В 1900 г. экспедиция известного во всем мире исследователя Свена Гедина (1865–1952 гг.) обнаружила в ее бескрайних просторах к северо-западу от озера Лобнор руины древнего Лоуланя (совр. Синьцзян-Уйгурский автономный район) — столицы одноименного государства. Важному археологическому открытию, как это нередко бывает у увлеченных и преданных своему делу людей, предшествовал курьез. Поиск лопаты, оставленной на месте раскопок, привел к развалинам городской стены. Оказалось, что в районе, где работала группа, пронеслась песчаная буря, которая вскрыла фрагменты большой крепости, построенной из необожженных глиняных кирпичей с примесью соломы. Благодаря удачному стечению обстоятельств был обнаружен некогда процветавший оазис, погребенный под слоем песка около полутора тысяч лет назад.
Государство Лоулань во второй половине II в. до н. э. во время своих долгих странствий посетил Чжан Цянь. В период Западной Хань численность населения составляла примерно 14 тысяч человек. Жители занимались скотоводством, разводили верблюдов, овец, ослов и лошадей. Песчаные и солончаковые почвы в целом были мало пригодны для земледелия, но в западной его части климатические условия какое-то время позволяли выращивать сельскохозяйственные культуры, фрукты и даже виноград.
Несмотря на попытки императора Уди и его преемников установить стабильные контакты с лоуланьцами, последние находились под сильным давлением сюнну и нередко отвечали вероломством на жесты примирения со стороны ханьских правителей, захватывая в плен их посланников. В дальнейшем на протяжении веков в сознании китайцев это государство ассоциировалось с территорией, откуда постоянно исходит угроза Поднебесной.
В стихотворении танского поэта Ли Бо «Песня у заставы» Лоулань — символ врага, которого следует обязательно «покарать мечом». Еще более категоричен его современник Ван Чанлин. Цикл «Стихи воина» воспевает армейскую доблесть, храбрость и решимость ратников, для которых «без победы над лоуланьцами нет пути домой». К сожалению, в опубликованном еще во времена Советского Союза переводе Г. Ярославцева указанного стихотворения на русский язык упоминание о древнем Лоулане почему-то отсутствует.
В 108 и 77 гг. до н. э. китайцы активно вмешивались во внутриполитическую ситуацию в этом государстве, ставив у власти своих протеже. Так, во втором случае по приказу всесильного ханьского генерала Хо Гуана некий Фу Цзецзы убил местного правителя, и во главе Лоуланя оказался человек, угодный императору Чжао Ди. Раскопки подтвердили, что в III–IV вв. район находился под контролем китайских чиновников. Во второй половине IV в. следы Лоуланя в песках Такла-Макан странным образом исчезают, что стало одной из загадок истории Центральной Азии.
Находки в этом затерянном уголке пустыни С. Гедина, а позднее экспедиций англичанина А. Стейна (1908 г.) и шведа Ф. Бергмана (1934 г.) дали обширные сведения о жизни и быте, обрядах и материальной культуре лоуланьцев. Выяснилось, например, что значительную роль играла шерсть. Кроме пошива одежды, шерстяные изделия — пряжа, шнурки, веревки — применялись для самых разнообразных целей. Веревки употреблялись при изготовлении ручек и крышек для корзин. Шнурками украшались одежды, головные уборы и амулеты. Они широко использовались при производстве браслетов, обуви, предметов культа. Основная часть изделий выполнена из шерсти овец кавказской породы, как правило, неокрашенной. Доминирующим цветом в палитре красителей был красный.
Высокое мастерство обработки шерсти, характеризовавшее жителей Лоуланя, наиболее полно выразилось в развитом искусстве плетения и ковроделии. Местные мастерицы использовали как технику гладкого плетения, когда один шнур идет под другим, так и саржевое плетение. При изготовлении ковров для прибивания утков применялись деревянные гребни. Изделия имели разнообразный цветной орнамент.
Многое об исчезнувшем государстве рассказали захоронения, обнаруженные А. Стейном и, особенно, Ф. Бергманом. Наибольший интерес представляет могильник 5, обнаруженный последним в 1934 г. и расположенный неподалеку от «маленькой реки» на большом ярданге. Ее высохшее русло находится у северо-западной оконечности озера Лобнор.
