Со злости Вадлар убил несколько людей, полностью осушив их, но даже эту экссангвинацию замяли, сославшись на период совершеннолетия и обуявшую его Жажду. Он кричал, он требовал, чтобы его наказали, ведь он нарушил Законы Крови, ведь он контролировал себя, свою проклятую Жажду, ведь он убил людей, чтобы убить, и ему понравилось выпивать их, ему хочется еще, и он сделает это снова!..

Отец отослал Вадлара к Границе. Служить в прикупольном войске, смешанной армии живых и не-живых. Здесь Вадлар снова демонстративно выпил человека, но в этот раз его чуть не прикончили свои же — Живущие в Ночи. Когда люди и гоблины вытащили Вадлара из его личного склепа, он, тогда еще Средний, думал, что погибнет, что Воздействие прихлопнет его как назойливого комара, но носферату из клана Уккар разогнал толпу, пригрозив наказанием, и отправил Вадлара в казарму. Фетис только обрадовался, что все позади, как два Средних из клана Вириш прижали его к полу, не давая пошевелиться, а Уккар приблизился и сделал несколько аккуратных разрезов. Из ранок потекла кровь, кровь Вадлара — и он подумал, что сошел с ума, сошел с ума из-за Воздействия, ведь такого просто не может быть…

— Почувствуй на себе, каково людям, — сказал Уккар. — И осознай. А заодно пойми, что здесь, возле Границы, они — наши боевые товарищи, очень ценные днем.

— Да это же люди! — крикнул Вадлар. — Просто люди! Наша еда!

— Думай, — спокойно сказал Уккар, делая новый надрез, потому что старые регенерировали. — Думай — и пытайся понять.

Уккар все резал и резал, не давая крови остановиться. И сумасбродное время с текущей кровью неторопливо высасывало жизнь…

Умереть ему не дали.

Он был молод и глуп. И ничего тогда не понял. И его перевели на другой пост, где не было людей, только представители других рас. Впрочем, урок пошел впрок. Когда Жажда усиливалась, Вадлар просто вспоминал экзекуцию, — и она тут же проходила.

А потом на пост напали. Днем. Отряд религиозных фанатиков, с которыми был чародей, прорвавший Пелену. Они пришли убивать кровососов, что не имеют души, и Вадлар, с трудом державший меч, в тот день чуть не умер снова. Но погиб не он, а лесной тролль. Его живот пробил арбалетный болт с разрывным заклятием, предназначавшийся Вадлару. Тролль почему-то защитил его, хотя мог этого не делать.

Фанатиков тогда всех убили. Вадлар стоял над телом тролля и пытался понять, мучительно пытался понять — и не мог.

— У него здесь семья, — сказал командир прикупольного отряда, Эттир из клана Рохху. — Думаешь, почему живой отдал жизнь за не-живого? Потому что у него здесь семья. Мы даем им землю и работу. Мы защищаем их от голода, болезней и войн. Если нам нужна кровь — мы предлагаем им компенсацию. Почему бы и ему не защитить того, кто будет защищать его детей? Знаешь, ведь и чудовища должны как-то выживать. — Эттир посмотрел на гномов, что несли тела погибших. — Вот мы и выживаем, давая защиту, а они взамен защищают нас.

…Бескрайние просторы степи толкают на размышления, когда нечего делать. А делать, когда заканчивались тренировки, было нечего всегда. Только думать. И в голову лезли странные мысли. Может, поэтому пограничники не похожи на остальных Живущих в Ночи, тех, кто стиснут границами городов и стенами дворцов, которые ограничивают их кругозор? Что стоит выйти за поставленную самим собой стену? Зато можно увидеть бесконечность, при виде которой становится совсем дурно. Но это не плохо, нет. Вадлар часто думал о том, кто он и зачем пришел в этот мир? Пить кровь людей и лет через двести стать носферату? А потом? Продолжать пить кровь людей уже не по необходимости, а как деликатес? А потом? Умереть, потому что закончится срок, отсчитанный для тебя Ночью? И все? Хищник убивает добычу, пожирает ее, кормит своих детей и умирает. Мы, Живущие в Ночи, как эти хищники? Мы — тупые звери, которые способны только жрать и совокупляться? Тогда чем я лучше волка, который мешает жить деревне и на которого объявляют травлю? Ничем. И когда на меня объявят травлю — я должен умереть, потому что меня будут убивать как дикого зверя. Как дикого, да… Смешно. Как Дикого — вот как меня будут убивать. Так, как мы убиваем их, если доведется повстречать. И меня в конце концов убьют. Как безмозглую тварь, от которой я произошел и от которой ничем не отличаюсь.

