— Милая госпожа! Я рад приветствовать вас!..

Драгана кивнула ему, но на лице её не было ничего милого; напротив, глаза её сохраняли печать недовольства недавно состоявшейся сделкой по продаже гостиницы. Она жалела своего «Илью», продажа гостиницы ей теперь казалась неблагородным поступком; она будто предала живого человека и в этическом плане совершила дурной поступок по отношению к русским.

— У вас сегодня плохое настроение, — упавшим голосом сказал Фернандо, — боюсь, что я в чём-то виноват перед вами.

— Нет, нет! — оживилась Драгана. — Я рада видеть вас. У вас хорошее настроение, а я люблю общаться с весёлыми, радостными людьми.

Вспомнила, как при первой же встрече, едва они познакомились и Драгана сильно обрадовалась, услышав привет и всякие лестные слова в её адрес от президента его страны, Фернандо во время одной прогулки по острову, тихо, заговорщически проговорил:

— Я вижу, вы любите своего «Илью Муромца». Это хорошо, очень хорошо. Илья — герой русского народа. Продайте мне его! А?..

— Продать? Да зачем же вам гостиница на нашем острове?

— А именно потому, что она на вашем острове и что этот остров называется Русским, — мне потому и нужна здесь гостиница.

Распрямился Фернандо, жарко обдал собеседницу карими лукавыми глазами:

— Продавайте! А я дам вам цену, за которую вы построите две таких гостиницы.

— Так вы сами стройте гостиницы. Купите у моего дяди участок земли на побережье и стройте. Я-то сама, как вам уже говорила, хозяйством не занимаюсь, я тружусь в лаборатории.

— Знаю! — отрезал молодой человек, как бы забыв, что он беседует с дамой, — знаю и вашего дядю, с которым успел сойтись на короткой ноге, — но и все-таки: продайте мне гостиницу. Хочу иметь дело с вами и решить всё сразу. Готов прислать и строителей — они за два года возведут вам такие две гостиницы, каких нет и на южном побережье Штатов. Для начала скажите: сколько она стоит, если бы вам понадобилось её продавать?

Драгана подумала с минуту и ответила:

— Двадцать-тридцать миллионов долларов.

— Отлично! Получайте шестьдесят миллионов! И знайте: деньги плачу свои собственные. Я ведь тоже бизнесмен, и у меня есть деньги.

— И хитро подмигнув Драгане, и лукаво улыбнувшись, добавил:

— Не так много, как у вашего дедушки, и так же, наверное, поменьше, чем у вас, но, всё-таки, есть. Хватит мне расплатиться. Ну! По рукам!..

И Драгана подала ему свою руку. Он крепко пожал её и поцеловал.

Так её любимая гостиница перестала ей принадлежать.

Президент Уго и его друг Ахмет Жан прилетели на Русский остров, и Уго Чавес сказал встречавшему их адмиралу Яну Станишичу:

— Мой человек Фернандо купил тут у вас гостиницу, пригласил нас отдохнуть на ваших берегах. Вы не возражаете?

— Я рад таким гостям. Ради Бога! Отдыхайте, набирайтесь новых сил для борьбы.

— Ого! Вы говорите: для борьбы. Узнаю адмирала. Борьба — моя стихия. Я и дня не живу без борьбы.

Уго Чавес давно знал хозяйку острова Драгану Станишич, её супруга Бориса Простакова и физика Павла Неустроева. С ними он встретился на Кубе.

Оба президента, их друзья и ближайшие сотрудники сидели в вестибюле и ждали, когда их позовут в отведенные им апартаменты. Драгана пошла к администратору выяснить, почему случилась заминка. Вернувшись, Уго Чавесу сказала:

— Кажется, всю гостиницу вы будете занимать вдвоём с господином Ахмет Жаном. Новый хозяин назначает слишком большие цены. Клиенты, едва заслышав эти суммы, замолкают, а потом упавшим голосом говорят: «Позвоним позже».

