Проехав еще пару километров, они остановились перед высоким домом. Миссис Харлингам и Памела вышли из машины. Водитель внес за ними их вещи в огромный освещенный мраморный холл, в дальнем конце которого располагалась позолоченная кабина лифта.

Они поднимались наверх. На табло мелькали цифры: 6, 7, 8, потом 21, 22. Казалось, этому не будет конца. Наконец лифт дрогнул и остановился. Двадцать шестой этаж.

— Мы на самом верху, дорогая, — сообщила миссис Харлингам, ища ключи в сумочке. — Знаете, здесь гораздо тише. А сад на крыше очень хорош летом.

Она открыла белую дверь и включила свет. Памела шагнула на ковер винного цвета и почувствовала, как ее ноги утонули в роскошной мягкой шерсти. Миссис Харлингам расплатилась с таксистом и храбро попробовала сыграть роль хозяйки.

— Проходите в гостиную и садитесь, дорогая. Потом я покажу вашу комнату. — Должно быть, она увидела удивление на лице Памелы и продолжила: — Я послала записку жене дворника, и она приготовила постели.

— Но я думала… — растерянно начала Памела.

— Что вы вернетесь в отель. Так поздно ночью? — Не хочу даже слышать об этом. — Миссис Харлингам так грустно смотрела на девушку, что, несмотря на бодрый голос, Памела поняла, как ей не хотелось оставаться одной.

— Конечно, с удовольствием. Если вы уверены, что это правильно, — без колебания сказала юная стюардесса.

— Дорогая, я буду просто счастлива.

Гостиная была огромной. Вдоль одной стены шло окно, из которого Памела видела сеть разноцветных огней Нью-Йорка. Миссис Харлингам потянула за красивую кисть, и темная бархатная штора закрыла вид города.

— Ну вот, мы и вернулись, — чуть веселее сказала хозяйка. — Пусть будет больше похоже на дом.

Памела рассматривала серый ковер на полу, яркие ковры из Тебриза и оригинальные современные картины на стенах, странно контрастировавшие с французской мебелью, обитой вышитым атласом. Она чуть улыбнулась, мысленно сравнивая эту комнату и гостиную в доме миссис Райли. Миссис Харлингам суетилась в сверкающей белой кухне. Она поставила кастрюлю с молоком на большую, безукоризненно чистую плиту.

— Горячее молоко, — сказала она. — Я всегда пью горячее молоко на ночь. Вы ведь тоже выпьете чашку, детка?

Через полчаса Памела была в своей комнате; огромная кровать, обитая красным атласом, в изголовье панель из резного позолоченного дерева. Прежде чем лечь между непривычно роскошными простынями из розового шелка, девушка постояла перед окном, всматриваясь в темное небо Нью-Йорка. Погода прояснилась, и луна, как желтая циркулярная пила, мчалась сквозь облака, разрезая их на куски. Она видела знаменитый небоскреб Эмпайр, здание компании «Крайслер», Радио-Сити — все эти огромные здания с нелепыми шапками из белого снега стремились ввысь, навстречу рассеянным по небу звездам. Ее глаза искали знакомый силуэт.

— Спокойной ночи, — тихо сказала она высокому квадратному зданию отеля «Барринггон», где спал Роджер Карсон. — Спокойной ночи и приятных снов.

Сквозь полудрему Памела слышала звуки просыпающегося города. Приглушенные высотой в двадцать шесть этажей, бархатными шторами и шелковыми простынями, до нее доносились гудки автомобилей и судов на Гудзоне, шуршание колес и скрежет тормозов — этот шум возвещал о начале нового дня.

Памела взглянула на часы, лежащие на тумбочке у кровати, — уже восемь. Ей удалось поспать совсем немного. Оставалось всего семь часов до того, как Роджер Карсон полетит в Чикаго за новым самолетом.

Она старалась убедить себя, что за это время можно сделать очень много. После завтрака она попробует уговорить миссис Харлингам встретиться с врачом. Тогда, если окажется, что все в порядке, она попрощается с американкой. А если повезет, то, может быть, удастся встретиться с Роджером Карсоном в отеле. Конечно, это совсем не то, что целый день кататься на лыжах в горах Святого Лаврентия, но все-таки хоть что-то.

