– Я не боюсь машин, – спокойно ответил Мезант, когда они заходили в клетку лифта, который повёз их в глубины космической станции. – Просто я хочу, чтобы органическая жизнь – истинная жизнь – заняла в галактике должное место. Я не имею ничего против машин.

– Разумеется, – слегка поддразнил Доктор. – Они должны быть в каждом доме. Они отлично строят и поднимают тяжести, просто должны знать своё место, верно? Лишь бы больше никуда не лезли. Но чем это всё продолжится? Вначале машины, а что потом?

Доктор посмотрел на Гарамана:

– Может быть, вы высоких людей недолюбливаете, Гараман?

Доктор изобразил на лице пренебрежение:

– Избавимся от них, да? О, ещё есть худые люди – мы же не любим тощих, правда? Выслать их всех на остров, пускай среди себе подобных живут. И рептилий. Как вы относитесь к рептилиям, Гараман? – он осмотрел Мезанта с ног до головы. – Какие-то они изворотливые. Любят когда жарко и сухо, в отличие от нас, людей. Мне кажется, им нельзя доверять. Давайте и от них избавимся?

На мгновение у Мезанта расширились глаза.

– И глазом не успеете моргнуть, – завершил Доктор, сложив руки на груди, – как осталась лишь вселенная Гараманов. Маленьких, напуганных, помешанных на власти Гараманов. Все одинаковые, все раздражительные, все винят друг друга в том, что случилось.

Он подался вперёд и посмотрел на Гарамана:

– И когда после всего этого вы посмотрите по сторонам и увидите, что вселенная лучше не стала, что вы сделаете?

– У вас не получится, – процедил сквозь зубы Гараман. – Не удастся настроить Мезанта против меня. Мы с ним работали вместе достаточно долго, чтобы знать, что мы думаем и во что верим. Ваши умные слова это не изменят.

– Не изменят? – вздохнул Доктор. – Ну, что же, не буду тогда и пытаться.

Он опустил руки в карманы и молча уставился в потолок. Лифт опустился к центру управления «Светоча». Когда он проходил сквозь потолок центра управления, Доктор думал о том, сколько сил – машинных сил – было положено на строительство этой станции. Она была размером с небольшой город, построить что-то таких размеров не вызвав ни у кого никаких подозрений было невероятным достижением. Но, как и со многими достижениями, его суть определится тем, для чего оно будет использовано, и на этот счёт он надежд не питал.

Он ещё ничего не сказал Гараману и Мезанту, но штыри в кормовой части станции были подозрительно похожи на конвертеры Бишопа, предназначенные для извлечения энергии из чёрных дыр. Для чего им понадобилось столько энергии?

Они вышли из лифта, и вокруг них загорелись осветители. Они были на широкой круглой платформе, края которой были скрыты в темноте. Кругом были изогнутые панели с приборами, каждая из них была освещена индивидуально. Было ощущение, что это музей, а не центр управления.

– Мило, не находите? – спросил Гараман.

– Ну, как для куска металла... только не обижайтесь, – добавил он, повернувшись к роботу-супермодели, стоявшему рядом с ним, – тут очень мило. Но зачем всё это?

– Освобождение! – драматически произнёс Гараман. – Считайте, что это – жемчужина в раковине станции.

– Вы отказались от метафор про свет и тьму? Могу вас понять – они уже набили оскомину. Итак, теперь мы, значит, перешли на морепродукты? Ладно уже вам, Гараман, расскажите нам, зачем это? В чём же важность этой станции?

Гараман притворно вздохнул.

– Ну, ладно, – сказал он. – Раз уж вы так настаиваете...

– Да-да, настаиваю, – подгонял его Доктор. – Рассказывайте.

– А вы не хотите угадать? Ну же, Доктор, у вас должны быть какие-то мысли. Вы же умный человек.

Доктор удивился:

– То есть вся эта станция это не просто место, где вы спрячетесь? Милая крыша над головой, где вы спрячетесь, пока галактика катится в тартарары?

– Вы же не думаете, что я настолько терпеливый?

– Ну, – рассуждал Доктор, – учитывая, что вы её прятали столько лет в чёрной дыре, у вас должны быть неплохие гравитационные и темпоральные экраны. Вы могли бы собрать всех ваших сторонничков и засесть внутри Сентилли, ждать пока галактика начнёт воевать, машины окажутся побеждены, а затем вы выходите... и – надо же, едва месяц прошёл!

