Кэрол пожала плечами, стараясь сохранять спокойствие и оставаться безучастной к проблемам Джейка.

— Вы девять лет не говорили о Рут, поэтому твоему отцу так трудно, когда речь заходит о ней. Кстати, сколько лет твои родители были женаты? — спросила Кэрол, полагая, что беседа о матери поможет Джейку облегчить душу.

— Она умерла накануне тридцатилетней годовщины их свадьбы. Мама очень любила отмечать семейные праздники — дни рождения, юбилеи, годовщины важных событий. Помню, какое торжество состоялось у нас по поводу юбилея дня закладки нашего дома. Родители всегда мечтали иметь свое гнездышко. Матери особенно нравилась их супружеская спальня на первом этаже. Она сама выбирала обои и мебель для этой комнаты и гордилась, что все в ней подобрано со вкусом.

— А-а, теперь я понимаю, почему… — промолвила Кэрол и замолчала.

— Что — почему? — насторожился Джейк. — Договаривай.

— Дело в том, что, выписавшись из больницы, твой отец настоял на том, чтобы его положили в комнате на втором этаже, в то время как внизу есть прекрасная просторная спальня. Но он и слышать ничего не хотел о ней. Более того, Майкл запретил мне переступать порог этого помещения. Теперь я понимаю, что это и есть супружеская спальня, которую с такой любовью обставляла Рут.

— Да, по всей видимости, он ни разу не входил туда с тех пор, как умерла мама, — грустно заметил Джейк.

— Очень жаль, что он обосновался наверху, — продолжала Кэрол, — если бы он занял комнату на нижнем этаже, то смог бы передвигаться на инвалидной коляске, обедать с нами в столовой, смотреть телевизор в гостиной, проводить, в конце концов, все свое время в нашем обществе.

— Думаю, что с супружеской спальней у отца связано слишком много воспоминаний, которые причиняют ему боль, поскольку его любимой женщины больше нет на свете. Я рассказывал тебе уже, что, когда врачи сообщили нам о близкой кончине матери, отец не хотел в это верить. Я никогда не видел его в таком состоянии. Он был в бешенстве, отказывался понимать, как можно говорить о том, что человек умирает, и ничего не делать, чтобы спасти его.

— Вообще-то такая реакция родных и близких находящегося при смерти больного совсем не редкость, — тихо сказала Кэрол, вспоминая подобные случаи из своей профессиональной практики.

— Я знаю, но отец не смирился с приговором врачей. Он показывал мать разным специалистам, возил по больницам, приглашал светил медицины, которые, по его мнению, могли бы вылечить ее или, по крайней мере, сказать, что мама не обречена, что все поправимо… — Джейк в сердцах стукнул кулаком по столу, и Кэрол вздрогнула от неожиданности. — Черт возьми! Ему следовало привезти ее домой, в привычную обстановку. А он заставил мать в последние дни ее жизни скитаться по больницам.

Сердце Кэрол разрывалось от жалости к Джейку. Она положила руку на его сжатый кулак.

— Не надо, Джейк, успокойся.

— Я же говорил ему, чтобы он взял маму домой, она умерла бы здесь среди родных и близких. А он обвинил меня в том, что я не хочу ее выздоровления, что я в конечном счете хочу ее смерти.

Джейк замолчал и закрыл глаза. Кэрол чувствовала, как напряглась его рука, как пульсирует его кровь. Слезы готовы были брызнуть из глаз Джейка. Однако он взял себя в руки и, откинувшись на спинку стула, продолжал:

— За неделю до смерти мамы я был очень занят на работе: расследовал очередное дело, работал под прикрытием. Отец пытался дозвониться до меня. И однажды, когда я вышел на связь, мне сообщили об этом. Я нашел возможность связаться с ним по телефону, и он мне сухо сообщил, что мать умирает в больнице…

Джейк на мгновение закрыл лицо руками. Затем, немного успокоившись, снова заговорил:

— Я позвонил в отделение, где она лежала, однако приятный женский голос ответил мне, что моя мать чувствует себя неплохо и сейчас отдыхает. Отец больше не отвечал по телефону, я не мог до него дозвониться! И я вернулся к своей работе. Что еще мне оставалось? Не мог же я все на свете бросить и ринуться в эту проклятую больницу! Думаю, что именно эти обстоятельства дали отцу серьезный повод обвинить меня в равнодушии к семейному горю. Позже у меня не было возможности связаться с ним, операция находилась под угрозой провала.