Памела сбросила с себя простыни, накинула халат, который купила в Каире, и немного с опаской прошла в кухню посмотреть, что можно приготовить на завтрак.

Миссис Харлингам уже встала. Поспав всего несколько часов, она выглядела гораздо лучше. На гигантской плите жарился омлет.

Несмотря на уверения, что она в полном порядке, миссис Харлингам согласилась вызвать своего врача. Тот пришел после десяти, осмотрел ее и выразил удивление по поводу того, как хорошо она перенесла полет через Атлантику.

— Понимаете, я была в очень хороших руках, — благодарно сказала миссис Харлингам, с любовью глядя на Памелу.

Уходя, врач посоветовал своей пациентке не волноваться и не напрягаться, обещал зайти завтра утром. Когда они остались вдвоем, Памела не очень уверенно сказала, что ей тоже лучше вернуться к своим делам, если, конечно, хозяйка хорошо себя чувствует.

Но у миссис Харлингам были другие планы. Она уверяла, что прекрасно себя чувствует, что ей гораздо лучше, поэтому небольшой круиз по Нью-Йорку в автомобиле доставит ей огромное удовольствие.

— Вы были так добры, и мне очень хочется показать вам город, где я живу. Пообедаем в «Рице» и, может быть, днем… — щебетала миссис Харлингам, продолжая строить планы для них обеих.

Памела мягко напомнила, что врач советовал ей не напрягаться. Но американка и не собиралась напрягаться, ведь большую часть времени они будут сидеть в машине.

Памела понимала, что таким образом миссис Харлингам старается выразить ей свою благодарность. Она постоянно посматривала на часы, видя, как улетают драгоценные минуты. Но если в душе девушки и возникла легкая паника и разочарование, то это никак не отразилось на ее личике, озаренном улыбкой.

— Можно позвонить от вас? — спросила она. — Лучше, чтобы в аэропорту знали, где я.

— Конечно, дорогая. Телефон в вашей комнате. Звоните когда хотите.

— Если потребуется, то мисс Хагис будет по номеру: Мэдисон 8652, — сообщила Памела дежурному, тот равнодушно повторил все, что она сказала.

Итак, она позвонила в аэропорт.

Прежде чем еще раз снять трубку, Памела, взглянула на свои ногти, потом нервно осмотрела яркие портреты на стенах, которые, казалось, высокомерно наблюдали за ней, пробежала глазами по вершинам небоскребов, вырисовывавшихся в окне. Затем, собравшись с духом, нашла в огромном сером телефонном справочнике номер отеля «Баррингтон»: Сентрал 2364.

Девушка произнесла номер вслух, потом с отчаянной решимостью набрала его и стала ждать.

— Доброе утро. Это отель «Баррингтон». Пожалуйста, кому вы звоните? — приятным мелодичным голосом спросила оператор.

— Мне нужен бортинженер Карсон, — торопливо ответила Памела. — Авиакомпания «Скайуайд». К сожалению, я не знаю номер его комнаты.

В ответ последовала продолжительная пауза, потом послышались длинные гудки.

— Простите, мистер Карсон не отвечает, — произнес мелодичный голос. — Что-нибудь ему передать?

«Что я могу ему передать? — спрашивала себя Памела. — Что вообще можно передать?» А вслух грустно ответила:

— Ничего, спасибо.

— Извините, — продолжал мелодичный голос, — позвоните позже.

Итак, Памела оказалась в огромном черном сверкающем «кадиллаке», какого она никогда в своей жизни не видела. Рядом с ней сидела миссис Харлингам. Где-то далеко впереди, одетый в синюю форму, находился шофер, который молча умело вел гигантскую машину по шумным, гудящим улицам Нью-Йорка.

Миссис Харлингам решила, что они должны подняться на Эмпайр-Стейт, чтобы насладиться видом города сверху. Лифт поднял их на продуваемую ветром смотровую площадку, находящуюся на высоте в тысячу футов над Нью-Йорком. Оттуда они видели полосу земли, похожую на язык, окруженную со всех сторон водой. Миссис Харлингам сказала, что это самая дорогая земля в мире. Под ними ползли крошечные автомобили, далеко на востоке, в Ла-Гуардиа и Айдлуайлд, каждую минуту взлетали самолеты, на юге, на золоченом факеле статуи Свободы, сияло солнце.