Во втором случае Якуб-бек, получив крупную партию оружия (до 2200 скорострельных ружей, восемь горных нарезных орудий трехфунтового калибра и др.), заключил со своими западными покровителями договор о свободном передвижении в торговых и иных целях британских подданных с предоставлением прав экстерриториальности в созданном им мусульманском государстве Йеттишар (Семиградье) с центром в Кашгаре. Русские газеты в те дни писали, что «обнародование договора с Якуб-беком кашгарским подтолкнуло большое число английских торговцев на отправление своих товаров в Яркенд, причем купцы надеялись исключить с джетышарских (йеттишарских. — Н. А.) рынков русских фабрикантов, хотя бы для этого им пришлось на первое время и понести убытки».
До своей первой миссии, в октябре 1869 года, Т. Д. Форсайт побывал в Санкт-Петербурге, где провел консультации с канцлером А. М. Горчаковым. Анализ соответствующих документов показывает: царское правительство тогда очень осторожно подходило к проблеме Синьцзяна. Так, видный русский дипломат и политический деятель отмечал, что «Россия не имеет никаких завоевательских намерений в отношении Кашгара и желает развивать с ним дружеские торговые и соседские отношения, но признать его не может из-за неуверенности в прочности его власти и потому, что он не признан Китаем».
В дальнейшем поставки английского оружия в регион существенно увеличились. По информации капитана генерального штаба русской армии А. Н. Куропаткина (впоследствии генерал от инфантерии), возглавлявшего в 1876–1877 годах дипломатическую миссию в Синьцзян и позднее издавшего интересную книгу «Кашгария. Историко-географический очерк страны, ее военные силы, промышленность и торговля» (была награждена золотой медалью Русского географического общества), в армии Якуб-бека имелось до 8000 энфильских нарезных ружей со штыками и около 4000 скорострельных ружей, поступивших из Англии.
В отчетах посольств и миссий, в разное время побывавших у Якуб-бека, много упоминаний о британских военных инструкторах в его армии, но нет точных сведений об их общей численности. Колониальные власти в Индии всячески пытались сохранить в тайне какую-либо информацию о деятельности своих агентов в Синьцзяне. С этой целью англичане, как правило, направляли туда квалифицированных военных инструкторов из числа местных жителей северо-запада Индии и Афганистана.
Сбором разведывательных данных занимались пандиты (санскр. пандита, букв, — ученый), т. е. лица, завербованные в странах Центральной Азии и прошедшие специальную подготовку в Восточной Индии. Под видом торговцев, паломников или странствующих монахов они присоединялись к караванам, следовавшим в нужном для них направлении, и с помощью искусно спрятанных геодезических приборов производили топографические съемки, вели разведку. Такая работа шла не только в Синьцзяне, но и в Тибете, Афганистане, других соседних регионах. В целях конспирации пандиты не имели имен и фамилий, у них были лишь порядковые номера и инициалы.
Англичане также активно содействовали сближению Османской империи с Якуб-беком. Из Стамбула в Кашгар были направлены военные инструкторы и значительные партии оружия. Например, в 1875 году посланник Якуб-бека получил в подарок от турецкого султана 1000 ружей. Русские офицеры собственными глазами видели в Кашгаре занимавшихся обучением местных артиллеристов и кавалеристов турецких инструкторов. Они были одеты в мундиры с контрпогонами и галунами-наугольниками от локтей до обшлагов, белые брюки, европейские сапоги, на их бритых головах были надеты меховые остроконечные шапки. Указанные события происходили накануне русско-ту-рецкой войны 1877–1878 годов и по понятным причинам вызывали дополнительную нервозность в Санкт-Петербурге.
Нелишне в данной связи напомнить, что в стремлении предотвратить захват Якуб-беком Таранчинского ханства с центром в Кульдже (Инин) и не допустить расширения английского влияния на территорию Средней Азии русская армия летом 1871 года заняла Илийский край. Войска затем почти полностью покинули его в соответствии с Петербургским договором, подписанным Россией и Китаем в 1881 году. Согласно этому документу и соответствующим торговым соглашениям, русские купцы получили значительные льготы в Синьцзяне.