— Правильно делает Фернандо! Молодец! — одобрил Уго своего соотечественника. — Кончился ваш либерализм с ценами. Пусть номера в гостиницах Русского острова стоят дорого, дороже, чем в самых фешенебельных отелях Майами и Флориды. Пусть знают, с кем имеют дело! Остров-то Русский! — воскликнул Уго. — Тут вместе со мною отдыхает президент огромной страны Востока Ахмет Жан. Да они как узнают, что он здесь, так и любые деньги заплатят. А Фернандо эти деньги отдаст капитану корабля «Евпатий Коловрат». Он мне сам сказал об этом. Молодец, Фернандо! Пусть сдирает кожу с богатеев. Деньги-то у них всё равно ворованные. Они любые тысячи отдадут. Вот вы увидите: непременно все будут соглашаться. Я же знаю эту публику! Сказать, что он отдыхал с Ахмет Жаном, беседовал с ним, обговорил важные дела — вот это для них дороже денег! Ах, Фернандо! Молодой, а поди ж ты какой ушлый. Мне такие люди нужны. Я его «на трубу посажу».

— А это что такое — труба?..

— Труба — она и есть труба. И в России труба, и в Ираке, и у него вот — Ахмет Жана. По трубе нефть качают, а наши запасы и размером побольше восточных будут, и залегают не так глубоко. Я сейчас молю Бога дать силы вашим ученым найти средства делать нашу нефть жидкой. Надеюсь, ваши ребята справятся с этой задачей. И тогда мы поставим саму Америку на колени. Вот я и посажу Фернандо на трубу. Пусть сдирает кожу с америкашек чванливых! Денег в Америке много. Говорят, они и из банков российских всё золото в свои карманы перетащили. И нечего с ними церемониться!

Помолчал Уго Чавес, а потом вдруг засмеялся, — да так, как он, по свидетельству американских газет, смеялся в перерыве между заседаниями, на одном из которых американского президента назвал дьяволом. И произнёс это слово громко и чётко. Джордж Буш, сидевший в первом ряду, пригнул голову, а затем и вовсе покинул ассамблею.

Вечером в гостиницу приехал адмирал. Он уже имел удовольствие принимать у себя во дворце высоких гостей и теперь звал их на ужин. По дороге выговаривал им за то, что они решили жить на два дома: у него во дворце, да ещё и в гостинице; говорил, что места у него много и проживание в его дворце освобождало бы охрану президентов от лишних хлопот. Не знал он о замыслах Уго Чавеса заработать хорошие деньги на рекламе своей гостиницы и на эти деньги позволить Драгане построить на берегу ещё и другие гостиницы. И собрать побольше денег для мятежного корабля. Оба они, и Драгана, и Уго Чавес, решили превратить Русский остров в базу снабжения «Евпатия» и для этого создавали на острове постоянный денежный источник. Уго Чавес, как человек деловой, сразу же после знакомства с академиком Световым загорелся мечтой построить у себя в стране завод по производству летательных аппаратов. Уго, мучительно размышлявший о фантастической энергии, открытой русским учёным, совсем лишился покоя. Его дерзкий, не лишённый авантюризма характер, разогрел в нём и мечту овладеть ещё и энергией Светова.

Был и ещё один интерес у Чавеса к мятежному кораблю и к Русскому острову. И на корабле, и на острове он посетил химико-биологические лаборатории и своими глазами увидел, каких успехов достигли славяне. Он им рассказал, что совсем недавно на пустынных просторах его страны геологи обнаружили месторождение нефти. Оно было настолько большим, что сразу же могло вывести Венесуэлу на одно из ведущих мест по добыче чёрного золота. Но было и одно удручающее обстоятельство: разведанная нефть — густая, слишком густая! Отечественные учёные пробовали превращать её в жидкую, но вещества, способного разжижать нефть в больших количествах, они не находили. И тогда президенту запала в голову мысль: поручить эту работу русским учёным. Он поделился идеей со своим лучшим другом Фиделем Кастро. Тот, не раздумывая, сказал:

— Русские смогут! Я их знаю.

Тогда он и подступился с этой идеей к Драгане.

Ахмет Жан ничего и никому не говорил о своих намерениях, но по тому, с каким интересом он осматривал все уголки «Пчёлки», прислушивался к малейшим звукам, исходившим, как ему казалось, от стен или из чрева этого фантастического аппарата, можно было заключить о его большом интересе к самолёту и ко всему, что было связано с мятежным кораблём. Своему другу Уго Чавесу он как-то сказал: «Посмотрел бы пророк Магомет на эти чудеса». А в другой раз спросил: «А что, если Америка выкрадет секреты академика Светова?..»