Конечно, Иден может сказать, что это не его ребенок, а, например, Леона или кого-нибудь еще. Какое-то время Долли обдумывала и такой поворот дела, но потом устыдила себя за эту мысль. Иден не окажется таким негодяем.

Все образуется, подбадривала она себя.

Обязательно образуется. Она не может позволить себе думать иначе.

Не думай о плохом, приказывала себе Долли. Не думай. Завтра наступит новый день и будет много времени на размышления.

Долли представила себе Идена. Вот он улыбается, ласкает ее, гладит по волосам. Все прежние мысли о нем — ошибка. Он любит ее и никуда больше не отпустит. Согревает даже мысль о нем. Женщина ощутила его дразнящие руки на своем теле. Ей так хорошо, так хорошо. Любимый совсем близко, губы ласкают ее лицо, шею; его горячее, возбужденное тело прижимается к ней.

Долли вздохнула и чуть повернулась на бок. Какой-то звук донесся до нее. Наверное, пение птиц, подумала она. Ей не хотелось просыпаться, и поэтому она еще плотнее закрыла глаза. Как прекрасно было бы остаться в этом сне, поближе к этому теплу.

— Иден, — прошептала женщина, — я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя.

Долли улыбнулась и вновь вздохнула, а потом почувствовала его губы, его поцелуй… настоящий поцелуй…

Это был не сон.

Ее рука касалась его тела. Теплого, живого, настоящего тела. Это не сон. И не плод ее больного воображения.

— Иден? — чуть слышно прошептала она.

— Да?

— Я думала, что сплю, — тихо проговорила Долли, боясь прервать эту идиллию.

— А что тебе снилось?

— Что ты занимаешься со мной любовью. Я боялась проснуться. — Долли так сильно обняла Идена, что он протестующе забормотал что-то, и ей пришлось слегка ослабить руки. — О, Иден, я не могу поверить. Ты действительно здесь?

— Я действительно здесь. — Их губы слились в поцелуе, прежде чем Долли что-то успела сказать. Он целовал ее со страстью и нежностью, и все беспокойные, недобрые мысли внезапно исчезли из ее головы. Она могла лишь отдаться прекрасному чувству радости и возбуждения, вдруг возникшей безумной страсти. Никакие сомнения, беспокойства и страхи не тревожили ее.

Вместе они сотворили волшебство, сказку, которая принадлежала только им двоим.

— Скажи, что ты подумал вчера, когда увидел меня? — прошептала Долли, когда едва заметные проблески утренней зари стали пробиваться в окно.

Иден одной рукой прикрыл глаза и виновато пробурчал:

— Я растерялся.

— Ты вовсе не выглядел растерянным. Мне ты показался разъяренным.

Он поморщился.

— Удивительно, на что мы только не идем, чтобы спрятать свои чувства.

— Почему ты растерялся, когда увидел меня?

— Я испугался, что не смогу отказать тебе.

— Что ж, ты и не смог. — Она улыбнулась. — Но разве это было так ужасно? По-моему, все замечательно. — Долли лениво перебирала завитки волос на груди Идена. Он взял ее руку.

— Да, это замечательно.

— Что заставило тебя сдаться? Почему ты переменил свое решение?

Иден закрыл глаза, и на мгновение его лицо исказила боль.

— Вчера вечером медсестра приходила за мной, потому что привезли людей с тяжелейшими травмами. В дорожную катастрофу попал автобус, полный пассажиров, в том числе и маленьких. И вот я стоял в операционной, помогая спасать одного ребенка за другим, и думал о том, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на злобу и ненужную, ранящую нас гордыню. В глубине души я прекрасно понимал, что отказываюсь от счастья с тобой, от шанса, который предоставляет мне судьба, — и все из-за своего глупого мужского самолюбия и необоснованной ревности. Мне понадобилась хорошая встряска, чтобы признать это.

— И во всем виновата я, — смущенно проговорила Долли. — Мне очень жаль.

— Давай не будем говорить об этом, — улыбнулся Иден. — Я лишь хочу обнимать и целовать тебя, заниматься с тобой любовью. — Он нежно поцеловал ее и глянул в глаза: — Скажи, что твои вчерашние слова — правда.

— Какие?

— Что все хорошее между нами… что я для тебя — особенный…

Ее сердце екнуло.

