— Ты только выгляни наружу! — Тина поморщилась и с театральной дрожью добавила: — Неужели кто-нибудь не захочет поменять это на солнечную Бразилию, если представится возможность?
Подействовало. Отныне все стало вопросом планирования или, пользуясь выражением Алекса, надувательства. Алекс был просто в ужасе от решительности, с которой Крис принялась организовывать поездку Тины в Бразилию. Ее безрассудность, когда возник вопрос о необходимости получить разрешение сэра Харви Хонимана, удивила Алекса.
— Мы не будем его спрашивать, — заявила с блеском в глазах Крис. — Завтра рано утром он отправляется в Штаты, вот почему я так много времени провела с ним сегодня, организовывая свое путешествие. Позвольте мне объяснить ему, что случилось, когда он вернется.
— Но как же люди на другом конце? — сомневался Алекс. — Разве они ничего не скажут о незнакомке, совершенно неожиданно присоединившейся к их группе?
— А им не нужно это знать! — ответила Крис. — Никто из них не знаком со мной лично, а нас с Тиной зовут одинаково — Кристина Доннелли. Они ничего и не заметят. Тине нужно только помалкивать, и все будет в порядке.
Напрасно Алекс говорил о том, что глупо посылать в экспедицию в самое сердце амазонских джунглей неопытную девушку под видом испытанного исследователя. Он указывал на опасности, которые ее поджидают, если за ней никто не будет присматривать, говорил, что нечестно отягощать экспедицию новичком: ведь путь будет испытанием здоровья и сил мужчин, знакомых с трудностями и лишениями. Но две решительные и — по его словам — преступно упрямые женщины, не обладающие воображением, не желали его слушать.
Картина на стекле неожиданно исчезла, в динамике послышался голос капитана лайнера. Он сообщал пассажирам о высоте, скорости и курсе полета, и Тина беспокойно зашевелилась. Она ненавидела этого летчика за то, что именно его рука ведет ее к ее судьбе, и одновременно понимала всю несправедливость своего чувства; разве он виноват, что стремит ее к испытанию, от одной мысли о котором у нее пересыхает во рту.
Никто не знал, какие кошмары преследуют ее с детства. Погребенные в глубине души воспоминания о бесконечных переездах с места на место, о многочисленных ужасных происшествиях, запечатлевшихся в детском сознании и искаженных и увеличенных годами все новых и новых их переживаний. Она отчетливо помнит, как лежит в колыбели, накрытой белой сеткой, и страшные насекомые пытаются сквозь эту сетку добраться до нее. Потом уже в другой комнате — может быть, в другой стране — она опять лежит под защитной белой сеткой и боится закрыть глаза: огромный черный волосатый паук сидит в углу потолка и зловеще смотрит на нее. Она может закричать, но мать слишком занята, чтобы прийти. Только незнакомое черное лицо появится в ответ на ее зов, но это доброе черное лицо не понимает ее страхов. В кошмарных воспоминаниях она слышала рев льва, гортанное рычание тигра, видела стремительно передвигающуюся змею. Она знает, что все это и многое другое ждет в темноте за защитной сеткой от москитов, готовое наброситься на нее. Но больше всего она боится за родителей. Они ходят, смеются, разговаривают в огромном черном пространстве за сеткой; они лишь улыбаются и гладят ее по голове, когда она в ясном свете дня пытается объяснить свои детские страхи.
Но она знала, что когда-нибудь враги доберутся до них, и когда однажды тетя Крис приехала к ней и рассказала, что ее родители умерли в каких-то далеких джунглях, это было неизбежным завершением. Тина словно знала заранее, что рано или поздно джунгли обрушат на них свою ярость. Точно так же как и на нее, если она будет настолько глупа, что вернется...
Тина вздрогнула, чувствуя, как кровь холодеет в жилах. Она приняла решение занять место тети в экспедиции и с тех пор постоянно испытывала нервное напряжение от дурных предчувствий, от тяжелого страха, охватившего сердце. Она хорошо скрывала свой страх, понимая, что достаточно одного неосторожного слова с ее стороны, и Крис и Алекс снова расстанутся — и, может быть, навсегда. Никто из них не догадывался, что таится под счастливой возбужденной внешностью Тины.
