы, как я понимаю, никогда не нарушаете своих обещаний? — прорычал Билл, конечно же имея в виду разрыв ее помолвки с его братом.

— Во всяком случае, это обещание я готова исполнить до конца, — отрезала Келли и была потрясена, услышав в ответ совсем не то, что ожидала:

— О господи! Неужели мне придется мириться с вами еще целых три месяца?

Она не верила своим ушам. Нет, не может быть, чтобы он согласился держать ее на работе так долго!

Вся притворная любезность оставила ее, и она торопливо проговорила:

— Это обещание я дала мистеру Макгаурену. Но ваш дядя, кстати, со своей стороны не обещал мне, что я продержусь все три месяца, так что смотрите сами. — Она практически предлагала ему уволить ее. Пусть только скажет, хотя бы намекнет, что в понедельник готов расстаться с ней, — этого будет довольно, она ухватится за эту соломинку.

Но Келли не дождалась даже намека на предполагаемое увольнение. И если глаза не обманывали ее, во взгляде Билла она уловила дьявольскую усмешку — он догадался, чего она хотела.

— Если бы вы, мисс Аркетт, знали нас, Макгауренов, получше, — протянул он, — то уже поняли бы, что мы составляем единое целое и обещание одного члена семьи имеет силу для всех. И если мой дядя счел нужным вырвать у вас подобное обещание, то позвольте вас заверить, что я со своей стороны его тоже сдержу, несмотря на то что вся эта ситуация кажется мне чертовски неловкой.

На это Келли ничего не могла ответить — оставалось только сидеть, раскрыв рот. А он развернулся и прошел в кабинет, оттуда до нее долетело счастливое восклицание Дональда: «Билл!» И дверь захлопнулась.

Высокомерный, отвратительный тип! Келли вся кипела, в голове ее проносились самые нелестные мысли о новом председателе фирмы. Черт его побери! Но, чтобы ее не считали сумасбродной девицей, которой ничего не стоит нарушить любое обещание, ей придется терпеть этого наглого выскочку целых три месяца!

Келли забыла про пишущую машинку и груду бумаг на столе — ей хотелось плакать. Ну зачем, зачем она сказала Биллу Макгаурену про этот уговор с Дональдом? Он же поклялся с ней поквитаться, а она сама дала ему карты в руки, за эти три долгих месяца он может сделать с ней все, что захочет, не отходя от рабочего места.

Все выходные Келли мучилась вопросом, может ли она нарушить обещание, данное ею Дональду Макгаурену, и уволиться, но в результате долгих раздумий и многочасовых борений с совестью она все же решила, что не может так поступить со своим старым добрым шефом.

Она попрощалась с ним в пятницу. Он улыбнулся, заметив ее нахмуренное лицо, заставив ее улыбнуться в ответ. Келли догадалась, что он еще не настолько стар, чтобы ему не льстило, что его юная секретарша так расстроена его уходом.

— Я еще вернусь, — шутливо пообещал он ей. — Ни за что не пропущу моего юбилея. И к тому же я оставляю тебя в хороших руках, правда?

Он хотел подбодрить ее, однако добился совершенно противоположного эффекта — улыбка мгновенно сползла с ее лица. Тогда старик тоже перестал улыбаться и напомнил ей об обещании.

— Келли, ты же меня не подведешь, правда? Пожалуйста, потерпи немного. Мне так важно, чтобы ты осталась и помогла Биллу освоиться.

— Конечно, я еще поработаю, — подтвердила Келли, стараясь придать голосу бодрость. — Я же дала вам слово, не так ли?