— Это не ваше дело!

Белл улыбнулась:

— Если нет, то так и скажите, хотя похоже, что любите. — Она наклонилась вперед, браслеты на руках звякнули. — Он совсем зачах из-за вас. Ради бога, вернитесь скорее, пока не поздно.

— Уже слишком поздно.

— Ошибаетесь. Я потому и приехала к вам. Я знала Мэта еще до того, как он женился на вас, — это ни для кого не секрет, — но я никогда не предполагала, что увижу его после свадьбы.

Стелла вскочила:

— Я не хочу об этом слышать!

— Должны выслушать! Когда он посреди ночи пришел ко мне на квартиру, он был вне себя от горя. Я знала…

— Молчите! — вскрикнула Стелла.

— Не буду. Вы выслушаете меня. Когда он целовал меня, я знала, что с ним случилось что-то ужасное. Он был похож на раненого зверя, прибежавшего в единственное убежище, которое он знал. Он пришел ко мне не потому, что хотел обмануть, а потому, что ему больше некуда было пойти! — Она наклонилась еще ближе. — Когда он вернулся на следующий вечер, я…

— Не продолжайте, — попросила Стелла, голос ее прерывался. — Я этого не выдержу.

— Вы должны услышать правду. Это важно. После того, первого вечера он больше никогда не занимался со мной любовью. Никогда!

Стеллу начало трясти.

— Что вы… Что вы хотите сказать?

— Что Мэт не имел со мной дела. После того, единственного вечера он никогда не касался меня.

— Никогда. — Стелла облизнула пересохшие губы. — Тогда зачем он притворялся?

— Уверены, что не знаете ответ на этот вопрос? — сухо спросила Белл. — Гордость. Он думал, что вы любите кого-то другого, что он сохраняет лицо, притворяясь, будто его это не волнует. Свидания со мной — самое простое решение вопроса.

Стелла снова села, пытаясь постигнуть только что услышанное. Но это было нелегко: столь многое из того, что она себе представляла, должно было быть отвергнуто.

— Мэтью знает, что вы поехали ко мне? — спросила она наконец.

— Ни в коем случае! Он с меня голову снимет, если узнает! С тех пор как он вышел из больницы, Я видела его только один раз — он приходил поговорить ко мне, — и больше я его не видела. Он никак не объяснил мне почему — он слишком добр для этого, — но я не нужна ему. Это ясно. Раз вы уехали, то ему нет нужды притворяться, — Белл вздохнула и пожала плечами, — не нужно привлекать к себе внимание. Вы ушли с его дороги, он теперь свободен и может делать все, что хочет. Но он изменился. Даже слепому видно! — Она оглядела Стеллу с нескрываемым любопытством. — Почему вы уехали, почему не сражались за него?

Стелла замялась, не желая быть грубой, но и лгать ей не хотелось.

— Я… боюсь, что я… — бормотала она, — я не верю в снисходительность общества.

Прошла целая минута, потом прозвучало утвердительное:

— Потому что он бывал у меня.

— Да. Я… я не смогла простить его.

— Да нечего было прощать. Даже в тот вечер, когда он пришел ко мне, это было только от безнадежности. Ему нужны или вы, или никто. — Белл полыхала гневом. — Вы не против снисходительности общества, миссис Армстронг, вы против прощения и понимания! Вы против жалости и сострадания! Может, мне не следовало вам этого говорить, но…

— Нет! Вы правы. Все, что вы мне сказали, — правильно. — Стелла взад и вперед ходила по комнате, уже не следя за словами. — Я была так занята собственными чувствами, что не думала ни о ком больше. Мэтью обидел меня, и я не смогла простить его. Но дело не только в этом. Было еще много другого.

— Джесс, например?

— И Джесс, и его занятость, и мое постоянное одиночество… Теперь это кажется глупым и бессмысленным, но в то время…

— Если бы вы любили его, это не имело бы значения.

— Если бы он любил меня, ничего бы этого не случилось!

Белл кивнула:

— В этом вся и загвоздка. Не могу понять, почему он позволил вам уехать и не протестовал. Мэтью не из тех, кто бросает начатое, да еще вас… он просто уступил.

Стелла не ответила; даже этот момент душевной близости не заставил ее раскрыть все резоны Мэтью. Она молча смотрела, как Белл подняла свою сумку и пошла к дверям.