Ярданги (тюрк.) — это вытянутые вдоль господствующих ветров узкие, прямолинейные с асимметричными крутыми склонами гряды и желоба в пустыни, образующиеся в результате выдувания в суглинистых отложениях прежних рек и озер. Стоит подчеркнуть, что в китайском языке данное понятие обозначается фонетическим эквивалентом, увязываемым непосредственно с территориями вокруг Лобнора. Правда, с августа 2001 г. для туристов под Дуньхуаном функционирует компактно организованный Национальный геологический парк ярдангов, где заинтересованным посетителям гиды показывают нагромождения блоков из глины и песка под условными названиями «сфинкс», «фазан», «юрта» и даже «Титаник». В действительности, у них мало общего с лобнорскими оригиналами.
Высота ранее указанного ярданга оказалась порядка 7 метров, площадь — 70 на 35 метров. По подсчетам шведского ученого, всего в могильнике было, вероятно, около 120 погребений, но сохранились только 8—12. На поверхности ярданга, особенно его склонах, выявили много фрагментов деревянных конструкций (в том числе и гробов), человеческих костей, полностью или частично разрушенных, мумий, остатков одежды. Там же удалось обнаружить всевозможные женские украшения, деревянную посуду и дощечки с письменами, бронзовые и железные сосуды, предметы мебели и другую утварь.
На западной оконечности размещалась слегка искривленная редкая ограда из не очень прямых деревянных шестов (столбов). Почти через центр ярданга шел мощный и достаточно высокий частокол из толстых круглых столбов с вершинами примерно на одном уровне. У основания они соединялись барьером из бревен, прикрепленных к столбам крепкими веревками из лыка.
По мнению Ф. Бергмана, малая (западная) ограда определяла территорию погребального комплекса, а центральная, возможно, разграничивала группы могил. К востоку от центрального частокола стояли довольно многочисленные отдельные столбы. Их высота в среднем составляла 4,25 метра, диаметр —25 сантиметров. Столбы оказались многогранными — 7—13 граней. В нижней части, засыпанной песком, сохранилась красная краска.
Ученый назвал данный могильник «колонным залом мертвых». Он колебался в вопросе предназначения столбов, склоняясь все-таки к версии о подпорках для легкой камышовой кровли, хотя и отмечал, что никакой системы в их расположении нет. С учетом полного отсутствия предметов китайского происхождения последние погребения датировались III–II вв. до н. э., т. е. до периода энергичного проникновения в Лоулань китайцев.
Вскоре раскопки в этом регионе были прекращены, возобновились они только после образования КНР. Китайские специалисты, нередко при участии своих зарубежных коллег, сделали поразительные открытия в Ние, Черчене и Турфане, бассейне рек Или и Кончендарья, в местечке Пинтай (к северо востоку от Лоуланя) и др. Так, благодаря интенсивным раскопкам в Ние (к юго-западу от Лобнора), начатым еще в конце 50-х гг. ХХ. в., удалось многое узнать о государстве Цзинцзюэ, в котором во времена Западной Хань проживало порядка 30 тысяч человек. Во второй половине III в. н. э. местное население, на редкость миролюбивое и занимавшееся земледелием, из-за наступления пустыни было вынуждено покинуть свои жилища.
В 1995 г. китайско-японская экспедиция обнаружила в районе высохшего русла реки захоронение одного из правителей этого государства. Песок, уничтожавший целые города и страны, был и остается превосходным консервантом. Он оказывает настолько мощное мумифицирующее воздействие на усопших, что сохраняются даже черты лица. А. Стейн, описывая свою широко известную находку 1915 г., заметил: «Кожа на всей поверхности тела погребенного обтягивает кости, и от тела исходит еще резкий запах».
«Пустынный король» Цзинцзюэ и его супруга оказались одеты в красивые многоцветные шелковые и шерстяные наряды, изумительно сохранившиеся на протяжении тысячелетий. На выставке в музее национального китайского шелка в Ханчжоу (административный центр провинции Чжэцзян) в конце 2000 г. эти туалеты вызвали неподдельный интерес у посетителей.
