Здесь объединились две самые широко распространенные ошибки в отношении шизофрении. Во-первых, то, что это — расщепление личности. К сожалению, большинство людей не знает, что термин «шизофрения» был придуман, чтобы отразить идею о расщеплении компонентов одного сознания (знания, эмоции и воля), а не идею о том, что одно сознание расщеплено на несколько сознаний. Во-вторых, что точная картина безумия описана в истории Роберта Льюиса Стивенсона, в которой добрый доктор Джекил превратился в злобного и разрушительного мистера Хайда. Как мы видели, это не так.

Эта связь с насилием является типичной в описаниях душевных болезней в СМИ. Исследование американских телевизионных драм в 1980-х гг. обнаружило, что 73 % душевнобольных были показаны в виде насильников. Сообщения в популярной прессе также отражают такое отношение. За последнее десятилетие насилия с участием больных шизофренией получили максимальное отражение в прессе. Бен Силкок проник в клетку льва в Лондонском зоопарке и был растерзан. Шарон Кемпбелл убила своего социального работника, когда та поздно ночью работала в больнице. Кристофер Клюни убил незнакомого человека, который ждал поезда на платформе в Финсбери Парк, на станции подземки.

В результате этих ужасных случаев пресса как будто с опозданием открыла, что, когда большие викторианские психиатрические больницы были закрыты, пациенты, находившиеся там, переместились по месту жительства. Публиковались серии историй, которые создавали впечатление, что эти пациенты носились по улицам, вооруженные ножами, и только вопрос времени, когда они убьют ни в чем не повинного прохожего. Вот типичные заголовки первых полос: «Шизофреник с ножом», «Не подходите к человеку с мачете», «Убийца-псих». В результате подобного давления в 2000 г. правительство предложило реформы, выраженные в Акте психического здоровья, который должен был разрешить насильственное лечение и помощь пациентам, входящим в группу «высокого риска» причинить серьезный вред окружающим. Как показано на рис. 21, таблоиды реагировали с большим энтузиазмом.

Было одно хорошее последствие этой кампании по поводу лечения больных шизофренией. Внимание было привлечено к тому факту, что многие пациенты не получали соответствующей помощи от местной медицины. Существует неотложная необходимость улучшить медицинскую помощь на местном уровне, но вполне возможно, что для многих пациентов кратковременная или долговременная помощь в больнице может оказаться более подходящей. Но это вовсе не означает, что они должны быть «помещены в клетку» или заперты.

21. Первые полосы таблоидов: «Я бы очистил от них улицы. Злодея Добсона — „бомбиста“ — в клетку».

22. Заголовки таблоидов по поводу насилия и психических заболеваний: «Здравоохранение в кризисе, потому что психические больные имеют полную свободу убивать». «Дейли Экспресс», 22 сентября 1994 г.

Какова правда о шизофрении и насилии?

Оправдание того, что психически больных запирают на замок, заключается в том, что хотят уменьшить насилие и спасти жизни. Но какова связь между шизофренией и насилием? Это было изучено в ряде исследований, и получены разумно совпадающие результаты. Существует небольшая, но значимая связь между насилием и шизофренией. Каждый год примерно 8 % пациентов с шизофренией и без других проблем совершают акты насилия. Это меньше, чем в связи с другими психическими заболеваниями, такими как депрессия или расстройства личности, но больше, чем у людей без психических заболеваний, у которых эта цифра составляет примерно 2 %. Существует гораздо более тесная связь между насилием и наркотиками (включая алкоголь), и для пациентов с шизофренией, у которых тоже бывают проблемы с наркотиками и алкоголем, эта цифра может подняться до 30 %.

Однако эти цифры должны рассматриваться в контексте причин насилия в целом. Если мы спросим, какая пропорция актов насилия приходится на больных шизофренией, то ответом будет 3 % или 4 %. Если мы спросим, каков риск того, что отдельный больной шизофренией совершит домашнее убийство, то ответом будет менее 1 на 3000, что совсем немного. Считая, что примерно 4 % актов насилия совершаются больными шизофренией, то даже если всех их удастся избежать, остается 96 % актов насилия.

