— Я тоже хотел показать тебе мир, черт возьми! — резко проговорил он, подходя к Долли. — Да, очень хотел! — повторил он. — Мечтал открыть тебе глаза на жизнь, чтобы ты увидела, как прекрасен мир за пределами того, в котором без надежд и мечтаний вырастила тебя мать. Она заставляла тебя жить ради ее собственных прихотей и радостей, держала подальше от реальной жизни, не желая, чтобы ты взрослела. Дол, ты жила для нее. Она не имела на это права.

Долли вырвалась из его крепких рук.

— Нет, — вскрикнула она, — не смей осуждать мою мать!

Иден бросил на нее укоризненный взгляд. Женщина сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.

— Моя мать сделала многое для меня, — продолжила Долли, стараясь говорить спокойнее. — Просто она оказалась жертвой собственной неудачной жизни.

Глаза Идена стали злыми и холодными, словно зимнее небо.

— Она не имела права удерживать тебя. И запрещать делать то, чего ты хотела. Она манипулировала тобой!

— Мама делала это, чтобы защитить меня.

— Защитить? От меня?

— От разочарования и необдуманных поступков.

— А она что, была уверена, что ты разочаруешься? — Ярость и негодование вспыхнули в его глазах.

Внутри у Долли все сжалось от волнения и противоречивых чувств.

— Жизнь не жаловала ее. Отец ушел, когда она была беременна мной, ты знаешь это.

Да, отец был неугомонным, непоседливым, благодаря своей цыганской крови. Он играл на гитаре в маленькой труппе и разъезжал по западным штатам. Мать ездила с ним, пока не забеременела. А потом отец бросил ее. Долли посмотрела в лицо собеседнику.

— Однажды мама проснулась в мотеле совершенно одна. Она с трудом вспомнила, где находится. На тумбочке лежала десятидолларовая купюра и записка: «Не сердись, малышка, но мне с тобой скучно».

— И мать решила, что я так же поступлю с тобой? — холодно спросил Иден.

Долли попыталась оправдаться:

— Мать дала мне самое лучшее. И, в конце концов, я приняла свое собственное решение.

Он усмехнулся.

— Ты приняла решение?

— Да.

— Но тогда почему ты не поехала в Африку вместе со мной?

Женщина закрыла глаза, сопротивляясь потоку старых воспоминаний.

— Я так боялась, Иден.

— Боялась чего? Ради Бога, скажи. Я собирался быть с тобой.

Сердце Долли забилось так, будто сомнения и страхи прошлого вновь овладели ею.

— Мне снились страшные сны, — дрожащим голосом проговорила она. — Я не понимала их значения. Страх затмил все, мучили предчувствия. — Их глаза встретились. — Но теперь я знаю, почему так произошло. Я поняла это позднее.

— И что же ты поняла? — с ухмылкой спросил Иден.

— А то, что мама нуждается во мне. Не из-за материнского эгоизма, а потому, что она болела. От того и умерла. — Долли вздрогнула. — Я запуталась. Меня пугали многие вещи, жизнь в Африке, к примеру. Но это и все прочее было бы легко преодолимо, если бы я не чувствовала другой непонятный страх. Я часто думала об этом. И сейчас знаю, что это было. Предчувствие смерти моей матери.

Иден молча изучал ее лицо, словно пытаясь поверить в искренность слов.

— Скажи, если у тебя были такие проблемы после смерти матери, почему ты не дала мне знать?

Долли беспомощно покачала головой.

— Все произошло так быстро, что я даже не имела представления, где искать тебя. Ты был так далеко. Африка казалась мне другой планетой. Ты ничего не мог сделать. Кроме того… — она сглотнула, — кроме того, я думала, что между нами все кончено.

Ее сердце сжалось при воспоминании об их последней встрече.

«Я не люблю тебя! Не люблю!..»

— Так, значит, ты вышла за Элфи замуж, — припомнил Иден, — всего через несколько месяцев после нашей последней встречи.

Это прозвучало как обвинение в легкомыслии и неразборчивости. Долли негодовала.

— Я вышла замуж потому, что он был добрым и отзывчивым. Потому, что просил меня об этом.

Она стиснула зубы, пытаясь унять нервную дрожь.

