Литмир - Электронная Библиотека

— С-слушаю… — робко выдохнула Сауле.

— Ты почему не на работе? — Ледяной голос Светланы Михайловны не предвещал ничего доброго, она даже не поздоровалась. — Опять проспала?

— Н-нет, я…

— Больна? Высокая температура?

— Н-нет, понимаете, так получилось…

— Так ты здорова?!

— Д-да, я просто… случайно так вышло, сама не понимаю…

Невнятный лепет Сауле Светлана Михайловна слушать не захотела. Прервав на полуслове, разгневанно крикнула:

— Ты уволена! — и бросила трубку.

Глава 2

ТАТЬЯНА

Таня раздраженно захлопнула за собой дверь книжного магазина. Сама точно не знала, на кого больше злится: на глупую безалаберную Саулешку, только что потерявшую работу, или на тетю Свету, подругу матери, посмевшую уволить ее.

Таня грозно шикнула на мальчишку в грязной синей куртке — тот собирался бросить камень в кошку — и нехорошо улыбнулась: ну, Саулешка сегодня огребет по полной. Надо же, не явилась на работу! Понятно, тете Свете даром не нужна продавщица, на которую нельзя положиться.

Уволена!

С ума сойти.

Вот спрашивается, стоило Саулешку поднимать сегодня? Звонить специально с утра пораньше, чтобы убедиться — она действительно проснулась?

А то ведь и так бывало: не успеет Саулешка положить трубку, как роняет голову на подушку и моментально засыпает. Оправдывается, что сова. Мол, лишь после десяти утра она человек, до этого — труп. Зато и спать ложится после двух ночи.

Нашла чем хвастаться!

Но сегодня-то она встала, Таня не могла ошибиться — Саулешкин голос был звонким, веселым, она уже чай пила со своими дурацкими сливками…

Кошмар — снова осталась без работы!

Таня непроизвольно сжала кулаки: убить ее, что ли, эту кулему, чтоб не мучилась? А Китеныша усыновить, из нее, Тани, выйдет куда лучшая мамаша, чем из этой… гмм… глупой казашки.

Подумать только — опять уволили! Казалось бы, чего легче — работать в книжном магазине! В тепле, в красивом помещении, среди книг, вежливых спокойных людей, в самом центре города, всего-то две остановки от дома…

Таня сердито хмыкнула: какой смысл себе-то врать? Продавщица из Саулешки — пусть и в книжном магазине! — как из нее, Татьяны, балерина. Эта… гмм… казашка! — от покупателей только что не шарахалась. Еще с детьми или с женщинами кое-как общалась, а уж от мужчин трусливая Саулешка пряталась за стеллажами. И это вместо того, чтобы выполнять свои обязанности — консультировать.

«Нет, тетя Света в своем праве, она не миллионер — платить деньги просто за красивые глазки. — Таня оглянулась на магазин. — И Саулешка ей никто, подумаешь, дочь подруги за нее попросила…»

Таня в сердцах пнула пустую пивную банку и почти упала на скамью в сквере, нужно было обдумать, что делать дальше. Саулешку, понятно, она вечером убьет, но вот проблемы это не решит. К сожалению.

Нет, сам черт столкнул их в московском поезде!

Впрочем, любая палка о двух концах, иначе б она не знала Китеныша.

Таня мрачно улыбнулась, припоминая события почти семилетней давности. Она тогда в конце августа возвращалась домой. Навещала бабушку. В первый раз ездила одна, без родителей, поэтому чувствовала себя ужасно взрослой и самостоятельной: все-таки только что окончила школу, без труда поступила в местный университет, да еще на бюджетное место, есть чем гордиться.

Тане в тот день повезло, кроме нее в купе оказалась лишь пожилая дама, да и та крепко спала. Слава богу, никто не приставал с расспросами, никто не жаловался на свои болячки и не рассказывал истории про гениальных внуков.

Все это предстояло выслушать утром — поезд приходил в Москву лишь в полдень.

Таня подняла упавшую на пол газету и положила на стол. Отдала проводнице билет и долго махала рукой бабушке. Уже и не видела ее, перрон давно остался позади, но глупо улыбалась и машинально кивала. Посмотрела на часы — одиннадцать вечера — и с тяжелым вздохом вытащила из сумки детектив, спать совершенно не хотелось.