— Так и есть. Ты же знаешь это. То, что я чувствую к тебе, никогда не смогу почувствовать к кому-нибудь другому. Это особенное принадлежит нам, Иден. И всегда принадлежало.

— Я был ревнивым идиотом, — едва слышно произнес он. — Прости, что причинил тебе боль.

— Но ведь я тоже не ангел. — Долли уткнулась лицом в его теплую шею. — О, Иден, я так хочу все начать сначала и быть счастливой.

— Постараюсь приносить тебе только счастье. — Он погладил ее по волосам. — Я ужасно скучал и был безмерно несчастлив, когда оставил тебя.

— Я тоже скучала, — прошептала Долли, и в этот момент словно маленький дьяволенок вселился в нее. — Но только недолго, — добавила она.

Последовала небольшая пауза. Иден чуть приподнялся.

— Недолго?

— Ага, я решила забыть обо всем плохом.

— Забыть?

Долли посмотрела ему в глаза и заговорщически проговорила:

— Случилось чудо.

Иден с недоумением взглянул на нее. Она улыбнулась:

— Божественный знак, чудесный дар свыше, нечто замечательное и прекрасное.

Он уронил голову на подушку и ухмыльнулся:

— Я не верю в чудеса.

— Придется поверить.

— Что ж, попытайся убедить меня.

Долли расцвела в улыбке. Казалось, что улыбается и каждая клеточка ее тела.

— Я беременна. У нас будет ребенок.

Иден ошеломленно посмотрел на нее, потом покачал головой.

— Дол, я… должно быть, ты ошиблась.

Его реакция нисколько не удивила женщину, и она рассмеялась в ответ.

— Я не ошиблась.

— Я… мы… однако, у нас не было шансов. Это просто не… — Он потер подбородок. — Полагаю, теоретически это возможно, но… — Иден все время запинался, и Долли прикрыла его рот рукой.

— Не говори так, — тихо проговорила она. — Это чудо. Свершившееся чудо.

На его лице читались противоречивые мысли.

— Долли, ты уверена?

Она кивнула.

— Подтверждено тремя тестами на беременность и седовласым акушером-гинекологом с огромным опытом.

Со сдавленным стоном Иден обнял ее и притянул на грудь.

— О, Дол, я люблю тебя, — хрипло проговорил он. — Люблю всем сердцем и душой.

Ее сердце переполняла радость.

— Я тоже люблю тебя…

Они лежали в тишине в объятиях друг друга, радуясь взаимному признанию и силе своих чувств. Загадочная музыка играла в их сердцах. Наконец Иден пошевелился.

— Три теста на беременность? — спросил он с легким оттенком юмора.

Долли засмеялась, лаская губами его сильную грудь.

— Да.

— Почему ты сразу не сказала мне об этом?

— Сначала я хотела прояснить, что же между нами происходит, веришь ли ты в то, что я всегда любила тебя, что… — она запнулась и глубоко вздохнула, — что Элфи и мои воспоминания о нем никак не отразятся на тебе, на нас. — Долли крепче обняла любимого. — Я знала, что ты никогда не станешь отказываться от ответственности за ребенка, но… не желала, чтобы ты был со мной только из-за этого. — Ее голос дрожал. — Хотелось быть уверенной… что ты любишь меня ради меня самой.

Иден порывисто обнял ее.

— Моя идиотская гордость могла стоить мне твоей любви и ребенка.

— О ребенке я сказала бы тебе в любом случае. Но я хотела, чтобы для тебя это был особенный момент.

Он страстно поцеловал любимую женщину.

— Ну, теперь я никуда не отпущу тебя. Мы поженимся, и вся наша жизнь будет особенной.

Сердце Долли сжалось.

— Я тоже никуда не отпущу тебя и не оставлю ни на один день. Так нам обоим будет спокойнее.

Иден порывисто сел.

— Нам нужно разработать план.

— Я остаюсь здесь, с тобой, вот и весь план.

Он нахмурился.

— Это будет нелегко.

— Я выдержу.

Иден кивнул.

— Знаю. Просто моя работа закончится лишь через год. Тогда я буду свободен.

— И мы сможем поехать в какое-нибудь новое экзотическое место, — размечталась Долли.

— Или вернуться домой. Там я смогу читать лекции, писать.