— Мне было так плохо тогда, что я не видела другого выхода. На меня свалилось столько проблем. Я потеряла все: у меня не было денег, родных. Элфи смог позаботиться обо мне, вытащить из всей этой грязи.

Долли видела, как был сосредоточен Иден, слушая ее. Она глубоко вздохнула.

— Возможно, я была не права, но и судить меня за это нечего. Элфи предложил рай юной, неопытной девчонке. И я не раскаиваюсь в своем решении. Муж любил меня. В нашем браке было все — и любовь, и счастье.

Долли едва стояла, чувствуя сильную дрожь в коленях. Она ухватилась за кожанную спинку высокого кресла.

— Я не собираюсь лгать тебе! — отчаянно выпалила она.

Лицо Идена ничего не выражало.

— Я и не просил тебя лгать, — спокойно проговорил он.

Ногти женщины впились в мягкую кожу кресла.

— Знаешь что, Иден, я не должна отчитываться о своем браке ни перед кем. Тем более перед тобой.

Иден оставался непроницаемым.

— Конечно, не должна.

Повисла тягостная тишина. Долли взглянула в холодное лицо мужчины. Лицо, которое могло быть полно любви и нежности. Лицо человека, которого она так безумно любила.

И вновь волна тоски и сожаления захлестнула ее.

— Я виновата в том, что мы друг друга не поняли, — хрипло произнесла Долли. — Но не сожалею, что осталась тогда здесь, с матерью. Я знаю, что причинила тебе боль. Извини, прожитую жизнь уже не переделаешь. Это звучит банально, но у меня нет других слов. Попробуй понять.

Долли и самой потребовалось немало времени, чтобы разобраться в своих чувствах. Лишь с годами пришло понимание того, что судьба не всегда дарит лишь радость и счастье.

А теперь Иден вновь вторгся в ее жизнь, всколыхнул воспоминания, чувства, страсть.

Долли закусила губу и посмотрела в окно на голубое небо.

— Это было так давно, — наконец сказал Иден с отсутствующим видом. Он вновь казался спокойным и холодным, словно и не было эмоциональной вспышки.

— Да, — облегченно согласилась Долли. Она не знала, что еще можно добавить к уже сказанному.

Иден потер подбородок.

— Ну, так что ты хотела мне показать?

Долли подошла к столу и подняла два машинописных листа, довольная тем, что можно сменить предмет разговора.

— Я не совсем знаю, что с этим делать.

Иден стоял так близко, что по телу Долли пробежала дрожь. В который раз всколыхнулись старые чувства, словно и не было двенадцати лет разлуки.

Их руки слегка соприкоснулись, когда Долли передавала бумаги. На мгновение она почувствовала сильное возбуждение, ее охватило желание близости. Хотелось, чтобы боль и обиды прошлого исчезли и все встало на свои места, вернув волшебство первой любви.

Внезапно Долли ощутила на себе взгляд Идена и увидела в его глазах отражение собственных чувств, услышала стук своего сердца. Глухие удары, казалось, заполнили тишину комнаты.

— Я… не могу прочитать это. — Ее голос был похож на шепот. Долли пыталась смотреть на страницу в руках Идена, но не могла оторвать взгляд от воспламеняющего огня его глаз.

Бумага с шелестом упала на пол, и в этот момент их губы соприкоснулись. Долли потянулась навстречу поцелую всем своим существом. Женщину затягивал водоворот желаний, унося в небытие.

Внезапно Иден отпустил ее и отошел на шаг, глядя на Долли невидящими глазами. Она опустилась в кресло, чувствуя невероятную слабость. Ее била дрожь.

Он хочет меня, испуганно подумала женщина, боясь признаться себе, что чувствует то же самое. Она видела — Иден пытается сохранить самообладание. Он оглядел комнату и стиснул зубы. Его глаза приобрели синевато-серый оттенок.

— Пожалуй, я пойду. — Тон Идена был подчеркнуто резким. И он ушел.

Этой ночью Долли долго лежала в постели и не могла заснуть. Снова и снова она слышала голос Идена: «Я хотел показать тебе мир».

Да, да, он предлагал показать ей мир, а она отказалась. Женщина снова отдалась потоку воспоминаний, которые столько лет пыталась забыть…