Половина конструкций из артефактов отлетела назад. Там они начали еще раз соединяться, но теперь все вместе, в одну структуру. Посохи, кувшины, медальоны, сухие веточки, свитки, ожерелья, зеркала, игрушки — артефакты сбились в какофонический симбиоз вещей. Цепи Молний прыгали по мегаконструкции — она начала отсвечивать ярким радужным светом, видимым даже невооруженным глазом с холмов, а потом выпустила из себя слепящее глаза игрой цветов гигантское копье-радугу, устремившееся в смертного.

И тот ответил.

Он не создавал Заклинаний, от которых бы затряслись горы, он не призывал чудовищных существ из иных слоев бытия. Он просто поднял правую руку, когда радуга была совсем рядом, схватился за радужный наконечник и начал неторопливо отводить руку локтем назад, сдерживая чудовищный магический натиск. Старшие чародеи замерли, не понимая, что делает смертный. По лицу Фагуса бежал пот, он посылал в копье дополнительную энергию, создавая добавочные заклятия.

Смертный, продолжая держаться за наконечник, завел руку за спину. На бегущее по руке пламя, на молнии, бьющие из копья прямо ему в голову, он не обратил внимания, словно они были ненастоящими. А потом резко вывел руку вперед, бросив копье обратно. Оно врезалось в мегаконструкцию, разнесло ее и полетело дальше. К холму, на котором стояли старшие чародеи.

Полный ужаса вздох пронесся по их рядам. Чародеи посыпались вниз как горох, и Фагус мигом лишился поддержки Силы. Его будто ударили сзади по голове дубиной, когда он потерял бескрайнюю энергию, в которой находился.

Он закричал чародеям, чтобы они остановились, что вместе они успеют создать Щит на пути копья-радуги, что нельзя нарушать Круг…

Копье вонзилось в холм. Радужный смерч накрыл его полностью, набросив вдобавок к обращающей в ничто Силе узкую сетку молний, сжимающуюся внутри.

Лучшее из Заклинаний Фагуса уничтожило своего создателя в считаные секунды.

Магия убивает очень быстро.

Смертный вступил во вторую линию обороны, и тут же, натужно заскрипев, начали работать машины Торгового Дома.

—

Мы опоздали, — зло сказал Уолт. — Он уже здесь.

Фургон Мастера по-прежнему находился в Лесном Коридоре, не выходя в естественное измерение Равалона, но Намина Ракура хорошо запомнил ауру беспощадной злой силы, которую нес с собой Золтарус.

Бог-упырь уже достиг пограничья. Пусть и направился к рубежу Границы и трех королевств позже, чем фургон Мастера, но он же бог, упыриный бог, владеющий трансформами всех кланов Живущих в Ночи. Что стоит обратиться к Силе Крови, которая позволит ему преодолеть за несколько десятков минут тот же путь до рубежа Границы, который для обычных странников потребовал бы четыре-пять часов? О Силе Крови, дающей такую способность, сказал Понтей, когда они проехали половину пути, а вечер неумолимо наступал. Но быстрее передвигаться они не могли.

Оставалось ждать, собирать Силу и надеяться. Надеяться, что они успеют. Не успели…

По словам вампира, точек выхода из Лесного Коридора было несколько: в самой Границе, почти рядом с Золтарусом, возле холмов Грусти, упирающихся в небольшой лесок, и в Непроходимых горах.

—

Где находятся маги? — спросил Уолт, которому Сива кратко объяснил, кто и за что в обороне отвечает.

—

Они должны быть на холмах Грусти, там есть неплохие магические источники…

—

Тогда я выхожу там, — безапелляционно заявил Магистр. — Если вы со мной, то предупреждаю еще раз: иллюзия может развеяться, я не знаток данной области волшебства.