— Я сказала вам то, за чем приехала, миссис Армстронг. Остальное зависит от вас.

Стелла машинально протянула руку:

— Благодарю вас за то, что зашли навестить меня. Не знаю, почему вы это сделали, но…

— Для Мэтью, — последовал ответ. — Он заслуживает самого лучшего, но ему, очевидно, нужны вы!

Стелла коротко вздохнула:

— Вот уж успокоили!

— Если бы я этого хотела, меня бы здесь не было.

Дверь за ней закрылась, а Стелла, погруженная в собственные мысли, слепо смотрела в одну точку. Шум, донесшийся из кухни, напомнил ей, что мать дома. Не желая ни с кем разговаривать, девушка поспешила в свою комнату и закрыла за собой дверь.

Только теперь, когда рухнули барьеры, которые сдерживали ее с момента появления Белл, Стелла, сев на кровать, разрыдалась: о потраченных впустую месяцах, о ненужных страданиях, которые они с Мэтью причинили друг другу. Легко понять, почему он так стремился спасти свою честь, особенно когда она с самого начала так безжалостно отвергла его. Но уверена ли она, что после аварии он понял ее чувства к нему? Или горе, которое она причинила ему своим уходом, настолько глубоко, что не может быть забыто?

Она взволнованно вскочила и начала лихорадочно собираться. Она увидит его, скажет, что любит его. Он может не поверить, может даже снова отослать ее прочь — с какой злобой Белл говорила о его любви к ней, Стелле! — все равно она должна сказать ему правду.

— Стелла, — позвала мать, — ты где?

— Здесь. — Стелла открыла дверь, мать вошла в комнату и остолбенела при виде чемодана на полу.

— Собираешься обратно.

Это было утверждение, не вопрос, и Стелла кивнула:

— Не следовало уезжать.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Это единственное, в чем я уверена.

Миссис Перси вздохнула:

— Надеюсь, все будет хорошо. Если же нет, то помни, что здесь у тебя всегда есть дом.

Слезы хлынули из глаз Стеллы, и она обняла мать так горячо, как давно уже не обнимала.

До «Грей Уоллс» Стелла добралась к середине следующего дня, с бьющимся сердцем позвонила в звонок парадной двери и с тревогой слушала, как приближаются тяжелые шаги. Дверь открыла Джесс:

— Так вы вернулись! — Джесс отступила в сторону, пропуская ее, и Стелла внесла чемодан в холл. — Мэт не говорил, что вы приезжаете.

— Он не знает. Как… как он?

— Довольно хорошо в сложившихся обстоятельствах.

— Когда он будет дома?

— Он не говорил, что задержится, хотя, с тех пор как вы уехали, он на работе проводит больше времени, чем здесь! Любому было бы не слишком легко жить с ним — готов сорвать зло за каждое словечко. Я собиралась провести вечер здесь, но раз вы приехали, я переночую у Милли.

— Не надо уходить, — поспешно сказала Стелла.

Джесс пожала плечами:

— Я же в любом случае собиралась уйти, так что уже привыкла к этой мысли. Раз вы вернулись, я здесь жить не буду.

— Может быть, на этот раз мы будем лучше понимать друг друга.

— Мы достаточно понимаем друг друга, и обе знаем, что не уживемся. — Она двинулась в сторону кухни. — Я оставлю Элси распоряжения насчет еды. Послезавтра вы все можете забрать в свои руки.

Она вышла, а Стелла тяжело, но с облегчением вздохнула. По крайней мере одна помеха на пути к их с Мэтью счастью устранена: остальное зависит от нее.

Почти сразу оказалось, что пора готовиться к обеду, и, переодеваясь в зеленое платье, которое нравилось Мэтью, Стелла думала, обратит ли он внимание на ее волосы. Он всегда любил, когда она распускала их, а в тех нечастых случаях, когда она позволяла ему целовать себя, любовно перебирал длинные пряди. Стелла снова и снова со страхом задавалась вопросом, что она будет делать, если Мэтью не примет ее.

Боясь оставаться наедине со своими мыслями, Стелла спустилась вниз, но Джесс уже ушла, и она занялась тем, что украсила обеденный стол в столовой, разложив на нем салфетки, поставив в центре небольшую шаровидную вазу с розами и две свечи. Потом наполнила еще одну вазу и поставила ее в холле.