Лицо из лепестков еще немного повисело в воздухе, а потом разлетелось по плечу Мертвого Леса, погружаясь в составляющие его существа и деревья.

Правая рука гиганта дрогнула и начала подниматься.

Тавила ждали новые глупые Заклинатели и новые Живущие в Ночи, пытающиеся пробраться к грузу.

Из оборонявших Теальтис их осталось пятеро. Все остальные были уничтожены цветочным Заклинанием. Что за враг убил и упырей и карлу, они не знали, и только Келирио, обладавший задатками магических чувств, ощутил родную Стихию Леса, лесную магию, но рассказать об этом не рискнул. Его могли неправильно понять, подумать, что Заклинатели ошиблись, накладывая Заклинания, и поэтому погибли их товарищи…

Сейчас нельзя было так думать.

В Теальтисе осталось около пятидесяти семей, которые не успели эвакуировать. Напавшие на поселение упыри были мертвы, и Лесные эльфы получили небольшую передышку. Сейчас выжившая пятерка собирала прятавшихся по домам карлу и отправляла их на площадь. Теальтис надо было покидать, надо было уходить к Дворцовым Древам Великих Сеятелей.

Келирио выходил из двухэтажного дома с перепуганной карлу, ведущей за собой совсем еще маленького ребенка, когда услышал крики. Тут же ветер услужливо принес запах — грязи, пота и крови.

Упыри? Так быстро? Они совсем этого не ожидали. Что же делать?

— Назад, в дом! — крикнул он и, выхватив меч, бросился туда, откуда доносились крики. Если это упыри — не выживет никто. Он и еще четверо воинов ничего не смогут сделать.

Это были упыри. Карлу закричали, едва завидев среди деревьев их силуэты. Тем самым они привлекли к себе внимание, и кровожадные монстры спешили теперь на площадь. Четверо воинов, загородивших собой дрожащую толпу карлу, собрались умереть. Но каждый из них пообещал себе, что заберет с собой побольше не-живых.

Келирио и упыри почти одновременно подбежали к воинам. Сверкнули мечи, Келирио с размаху всадил лезвие в распахнутую пасть заросшего шерстью не-живого. Тигориан скользнул между лапами лысого упыря и пронзил ему сердце. Вилиараш подрезал сухожилия на ногах высокого кровососа и теперь бил его в горло. Ломилир метнул меч на манер копья и попал в голову упыря с четырьмя крыльями. Дольше всех возился со своим противником Илор. Упырь бил по нему брызжущими синей жидкостью щупальцами, меч отбивал их, но сам не мог нанести ранений, пока Илор не догадался сделать выпад, скользнув по щупальцам и пронзив упырю грудь. Подскочивший сбоку Ломилир подобранным с земли клинком, выпавшим из рук погибшего воина, срубил кровососу голову.

Они уничтожили только передовой отряд, среди ив мелькали новые тени Живущих в Ночи.

— Илор, Вилиараш, уводите народ, — сказал Келирио. — Мы постараемся задержать их.

— Поздно, — севшим голосом произнес Тигориан. — Нас окружили.

Карлу на площади уже не кричали. Кричать не было смысла. Женщины, дети и старики сбились в кучу, с ужасом глядя на жутких тварей, пока еще только берущих их в кольцо, но не нападающих.

Воины переглянулись. К ним приближались два упыря в латах, близнецы того не-живого, что громил карлу одного за другим до начала цветочного безумия. Один упырь выступил вперед и вытащил из ножен короткий тонкий меч, почти шпагу. Приглашающе взмахнув оружием, он принял стойку. Другой упырь что-то прошипел товарищу, и тот зашипел ему в ответ. Второй отошел в сторону.

— Что за…

— Он хочет драться один на один?

— Чего он хочет?

Упырь замотал головой, указал на каждого воина мечом и снова стал в стойку: меч опущен вниз, параллельно выдвинутой вперед правой ноге, левая рука заведена за спину.

— Драться с нами пятерыми одновременно?

— Мы не сможем…

— Замолчи! — Келирио на ходу соображал. — Если мы победим, ты отпустишь простых карлу? Они не воины! И не люди, вам не нужна их кровь!