Сива, видите ли, захотел сопровождать Уолта, объясняя это тем, что ему надо будет выстрелить из эфирострела, как только господин маг ослабит Онтический Эфир Золтаруса. Если ослабит, мрачно поправила его Иукена, чувствующая себя уже гораздо лучше. Чем бы ни лечил ее Мастер, зелье действовало невероятно быстро; впрочем, и регенерация упырей с уходом Солнца за горизонт могла заявить о себе. На резонное замечание Вадлара, что очень умно будет упырям появляться среди магов, которые здесь для того, чтобы любого не-живого превратить в прах, Сива твердо заявил, что господин маг может наложить на него морок, который сделает его похожим на человека. На резонное замечание Уолта, почему вдруг Понтей решил, что он будет это делать, Сива, сомневаясь еще меньше, напомнил, что Договор пока действителен, ведь господин маг не выполнил задание. На такую наглость не нашлось ни ответа у Намина Ракуры, ни едкого замечания у Фетиса.

Впрочем, пришлось признать, что Понтей прав: эфирострел должен был сразу за ослаблением Онтического Эфира нанести рану богу-упырю. Промедление — и Онтический Эфир восстановится, и вряд ли тогда будет Сила для очередного магического удара. Уолт не собирался сдерживаться…

Пришлось заняться косметической магией, набрасывая чары иллюзий. Тут неожиданно помог Мастер, чьи советы ускорили процесс преображения Понтея. После того как над ним поколдовали, даже потомственные охотники на упырей не признали бы в нем Живущего в Ночи.

И тогда Вадлар заявил, что Иукена тоже хочет пойти с Понтеем. Пока Иукена непонимающе пялилась на Фетиса, не припоминая, когда это она такого захотела, Уолт принялся за ее физиономию, накладывая морок.

Гм, а Вадлар сообразил, что с Мастером нельзя оставаться никому из лангарэевской команды. Фетис, в отличие от Понтея и Иукены, это понимал. Те, кажется, вообразили, что если вампир спас Татгем, то теперь можно ему чуть ли не давать подержать меч, поворачиваясь к нему спиной.

Вообще, из этой компашки упырей Вадлар больше всех был симпатичен Уолту. Хотя в плане сексуальности, понятное дело, Иукена легко обходила его. Впрочем, Уолт догадывался, что Фетис сказал бы на это, знай он кое-какие подробности общения мага и Татгем. Наверняка бы брякнул, что Уолт его просто голым пока не видел.

Когда последний магический штрих превратил упырицу в человеческую девушку, Вадлар сказал, что куда все, туда и он, и потребовал, чтобы Уолт намагичил писаного красавца, при взгляде на которого человеческие магички неприлично жаждали бы им обладать. Понтей расстроил Вадлара, пояснив, что волшебной обороной пограничья занимается Орден Семерых, в который не принимают женщин, будь они хоть лучшими магами Равалона. Фетис надулся и попросил, чтобы Уолт тогда сделал его похожим на злобного истребителя магов, при виде которого чародеи бы мочили портянки. Не слушая Вадлара, Магистр спокойно наложил заклятия, превратившие Фетиса в обычного человеческого парня, но с трудом удержался от соблазна сделать его нос еще длиннее.

От вампира вряд ли ускользнула подноготная болтовни Вадлара и действий Уолта, но он не подавал виду, что понимает, зачем это делается.

—

Я останусь здесь, — сказал Мастер. — Если вам придется возвращаться в случае неудачи, я заберу вас обратно в Лесной Коридор.

—

Как оптимистично, — кисло сказал Вадлар. — Давайте я еще песню «Мы все умрем» спою, хотите?

Они не успели. Золтарус уже был здесь и уверенно шел по Границе, миновав первую линию магических преград. Уолт, даже не заглядывая в Астрал, мог рассказать, что произошло. Сначала били приготовленной магией, потом попытались создать что-то помощнее, но и это не помогло. А потом бог-упырь нанес удар и разрушил стройную систему Силы. Теперь ничто не мешало ему передвигаться по второй линии магических преград, никто до сих пор не активировал артефакты в земле Границы. По Золтарусу прицельно били метательные машины, на бога-упыря сыпались камни, горящие снаряды, десятки крепких копий, толстые бревна, но упыриный бог, слегка замедлившись, ударами кулаков раскалывал камни, копья и бревна, а под заряды подставлялся, будто ему нравилось нежиться в буйно охватывающем все тело пламени. Казалось, он забавлялся.