А теперь по мере приближения к Манаусу этот страх все усиливался. И когда она вышла из самолета в Манаусе, ей потребовалось сделать над собой огромное усилие, чтобы выглядеть спокойной.
Тина коротким кивком ответила на радушные прощальные слова стюардессы и спустилась в удушающее облако жары, — даже для перехода по летному полю это потребовало огромных усилий. К тому времени как она получила багаж, взяла такси и зарегистрировалась в отеле, где предстояла встреча с остальными участниками экспедиции, пот выступил у нее на лбу и тонкими струйками потек по спине между лопатками. И не только из-за влажной жары. Когда самолет пошел на посадку, Тина видела вокруг Манауса джунгли, и они показались ей щупальцами, охвативших город угрожающими зелеными объятиями. Это зрелище с полной силой пробудило в ней ужас и отвращение, памятные с раннего детства.
Однако час спустя, приняв холодный душ и чуть успокоившись в современной кондиционированной роскоши своего номера, Тина надела белое хлопчатобумажное платье без рукавов и спустилась в столовую.
Она остановилась в дверях, не зная, к какому столику направиться, и тут же рядом с ней оказался услужливый официант. Тина попыталась улыбнуться, но губы не слушались. Тем не менее она заставила себя говорить холодным тоном.
— Мне нужна группа сеньора Вегаса, — сказала она официанту.
В его темных глазах мелькнуло удовольствие, он низко поклонился, знаком пригласил ее следовать за собой и провел через весь зал к столу у самого широкого окна. За столом группа мужчин в явно хорошем расположении духа болтала в ожидании первого блюда. Когда Тина подошла, все замолчали, с выжидательными улыбками привстали и ждали, что она скажет.
— Я биолог Тина Доннелли, — проговорила она уверенно. — Мне предложили присоединиться к группе сеньора Вегаса.
Шесть пар рук немедленно придвинули ей стул, шесть пар глаз разглядывали ее спокойное лицо, и в ушах звучал хор приветственных возгласов. Последовали короткие мгновения общего шума, когда все пытались говорить одновременно, затем мужчина справа от нее принял на себя роль ведущего и, назвав себя, начал одного за другим представлять коллег.
Голосом с отчетливым американским акцентом он сказал, что его зовут Феликс Крилли и что он геолог. Тине понравилось его свежее, пышущее здоровьем лицо и теплый взгляд, вызвавший ее слабую ответную улыбку. Затем взмахом руки Крилли указал на двух светловолосых молодых гигантов, которые одобрительно улыбались ей через стол.
— Ларс и Андерс Бреклинги, братья, скандинавы, фотографы. К несчастью, почти не говорят по-английски.
Тина кивнула широко улыбающимся братьям.
— Джентльмен справа от них, — продолжал Феликс Крилли, — Майлс Дебретт, ваш соотечественник, географ.
Высокий, похожий на кабинетного ученого мужчина поклонился ей со старомодной вежливостью. Тина перевела взгляд на соседа англичанина, мужчину с волосами цвета песка и открытым взглядом, который поздоровался с ней с шотландским акцентом. Ей сказали, что его зовут Джок Сандерс.
Все это время Тина чувствовала на себе жесткий взгляд мужчины, представленного последним. Когда он наклонился, чтобы пожать ей руку, она заметила цепкость его пальцев и ширину плеч и невольно вздрогнула. Не менее шести футов ростом, он возвышался над ней, оценивающе глядя из-под тяжелых век. Тине пришлось напрячь всю силу воли, чтобы сдержать дрожь, когда он заключил ее миниатюрную ладонь в свою широченную лопатообразную и когда она ощутила прикосновение его жестких черных волос к своей гладкой коже.
— Думаю, я смогу сам представиться, — уверенно протянул мужчина. — Меня зовут Тео Бренстон, я американец, как вы уже догадались по моему акценту, ветеран дюжины зоологических экспедиций. Держитесь меня, мисс Доннелли, и не ошибетесь. Я знаю все, что нужно знать о джунглях, и даже больше. Будет удовольствием приглядывать за вами.