Упырь расхохотался и кивнул.

— Я не верю ему, — прошептал Ломилир.

— А что нам остается? — стиснул зубы Келирио.

— Победить, — сказал молчавший до сих пор Вилиараш. — Схема семнадцать.

Они кивнули. Схема семнадцать. «Опадающие листья».

Схватка была жестокой и короткой.

Вилиараш первым схлестнулся с упырем и провел косой удар снизу вверх, крутанув меч в конце. Ломилир атаковал ноги, пытаясь даже не пробить поножи, а скорее повалить не-живого на землю. Следом за ним шел Тигориан: он подпрыгнул, самым натуральным образом перелетев через Ломилира и обрушив меч на не защищенную шлемом голову Живущего в Ночи. Илор волчком скользнул за спину упыря, выискивая в латах открытые для удара места. Последним атаковал Келирио, готовя глубокий выпад в грудь.

Упыри и карлу молча наблюдали, никто не шевелился. Карлу — потому что понимали, что от исхода поединка зависит их жизнь. Дикие и Апостолы — потому что так повелели Старшие.

Упырь вскинул руку с мечом и невероятно быстро ее опустил, вращая кистью, за миг до того, когда клинки воинов карлу коснулись его. Тигориан распался на две одинаковые половинки от головы до паха еще в воздухе, голова Велиараша покатилась по земле, Тигориан лишился рук и был поражен в сердце. Сразу же развернувшись и не останавливая движения меча, упырь разрубил Илора от левого бока к правому.

Келирио стал последним. К нему упырь повернулся с некоторой ленцой. Ему нечего было бояться: скорость его реакции превосходила скорость карлу, а тут остался один, да и латы его могли выдержать выпад простого меча Лесных эльфов. Упырь вскинул меч над головой, готовясь разделаться с противником.

Келирио крикнул Слово. С его клинка слетела длинная твердая ветвь, покрытая колючками. Она с легкостью пробила латы упыря и пронзила его сердце, выстреливая колючками после проникновения внутрь и раздирая внутренности.

Носферату глубоко вздохнул, пытаясь что-то сказать, и разлетелся на куски. Заклинание, кроме того что поражало внутренние органы, создавало в колючках взрывную смесь. Холодный огонь, вырвавшийся из сердца не-живого, усилил действие смеси, которая подействовала сразу. Обычно она взрывалась позже, задевая врагов, что находились рядом с пораженным заклятием карлу противником.

Заклинание отняло все силы у Келирио, его Телесные Точки Леса (так Заклинатели карлу называли Локусы Души) вобрали кроме магической энергии, которой у карлу было чрезвычайно мало, психическую и физическую. Глаза

Келирио слипались, он чувствовал себя неимоверно истощенным. Схема семнадцать, «Опадающие листья». Когда гибнут почти все атакующие воины, а последний наносит неожиданный удар по расслабившемуся противнику, например удар магией…

И тут взревели Дикие. Лишившиеся Старшего Апостолы растерялись, и их контроль над неразумными упырями уменьшился. Трое Диких врезались в толпу карлу, и сразу раздались крики, стенания и проклятия.

— Он же… обещал, — прохрипел Келирио, пытаясь отыскать взглядом второго упыря в латах. Он не видел, как тот пожал плечами, безмолвно отвечая на его слова, и указал Апостолам на беззащитных карлу. Не видел — но слышал крики и звуки ударов.

И вдруг все стихло. Карлу замолчали. Только плакали дети. Дикие не рычали. Не слышались шаги Апостолов. Келирио огляделся, стараясь понять, что стало причиной этого затишья.

Причиной оказался показавшийся из леса молодой парень, бледнолицый, с пурпурными губами и черными волосами, в одежде, что напоминала длинную, до колен, рубаху с большими рукавами. Носферату хмуро смотрел на него, не узнавая. Повинуясь безмолвному приказу, Дикие и Апостолы отступили от карлу, приблизившись к хозяину. Бродящий под Солнцем чувствовал неясную угрозу, исходящую от молодого упыря, и решил обезопасить себя.