Или я должен жить, ни о чем не думая? Жить, как должен жить Живущий в Ночи — зная о своем превосходстве над смертными и тупо радуясь этому? А в чем мое превосходство, если я о нем говорю и ничего не делаю, чтобы подтвердить его? В чем превосходство сильного, избивающего слабого? В силе? Зачем ему эта сила? Зачем быть сильным? Почему мы сильнее людей? Потому что пьем их кровь? Потому что можем легко убить их? Потому что захоти мы — и слабые будут ползать перед нами на коленях? Разве это сила? Разве это значит быть сильным? И почему слабый может защитить сильного? Неужели сильный сам не способен этого сделать?

Тогда вообще зачем я? Зачем меня защищать? Чтобы защищал я? Как волки могут стать защитниками овец? Как? Это же противно природе, естественным законам, что установил Тварец!

Я ведь уже знаю, что это такое — выпить человека до дна. Это сладко. Очень сладко. С этим не сравнится даже секс, который я пробовал во всевозможных вариациях. Может быть, лишь тот секс с этим может сравниться, во время которого выпиваешь человеческую женщину, — именно так я убил одну.

От этого не избавиться. Как и от памяти о том, как текла из меня кровь, как капля за каплей меня покидала жизнь. И слова Уккара: «Пойми». Пойми, да?

Кажется, я понял. Кажется. Потому, что чем больше я смотрел в даль степи, по ту сторону Купола, тем меньше понимал этот мир.

…В следующей стычке, когда в Лангарэй проникли контрабандисты, приглашенные кем-то из знати, кто им, скорее всего, и помог пройти сквозь Купол, Вадлар, использовав Силу Крови, защитил человека, которого чуть не проткнуло копьем. Контрабандисты прошли по районам, контролируемым разными постами, и за ними послали смешанный отряд, где были и люди. Вот одного из них Вадлар и спас.

…Он поднялся по службе до командира отряда, когда за ним приехал отец. Раваз Дэй да Фетис высокомерно прошел мимо построенных для встречи пограничников и подошел к сыну.

— Собирайся, — бросил он. — Мы немедленно уезжаем домой.

Вадлар поковырял в носу, вызвав смешки у товарищей по службе. Раваз Дэй и бровью не повел.

— А не хочу, — заявил Вадлар. — Мне и здесь нравится. Погода хорошая, загорать можно постоянно.

Кто-то закашлялся и заткнулся, получив в бок. Раваз Дэй нахмурился:

— Предупреждаю, сын, я не буду повторять еще раз. Собирайся и поехали.

— Если ты совершал такой длинный вояж только чтобы на отказ сына развернуться и уехать, ты бы скорей отправился поохотиться на диких свиней, — сказал Вадлар. — Так что не пугай, отец. Уж поверь, я путаный.

Раваз Дэй вздохнул и как-то внезапно осунулся.

— Твоя сестра… — прошептал он. — Лирана умирает… Проси все, что хочешь, но едем со мной, прошу.

— А мне много и не надо, — проворчал Вадлар. — Власть над миром и чего-нибудь покушать.

Раваз Дэй поднял голову, сверкнув глазами. «Сопляк!» — так и читалось у него на лице. Казалось, что он сейчас ударит Вадлара.

— Вообще-то вещи у меня уже собраны. И парни помогли притащить их к твоей карете, — сообщил Вадлар, почесывая ухо. — Неужели ты думаешь, что я не понимаю, что просто так ты бы сюда не поехал? Да, отец, плохо ты меня знаешь. Даже Гурис — и тот знает лучше.

— Кто такой Гурис? — как и ожидалось, спросил Раваз Дэй.

— Наша собака отрядная, — радостно сообщил Вадлар. — Не веришь, что он меня знает лучше? Ну, давай вы будете по очереди на мои вопросы отвечать, что ли…

…Когда они уезжали, Гурис бежал за каретой, захлебываясь от лая. Вадлар выглядывал в окно и думал, опять и опять думал о том, что если даже волки изменились, став собаками, которые стерегут овец, то почему же не может измениться он?

…Сестра умирала от странной болезни, которую не могли излечить ни доктора, ни маги, приглашенные из Школы Магии. От болезни, что передавалась в их роду из поколения в поколение, и никто не знал, кто будет следующим.