– Это запасной вариант, – признал Гараман. – Но нет. Я не настолько терпелив, Доктор. Тем более, я не уверен, что в случае войны между организмами и неорганизмами победят организмы.

Доктору секунду подумал, потом пожал плечами:

– Нет, других идей у меня нет. Давайте, выкладывайте. Для чего эта станция?

– Вы меня разочаровали Доктор, очень разочаровали.

– Хватит уже злорадствовать, – отрезал Доктор. – Это некрасиво. Неудачный день у всех бывает.

Гараман на секунду задумался, а затем кивнул и подозвал робота-супермодель. Тот молча подошёл.

– Доступ «Гараман AC001», – сказал Гараман роботу.

Робот поднял правую руку ладонью вверх и закатил рукав безупречно сшитого пиджака. На руке раскрылась длинная тонкая панель. Зашипев сжатым воздухом, оттуда поднялся тонкий полосатый жёлто-чёрный цилиндр. Гараман взял его, панель закрылась, и робот опустил руку.

– Это, – сказал Гараман, передавая цилиндр Мезанту, который прикоснулся к нему трясущимися пальцами, – активатор.

Доктор проворно вынул из внутреннего кармана пиджака очки и надел их. Нацепив их на нос, он поправил их пальцем и посмотрел на устройство.

– Активатор?

Гараман улыбнулся словно кот, который только что поймал самую большую и сочную мышь. И обнаружил, что внутри у неё сметана. Он повернулся к Мезанту и отдал ему цилиндр.

– Сколько это займёт? – спросил Гараман.

– Около получаса, – ответил Мезант, распевая от волнения.

Похоже, он уже забыл о всех погибших. Доктору внезапно стало очень грустно.

– Значит, полно времени, чтобы рассказать вам подробности, – радостно сообщил Гараман Доктору.

Он повернулся к Мезанту, державшему активатор всё ещё дрожащими пальцами:

– Иди, я подойду позже.

Бросив последний взгляд на Доктора, Мезант пошёл вверх по широкой спиральной лестнице в дальнем конце платформы. Доктор посмотрел туда, где лестница поднималась к верхней площадке, но темнота не позволяла ничего рассмотреть.

– И куда он пошёл? В более уютное место?

– Пошёл устанавливать и калибровать активатор, – Гараману было так весело, что он чуть в ладоши не хлопал. – Ах, да! Я же собирался рассказать вам, что делает активатор!

– Ну, наконец-то, – закатил глаза Доктор. – Ваш супер-план.

– Да, – раздался из темноты знакомый голос. – Расскажите нам о вашем супер-плане, Гараман. Нам всем интересно.

Из окружающей платформу тени вышла Донна, а за ней Буни, Келлика, Мама, и маленький робот с Хлама, угрожавший там Доктору.

– Донна!

– Доктор! – засмеялась Донна.

– Рад тебя видеть, – широко улыбаясь, сказал Доктор, – хотя могла бы и поторопиться. От тебя, Рыжей Богини, я ожидал большего.

– Хватит уже об этом, – сказала она. – И вообще, я всегда вовремя.

Тем временем Буни вынул из кобуры пистолет и навёл его на Гарамана.

– Но Гараман ведь только что собирался рассказать мне о своём плане покорения всего мира, так ведь? – Доктор повернулся к Гараману, который в ответ лишь сверкнул глазами, явно не зная, как действовать дальше.

– Механизм! – внезапно скомандовал Гараман. – Защищай меня!

Двигаясь с почти неуловимой для глаза скоростью, робот-супермодель встал между Буни и Гараманом, поднял руки, и пошёл на Буни. Но до того, как вмешалась Мама, он успел пройти только один шаг и выбить из руки Буни куда-то в окружающую их темноту пистолет. Почти с такой же скоростью, как и супермодель, Мама сделала несколько огромных шагов вперёд и отвесила роботу оплеуху. С жутким грохотом и снопом искр голова робота-блондинки отделилась от тела и покатилась в темноту; остальное тело, также получившее часть импульса от могучего удара, отлетело на другой край платформы и завалилось набок, дёргая руками.

Маленький прямоугольный робот закрыл глаза руками.