Джейк тяжело вздохнул. Кэрол удивленно взглянула на него.

— И все же ты нарушил конспирацию и пришел в больницу.

— Да, я не мог поступить иначе. Я должен был увидеть маму. Однако меня чуть не уволили из-за этого.

— Чуть не уволили?! — ужаснулась Кэрол.

— Я же сказал, что работал под прикрытием. Я не имел права появляться в больнице, меня могли разоблачить, я нарушил все инструкции. — Джейк опустил голову. — Но я не мог поступить иначе. Я взял такси и попросил повозить меня по городу, чтобы убедиться, что за мной никто не следит. Около полуночи я вышел у больницы, в которой лежала моя мать. Никем не замеченный, я прошел в ее палату. Отца там не было. Мне показалось, что мама спит. Я присел на стул у кровати и взял ее руку в свои ладони.

Голос Джейка стал хриплым от волнения, и Кэрол почувствовала, как на ее глаза наворачиваются слезы.

— Я ждал, что в палату вот-вот войдет отец, — продолжал Джейк, — но так и не увидел его той ночью… Минут через двадцать мама открыла глаза. От слабости она не могла говорить, но на ее губах появилась улыбка, и она легко пожала мне руку. А потом… потом она умерла… — Джейк с трудом произнес последнее слово, как будто в его горле застрял комок, мешавший ему говорить.

— Она ждала твоего прихода, — тихо сказала Кэрол.

Долгое время проработавшая в больнице, она по опыту знала, что такое часто случается: лежащие при смерти пациенты умирают на руках родственников, после того как попрощаются со всеми родными и близкими.

— Ты действительно так считаешь?

— Конечно. Я убеждена в этом.

Кэрол заметила, что от ее слов Джейк приободрился, и вздохнула с облегчением. Ей было больно видеть, как он сокрушается.

— Когда мама… навсегда закрыла глаза, я вышел в коридор, чтобы позвать отца или медсестру. Дальше в моей памяти провал. Я помню лишь, что встретил тебя и… Прости, но я так и не успел поблагодарить тебя за проявленное участие.

В кухне повисло неловкое молчание. Зачем он заговорил на эту тему? — с досадой подумала Кэрол. Ей казалось, что в словах Джейка есть нечто оскорбительное для нее. По сути он извинялся за то, что не сказал ей спасибо за проведенную с ним ночь.

— Не стоит благодарности, — ответила она довольно резко. — Что было, то было.

Джейк удивленно взглянул на Кэрол, не понимая, чем мог обидеть ее.

— Послушай…

— Не надо, Джейк. Знаешь, я очень устала и хочу спать. Спокойной ночи. — И, не дожидаясь ответа, Кэрол встала и вышла из кухни.

Джейк огорченно посмотрел ей вслед. Сегодня ему как никогда нужен был собеседник, который внимательно выслушал бы его. Джейку хотелось выговориться, рассказать кому-нибудь о сложных взаимоотношениях с отцом. Он до сих пор испытывал вину перед Майклом, поскольку не смог поддержать его в трудную минуту, оставил один на один с тяжелым горем.

Джейк отдавал должное умению Кэрол слушать. Это редкое качество он особенно ценил в людях. Джейк снова вспомнил ту ночь, когда умерла его мать и он внезапно обрел в Кэрол родственную душу. Она сумела понять и утешить его, вселила в его душу покой.

Она дала ему силы жить.

Сегодня вечером Джейк вновь ощутил невидимую связь с Кэрол. Он больше не мог обманывать себя: эта женщина прочно вошла в его жизнь.

Кэрол еще долго не ложилась спать. Она сидела перед зеркалом в своей комнате, расчесывала волосы и размышляла над словами Джейка о том, что его чуть не уволили за самовольное посещение больницы. Джейк говорил также, что в это время работал под прикрытием и после смерти матери еще два месяца жил на нелегальном положении. Два месяца! Значит, он все это время вынужден был разыгрывать взятую на себя роль, находясь среди преступников. Кэрол замерла, пораженная этой мыслью. Может быть, именно поэтому Джейк не позвонил ей. И тем более не мог с ней встретиться, потому что и так уже нарушил все инструкции, явившись в больницу к умирающей матери.