От книги ее оторвал странный, едва слышный скулеж под дверью. Таня встревоженно приподняла голову и прислушалась: жалобный вой не прекращался. Она отложила книгу и неуверенно встала, не представляя, что делать с потерявшимся малышом, она почему-то не сомневалась — в коридоре щенок. Наверняка глупыш выскользнул из своего купе и заблудился.

«К проводнице, что ли, обратиться? — угрюмо подумала Таня. — Если еще не спит».

Она оглянулась на соседку — не хватало разбудить! — и осторожно приоткрыла дверь.

Однако у порога никого не увидела. Ни щенка, ни котенка. Зато у окна, на откидном стульчике, прямо напротив Таниного купе, сидело непонятно что и, мерно покачиваясь, тоненько скулило.

Таня подбоченилась, рассматривая нежданного соседа, и сердито фыркнула: ну и чучело!

Довольно грязные, грубо обрезанные у тощих щиколоток джинсы. Белые кроссовки на босу ногу. Кожаные, дорогие и явно не по размеру сегодняшнему владельцу.

Плечи клетчатой фланелевой рубахи где-то у локтей, а из широченного ворота жалко тянется вверх тонкая смуглая шея. Светлые кудрявые волосы заплетены в две тугие косички. Таня наконец поняла — девчонка. Сидит к ней спиной и самым позорным образом ревет, по-детски, взахлеб, прикрывая рот обеими руками.

Пожилая соседка звучно всхрапнула, и Таня торопливо закрыла дверь. Несколько минут гипнотизировала плаксу презрительным взглядом — нет чтобы вернуться к книге! — потом решила вмешаться.

Не то чтобы Таня пожалела незнакомую девчонку, она не терпела слабых, а уж слезы — это последняя грань. Позволить их себе, показать всем собственную никчемность…

Ни за что!

Собственный глупый порыв Таня оправдала тем, что жалкое существо в коридоре мешало читать и вряд ли даст спокойно заснуть. Проще выяснить, чего ради это ходячее недоразумение ревет тут. Мало ли…

Если плаксивая девчонка просто голодна, Таня поделится пирожками, бабушка, как всегда, половину сумки ими набила. Если осталась совсем без денег, можно одолжить… гмм… ну, сотню. Хоть и жалко. Не так уж много у Тани карманных денег, спасибо, бабушка кое-что сунула.

Таня никогда не откладывала на потом собственные решения, она вообще человек дела. Всегда. С самого детства.

И никогда, сколько помнит, не считала себя маленькой. Еще в первом классе потребовала, чтоб называли Татьяной. Только так и никак иначе.

Она ненавидела уменьшительные имена.

Никаких Тань, Танюшек, Танечек и Танек!

Добиваясь своего, Таня не церемонилась со сверстниками. Крепкая, как гриб-боровик, она кулаками отстаивала законное полное имя. И отстояла. Даже взрослые звали ее Татьяной, на другое имя упрямая девчонка просто не отзывалась. Лишь себе дала поблажку, себя называла Таней. Вот только никто об этом не знал.

— Ну и чего ревешь? — Таня легонько шлепнула по плечу незнакомку и виновато отпрянула: ее «легонько» мгновенно смело жалкое существо на пол.

Странная девчонка встать и не пыталась. Сжалась в комочек и прикрыла лицо локтем, не прекращая судорожно всхлипывать.

Таня почувствовала себя монстром. В те времена она еще комплексовала по поводу своего немалого роста и не девчоночьей дородности.

Нет, она никогда не была толстой! Просто от природы имела широкий, основательный костяк. И на отсутствие мышечной массы не жаловалась. Все девичьи округлости появились в срок, и уж никак не Танина вина, что большая часть парней едва доставала носом до ее плеча.

Лет в тринадцать — четырнадцать Таня весьма болезненно воспринимала шутки на свой счет. Краснела, сутулилась, садилась на бесконечные диеты, застенчиво размазывалась по последней парте, стараясь не бросаться в глаза.

Зато к восемнадцати поняла: ни один парень этого не стоит. Или ей встретится такой, что восторженно примет все Танины сто восемьдесят шесть сантиметров и семь миллиметров — от макушки до пяток! — плюс девяносто два килограмма с плавающими шестьюстами граммами, или…

3
{"b":"155262","o":1}