Если нам нужно предупредить насилие со стороны пациентов, нам нужно знать, почему происходит насилие и у каких пациентов повышен риск совершить насилие. Ряд исследований показал, что акты насилия обычно совершаются в периоды, когда пациенты сильно страдают от того, что они называют симптомами «угрозы», или «когда у них отняли контроль». Другими словами, пациент считает, что люди стараются нанести ему вред, или думает, что им управляют силы извне, которые находятся вне его контроля.

В качестве примера можно привести случай художника Ричарда Дадда, упомянутого в главе 3. Ричард Дадд убил своего отца, потому что считал, будто это — не его отец, а агент дьявола. С другой стороны, многие пациенты слышали голоса и приказы совершить насильственные действия. Удивительно, что подавляющее большинство пациентов было способно сопротивляться этим инструкциям.

Некоторые акты насилия можно предупредить, если мы будем лучше понимать природу симптомов, связанных с шизофренией. Это относится в особенности к параноидальному бреду, при котором пациенты считают, что люди, часто представители власти, например полиция или секретные службы, стараются им навредить. Проблему можно проиллюстрировать трагическим случаем в США, когда мужчина застрелил двух полицейских, которые вошли в его дом, получив жалобы, что оттуда доносится слишком громкая музыка.

В заключительных замечаниях поверенный защиты объяснил, что Ф. З. страдал в течение долгого времени параноидальным бредом: он считал, что люди — включая полицию — хотят его поймать. Он называл это «осадным менталитетом». Полиция «подлила масла в огонь», когда выдавила стекло и проникла в аварийное окно Ф. З. и открыла дверь в дом, сказал поверенный защиты; это вызвало у Ф. З. исключительно злобную реакцию, обусловленную сильными колебаниями настроения и параноидальной шизофренией. «Для Ф. З. с его психическим заболеванием это было худшим вариантом кошмара». Одним из пунктов защиты, по словам поверенного, было то, что Ф. З. пробормотал по поводу полиции, что «она преследовала его и незаконно арестовала. Именно этого я и не хотел».

Чтобы предупредить насилие, нам нужно иметь возможность выявить, у каких пациентов риск совершить насилие повышен, и сосредоточить на них наши ограниченные ресурсы. Конечно, можно выявить таких пациентов, но не на индивидуальной основе. Пациенты скорее склонны к насилию, если они совершали его в прошлом, если они перестали принимать свои лекарства, если их бред подталкивает их совершить насилие в отношении определенных людей, если у них есть доступ к этим людям. Оценивая риск таким образом, часто можно предсказать, какие пациенты в будущем могут совершить акты насилия. Примерно 17 % группы, которая считалась группой высокого риска по насилию, могут совершить насилие в будущем, тогда как только 3 % группы с низким риском совершат его.

К сожалению, не совсем ясно, какие знания об этих факторах риска могут помочь нам уменьшить насилие. Относительно мало пациентов с шизофренией находятся в группе риска совершить насилие. При этих обстоятельствах наши предсказания того, кто совершит насилие, хотя помогают больше, чем если просто положиться на волю случая, но недостаточно хороши. Вот каким может быть типичный сценарий. В группе из 500 пациентов 8 % (около 40) можно рассматривать как группу риска совершить насилие. Это составляет 460 пациентов, которых мы не считаем опасными. Из 40 пациентов группы риска 17 % (примерно 7) действительно совершат акты насилия. Из 460 пациентов группы риска 3 % (примерно 14) тоже совершат акты насилия. В этом примере большую часть актов насилия совершат пациенты, которые не были отнесены к группе риска. Это проблема, которая возникает при многих обстоятельствах, не только в отношении психических заболеваний. Обсуждаем ли мы насилие при шизофрении или катастрофы на железной дороге, риск никогда не может быть сведен к нулю. Но с другой стороны, как можно говорить о «приемлемом» уровне риска, если этот риск грозит смертью?