С падением Якуб-бека и по мере укрепления в регионе китайских позиций активность англичан здесь несколько поутихла. Однако уже в 1890 году в Кашгар прибыла миссия во главе с капитаном Фрэнсисом Янгхасбэндом. Ее главными задачами были учреждение консульства для упрочения в регионе британского влияния и, как докладывал Л. Г. Корнилов, «завершение идеи создания из Кашгарии и Афганистана непрерывного буфера между Индией и нашими владениями» путем раздела «китайцами и афганцами» Памира. Консульство тогда не удалось открыть по причинам бюрократического характера, а проблему Памира отложили на более поздний срок после энергичных шагов, предпринятых царским правительством.
Вынужден признать, что расположенный на территории бывшего британского консульства гостиничный комплекс «Цинивак» (кит. Цинивакэ биньгуань), название которого мне перевели как «красивый сад», понравился больше. Он находится в северной части города, совсем неподалеку от того места, где размещалось русское дипломатической представительство. Главное здание отеля немного пугает количеством звезд, роскошными коврами и завораживающим комфортом, которые турист с рюкзаком, постоянно переезжающий из одного населенного пункта в другой, как правило, не готов оплатить. Однако в ста метрах от него призывно белеет весьма демократичное пятиэтажное здание, построенное не так давно, а значит, с относительно удобными и недорогими номерами.
Стоимость трехместного номера со стандартным набором услуг в сутки составляет 120 юаней (чуть менее 15 долларов); при путешествии в хорошей компании можно считать, что даром. Внутри корпуса есть очень симпатичный холл, прозрачные лифты, поддерживаемая на определенном уровне чистота, любезный и квалифицированный персонал.
После знакомства с одним из работников администрации я мучительно долго задавал ему вопросы о расположении старинных памятников и транспортных развязках в городе на китайском и английском языках с использованием отдельных татаро-уйгурских слов, пока он, наконец, выяснив, что я приехал из Москвы, не предложил поговорить на русском, который несколько лет назад изучал в университете, но стал забывать. К сожалению, воспользоваться в полном объеме столь неожиданным подарком судьбы мне не удалось, так как вскоре надо было уезжать.
Ближе к вечеру, устроившись в гостинице, я отправился на поиски зданий конца XIX— начала XX века. Во время вышеупомянутой миссии Ф. Янгхасбэнда у англичан возникли некоторые проблемы с определением статуса британского представительства в Кашгаре, которые, вероятно, любопытны для специалистов, но вряд ли заинтересуют читателя. С учетом данного фактора можно смело утверждать, что реальным генеральным консулом Англии в те годы был Джордж Макартни, выполнявший надлежащие функции в течение 28 лет — с 1891 по 1919 год.
Многие европейцы, останавливавшиеся в резиденции, называли ее Чини Баг (англ. Chini Bagh), отсюда, похоже, и нынешнее наименование гостиницы. Здесь в конце 1905 года жили А. фон Ле Кок и Т. Бартус, участники же первой немецкой научной экспедиции (1902–1903 гг.) во главе с А. Грюнведелем предпочли русское консульство. Одной из причин указанного решения А. фон Ле Кока было то обстоятельство, что он неплохо знал английский язык, поскольку учился в Великобритании, но не умел говорить по-русски. Кроме того, немец, по его словам, «не имел желания отдавать себя во власть такого правителя-тирана», имея в виду консула Николая Федоровича Петровского.
В начале XX века это было единственное британское консульство в Синьцзяне. Формально оно прекратило свое существование в 1945 году, на самом деле англичане лишь сменили на нем вывеску. В результате появилось «Консульство Индии и Пакистана». Несмотря на освобождение этих стран в 1947 году от английского господства и провозглашение их независимости, указанное представительство продолжало функционировать до 1954 года.
